Ты моя жена. Настоящая (СИ) - Пиратова Лана

— И что было потом? — шепчет она мне я грудь.

— Потом я заставил его встать на колени и рассказать мне, что случилось в тот день, — говорю и чувствую, как Василиса еще сильнее сжимается. — Зайка, не бойся. Все же позади.

— Давид, — опять шепчет, не поднимая головы, — не было же ничего, да? Мне врач сказал, что не было.

— Не было, — глажу ее по волосам. — Но если бы даже и было…

— Нет. Не надо, — мотает головой.

— Ну, тихо-тихо. Ты сама хотела все знать. Но это правильно. Мы сейчас это все проговорим и все. Забудем. Да?

Кивает.

— Расскажи мне, что он тебе сказал? — прошу я.

Да, мы должны полностью проговорить это. Чтобы вычеркнуть из нашей жизни.

— Сказал, что Любимчик у ветеринара на яхте. Что его в море выловили. И что это ты… — поднимает на меня взгляд. — Давид, прости.

— Все. Забыли, — целую ее в макушку. — Мне эта тварь сказала, что ты сама пошла с ним. Я, конечно, не поверил. Треснул его. Завязалась драка. Он пытался отнять у меня пистолет, — замолкаю. Мне тоже тяжело вспоминать это все. Василиса молчит. Ждет. — Потом Дактиф рванулся к балкону. Стал кричать, звать на помощь. И не удержался. Я не толкал его, — беру ее лицо в свои руки и пристально смотрю в глаза. — Ты мне веришь? Не толкал.

Вижу, как по щекам Василисы текут тихие слезы. Она всхлипывает. Кивает.

— Я знаю, Давид. Знаю.

— Девочка моя, — прижимаю ее к себе. — Ты же больше не уйдешь от меня? Никогда?

— Нет, — мотает головой.

— Вот и молодец, — целую ее в губы. — Ну, хватит об этом, да? Больше не будем.

— Давид, — Василиса вытирает слезы со щек, — если бы тебя посадили, я бы… я бы ждала тебя…

— Глупенькая, — смеюсь я.

— Я правда! — возмущается она.

— Я знаю. Иди ко мне. Пошли в кино?

— В кино?

— На ночной сеанс успеваем. А то что мы все дома да дома. Тебе же хочется погулять?

— Мне хочется досмотреть с тобой тот фильм. Дома, — улыбается она.

— Кстати! — я выпрыгиваю с кровати и выхожу из комнаты. Возвращаюсь с диском. — Я ведь купил его. Специально для тебя. Как знал.

Включаю кино и прыгаю обратно к Василисе. Сажусь у спинки кровати и прижимаю Василису к себе.

Правда, фильм мы так и не досматриваем.

Мои руки не могут долго лежать на животе Василисы. Одна рука настойчиво проникает под пеньюар, а вторая — вниз.

Я смотрю на экран, но ничего не вижу, потому что весь сосредоточен на маленькой девочке в моих руках.

Пальцами ласкаю ее между ног.

— Давид, — стонет она.

Просовываю средний палец и вожу по кругу.

— Тебе нравится фильм? — спрашиваю, шепча в ухо.

— Очень, — стонет она, а у самой глаза закрыты.

Я усмехаюсь, вынимаю палец и переворачиваю ее к себе лицом. Она встает на колени и сама садится на член.

Откидываю голову назад от накрывающего удовольствия.

Но она медлит, не до конца садится. И тогда я беру ее за талию и насаживаю на себя. И начинаю то приподнимать ее, то опускать. Вскоре она уже сама скачет на мне. И я руками сжимаю покачивающиеся груди.

— Ох, зайка, — хриплю, наслаждаясь видом на скачущую на моем члене Василису, — Так ахуенно. Зайка…

Василиса обнимает меня за шею и прижимается грудями к моему лицу. Я жадно хватаю губами сосок.

— Давай, маленькая, давай, — шепчу я, теряя голову.

Опять обхватываю ее за талию и сам задаю темп. Быстрее и резче.

Она кончает первой и впивается пальцами мне в волосы. Но я не чувствую боли, потому что она так сильно сжимает мой член, что все остальные ощущения просто меркнут.

Я тоже кончаю. Кладу ее на спину и целую короткими нежными поцелуями.

— Давид, — она открывает глаза и смотрит на меня как-то слишком проникновенно, — ведь так не бывает. Это сон. Так не бывает. И… мне страшно…

— Почему?

— Сны кончаются быстро, — произносит с какой-то грустью в голосе.

— Что такое, зайка? — спрашиваю я. — Ты чего опять придумала?

