Когда развеются миражи - Оксана Хващевская

— Нет, если хочешь проводить меня, тогда пойдем пешком! Ты выпил три порции виски, и это доза, из-за которой мне все же стоит опасаться за свою жизнь!

— Слушай, Юля Владимировна, чего ты все время споришь со мной? — спросил он и взял у нее из рук пальто, намереваясь помочь одеться. Его пальцы лишь на мгновение задержались на ее плечах. Гончаров боялся дотронуться до нее и потерять над собой контроль. Боялся, что она почувствует дрожь его рук и все поймет.

Но Юлька не обратила на это внимания. Она поспешно застегнула пуговицы и шагнула к двери.

— Я не спорю, всего лишь проявляю благоразумие, — обернувшись, сказала она. — И пожалуйста, Матвей Юрьевич, не курите в комнате, через холл, который рядом, можно выйти на балкон. Ну или хотя бы в туалетной комнате! — закончила она и стала спускаться.

Матвей замешкался наверху, а девушка, оказавшись на крыльце, прислонилась к колонне. Она стояла, отрешенно глядя в непроглядную осеннюю тьму, и губы ее кривились в горькой усмешке. Ариан счастлив. Конечно, только она могла самонадеянно думать, что будет по-другому. Только она могла втайне утешаться, надеясь, что с нелюбимой женой он не может быть счастлив. Она верила, он вспоминает о ней, и только по этой причине не приезжает в Сиренево. Эти догмы были непоколебимы на протяжении всех этих шести с лишним лет. В действительности все оказалась не так. Ариан счастлив. Он думать о ней забыл, а то, что случилось той ночью, просто мимолетный порыв, о котором он наверняка потом пожалел. Аделина же сделала все, чтобы и не вспомнил.

И ей следовало давно все забыть. А она хранила и перебирала воспоминания о нем, как драгоценные камни, потому что это лучшее, что было в ее жизни. Девушка берегла их и боялась забыть. И была несчастной. И не жила.

За спиной открылась дверь, и Юля поспешно стерла с лица слезы, которые, конечно же, поползли по щекам.

— Ну что ж, веди, — сказал Матвей, легким движением руки предлагая ей следовать вперед.

Юлька сбежала по ступенькам и, обойдя партер, направилась к флигелю. А потом, завернув за угол, пошла по Сиреневой аллее. Здесь, вдоль аллеи, конечно, горели фонари, и у реки, по линии берега, они тоже были, но все же расстояние между ними тонуло в туманном липком мраке, и это не внушало энтузиазма.

— Ты всегда ходишь этой дорогой? — уточнил Гончаров, когда от ротонды они спустились к реке и направились вдоль берега к плотине, а на другом берегу реки замелькали огоньки Сиреневой Слободы.

— Этой дорогой ходят все, кто работает в Сиренево и живет в деревне!

— А что, другой нет?

— Есть! Ты приехал по ней, по кругу километра четыре, не меньше! У кого есть машина, ездят, остальные ходят через плотину. Это самый короткий путь.

— Но не самый безопасный! — заметил он, оглядываясь по сторонам.

— Неужели, боишься? Хотя, конечно, определенный риск есть! Не зная дороги, при переходе через плотину запросто можно свалиться в реку! — предупредила его девушка.

— Заткнись, а? Почему ты не купишь себе машину? Не солидно при твоей должности ходить пешком!

Девушка в ответ лишь пожала плечами.

— Зачем? Мне нравится! Здесь очень живописные виды. И каждое утро они вдохновляют, настраивают на рабочий лад, дают возможность побыть наедине с собой! Матвей Юрьевич, шел бы ты уже обратно, а то ведь мне потом переживай, добрался ты или в самом деле заблудился!

— Я воспользуюсь навигатором! — нашелся с ответом Гончаров.

А Юлька засмеялась.

Они прошли вдоль реки, под сенью вековых деревьев, с которых то и дело с тихим шорохом, отрываясь, падали листья, и повернули к плотине. Шум воды они услышали еще у ротонды, у реки он звучал отчетливее и громче, а здесь казался просто оглушительным. Когда переходили плотину, Матвей, остановившись, перегнулся через перила, пытаясь что-то разглядеть внизу.

— Надеюсь, когда проводили реконструкцию, не забыли укрепить опоры? — спросил он.

Девушка, не сдержавшись, хихикнула.

— Не сомневайся!

— Что-то ты, Юля Владимировна, больно весела стала, явно замышляешь какой-то подвох! Так и знай, если со мной что-то случится, это будет на твоей совести! — предупредил мужчина.

— Ничего подобного, я предупреждала тебя! — запротестовала она.

Они благополучно миновали плотину и пошли по тропинке к деревне.

— Кстати, ты решила вопрос с начальником техслужбы? — спросил он после некоторого молчания.

— Нет! Не имела возможности! После того как позвонил Старовойтов, а потом ты, мне уже стало не до него! Не видела его больше! Он тебе звонил?

— Нет, он мне и не позвонит, я в отпуске и для всех недоступен! Но если хочешь, поговорю с ним завтра и поставлю на место!

— Нет, не стоит! Я сама! Поверь, за эти два с лишним года мне приходилось сталкиваться и не с таким! И все удавалось решить и разрулить! Вот ты спрашиваешь, не тяжело ли мне здесь, а знаешь, что самое сложное? Люди, с которыми приходится работать! И то, что постоянно приходится лавировать, быть для всех хорошей и при этом не позволить сесть себе на шею!

— А зачем тебе быть хорошей для всех? Это совершенно не обязательно, в этом нет никакого смысла! Тебя должны уважать и бояться, вот и все! Должны быть дисциплина и субординация! Пусть даже половина работников Сиренево знает тебя с пеленок! И да, дисциплины легко добиться наказанием, особенно денежным!

— Я не могу так! Я хочу, чтобы ко мне хорошо относились, и делаю для этого все возможное! — возразила девушка, когда они вышли на асфальтированную дорогу главной деревенской улицы.

— Ты себя впустую растрачиваешь! И это может кончиться плохо! — категорично заявил он. — Ты счастлива, Юля? — поинтересовался он тут же.

«Нет», — хотела сказать девушка, и это было бы правдой, но ей не хотелось, чтобы эту правду знал Матвей Гончаров.

— Я не знаю, что ты подразумеваешь под словом счастье. Для многих это понятие имеет разное значение… — начала она, но мужчина перебил.

— Ты просто скажи да или нет!

Девушка решила промолчать. Тем более они уже пришли.

— Ясно. Впрочем, другого я и не ожидал, — как-то мрачно произнес он. — Из простого любопытства позволь узнать, как долго ты еще собираешься так жить? До пенсии? Смерти? Если это, конечно, вообще можно назвать жизнью! Какие у тебя планы, Юля?

— Ты считаешь, я как-то совсем ужасно живу? — вопросом на вопрос ответила девушка и засмеялась, впрочем, не очень весело. — Сразу видно, состоятельный москвич, не знающий, что такое