— Все слишком хорошо. Так не бывает.

— Хм, а как бывает? Ну, хочешь, я выпорю тебя, чтобы не было слишком хорошо, — усмехаюсь я и получаю легкий удар в грудь.

— За что?

— А то не за что, — легонько шлепаю ее рукой по заднице. — Вспомним все твои косяки? Хочешь по попе получить?

Мотает головой. Ну, хотя бы опять улыбается. А то какие-то глупые мысли пошли.

Нас прерывает сигнал телефона.

Я слезаю с Василисы и беру его.

— Мама написала, — говорю вслух. — Приглашают завтра к ним. А что у нас завтра? — я и правда потерял счет дням. — Суббота. Точно. Поедем?

— Не знаю, — смущается.

Отвечаю маме, что будем в пять, и отбрасываю телефон.

— Чего ты? — Василиса опять грустит.

— Не знаю, — говорит, нахмурившись. — В качестве кого я поеду туда? Что скажу? Может, ты один съездишь?

— Ты моя жена, — говорю твердо. — И должна следовать за мной. Значит завтра следуешь за мной к моим родителям.

Тоже хмурюсь и строго смотрю на нее. Но долго не выдерживаю и мы оба улыбаемся.

На следующий день мы едем в загородный дом моих родителей. Василиса все еще волнуется.

Нас встречает мама. Она приветливо улыбается и приглашает в дом. Отец присоединяется позже. У него совершенно другое настроение. Я сразу это чувствую. Он сухо здоровается с нами и проходит к столу.

— Давид, нам надо поговорить, — говорит отец после ужина.

— Хорошо, — я встаю и иду за ним в кабинет.

— Выпьешь? — предлагает он.

— Нет, мне еще ехать же.

— Смотри-ка, разумные вещи слышу от тебя. Наконец, — усмехается отец. — Ну ладно. Я тогда сразу к делу. Можешь больше не строить из себя пылкого возлюбленного.

Я хмурюсь и непонимающе смотрю на него. О чем он?

— Я про Василису, — поясняет отец. — Кстати, зачем ты ее привез? Я думал, ты один приедешь. В общем, давай отпускай ее. Она нам больше не нужна.

Я не свожу с него глаз. Что за херню он несет? Вроде, и не пили.

— Завтра поедешь к Амине, — отец не устает удивлять меня. — Извинишься там. Ну, в общем, ничего сложного. Девка сохнет по тебе. Простит.

— Прости, отец, но я что-то не понимаю. К чему ты ведешь? Ты же сам говорил, что я должен опять жениться на Василисе. Акции…

— С акциями разобрались. Спасибо юристам. Наши акции. Юристам удалось доказать недобросовестность сделки. Она не имеет на них права. Скоро все завершится и акции вернутся к истинным хозяевам.

— А Василиса? Она в курсе?

— Полагаю, что нет, — усмехается отец. — Ты так мастерски отвлек ее. И поездка эта была прямо в точку.

— Отец!

— Что, Давид? — брови отца сходятся на переносице. — Я все сказал.

— Я хочу быть с ней. Я не женюсь на Амине, — твердо произношу я, сжимая кулаки.

— Руслан, — в кабинет входит мама. — Может, не стоит? Хорошая же девушка, Василиса. Вспомни, что она для Давида сделала…

— Так это из-за нее он вляпался! — кипятится отец. — Из-за нее! Еще бы она отказалась.

— А могла… Ведь любит она Давида. И он… — произносит мама.

— Все. Я все сказал, — отец злится.

— Я люблю ее, — теперь уже говорю я. — Люблю. И хочу быть с ней.

— Так будь, — пожимает плечами отец. — Будь сколько захочешь. Я разве против. Вот, женишься на Амине и будь, пожалуйста, с кем захочешь.

— Я не хочу больше продолжать этот разговор, — встаю и иду к двери. — Я люблю Василису. Все.

— Стой, Давид! — кричит отец. Я замираю на месте, но не оборачиваюсь. — Не хотел говорить, но раз так…

Я сижу в гостиной. Мама Давида попросила меня подождать здесь.

Разговор Давида с отцом длится долго. Наверное, что-то серьезное.

Но почему-то на душе какое-то тревожное чувство. Конечно, я накручиваю себя. Разве не могут отец и сын говорить? У них и без меня полно дел.

Но почему так тоскливо и тяжело на душе? Странное чувство тревоги не покидает меня.

Когда в комнату открывается дверь, я вскакиваю. Хочу броситься к Давиду. Но заходит не он. Какой-то мужчина.