Частичка тебя. На память (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta"

Ну, скажем честно, я всего лишь провела шоковую терапию, встряхнув работников. Для закрепления результативности нам еще работать и работать. Но ладно, хвалите меня, я молодец, а всякие «ты отвлекаешься» пусть катятся… в медпункт.

— А я думала, для таких вещей в нашем трудовом соглашении предусмотрены премии, — выдыхаю я, а кончики моих пальцев уже покалывает от предвкушения… И нет, не премии, отнюдь, хотя я бы не отказалась.

— Премии — это по контракту, — откликается Артем, — а я сейчас благодарю лично. Ужасно интересную женщину, чьей работой очень доволен.

Есть вещи в мире не поддающиеся логике и контролю.

Даже в моем мире они есть.

Магия прямых, насмешливых, искристо-ореховых глаз, оказывающих почти гипнотический эффект.

Я вижу движение Артема в мою сторону, я и сама чуть двигаюсь навстречу, чтобы встретить мягкие мужские губы своими.

Ох, черт…

Я ведь ненавижу этот тип мужчин!

Этих вечных мартовских котов, которые даже не скрывают собственной блудливости и ненасытности.

И я ведь все о нем знаю, знаю даже сколько официанток, инструктор, работниц бухгалтерии только при одном появлении Артема Валерьевича в поле зрения расстегивают две-три верхние пуговки на блузке.

Но отдавая ему должное — целуется он просто потрясающе…

И эти вечно щетинистые, колючие щеки — божественны. Никогда не думала, что мне так понравится касаться таких ладонями… 

В какой-то момент поцелуй становится жадным. Захлестывает меня с головой, будто волна, опрокидывающая на спину. И рука, лежащая на моем колене с силой стискивается на нем.

И вот в эту секунду внутри меня и раздается протяжный гул гонга.

— Стоп, стоп, — я выворачиваюсь и все-таки соскальзываю с его колен.

Черт. Черт-черт-черт, вот это я увлеклась. Он увлекся. Мы увлеклись!

Артем поднимается на ноги с плавностью хищника, и я прям вижу, что в его глазах я сейчас отражаюсь только как добыча.

— Ты слишком много думаешь.

А он слишком быстро действует… Я дух перевести не успеваю, а он уже придвинулся ко мне, заставляя отшатнуться и опереться о столешницу…

— Артем…

— Успокойся, Снегурочка. Я тебя не съем. Но может немножко покусаю.

У него глаза — змея-соблазнителя, а шепот — настоящего героя-любовника. И на самом деле делать то что я делаю, не так уж просто, как кажется.

— Нет, стой, — я отклоняюсь, впечатывая ладони в мужскую грудь, — извини, но я так не могу.

Артем шумно выдыхает, не сводя с меня глаз. И его недовольство я ощущаю на своей коже, но менее непоколебимой я от этого не становлюсь. Только крепче твердею.

— Это из-за… — Артем бросает взгляд вниз, на хоть и неспешно, но все-таки меняющийся контур моего живота, — тебе опасно или что-то вроде того?

— Нет, — я покачиваю головой, — хотя если честно я не спрашивала. Просто я так не могу. Все эти страстные служебные романы с коитусами на рабочих столах — не про меня. Я для этого слишком скучная.

— Любая женщина в любой момент своей жизни может начать быть оторвой, — Артем улыбается краем рта, но смотрит на меня с неожиданной серьезностью.

— Для меня секс — требует доверия. Близости. Хорошего знакомства. Я не умею по другому. Извини, если как-то ввела тебя в заблуждение.

— Эй, эй, не так быстро, — Артем встряхивает головой, — каким образом ты от «давай не сейчас» перешла так близко к «удали мой номер»?

— А ты разве не хочешь? — бросаю на мужчину удивленный взгляд, — я ведь отказала и… Тебе ведь гораздо проще найти кого-нибудь еще.

— Я не хочу «кого-нибудь еще». Хочу тебя, Снегурочка, — емко и довольно жгуче отрезает Тимирязев. Нет, правда, это наверняка бы сработало с кем-нибудь, кто смертельно жаждет отношений и быть нужной хотя бы кому.

— Ну, прости, — я чуть пожимаю плечами, — ты мне нравишься, Артем, но я не настолько хорошо тебя знаю. Может нам все таки стоит вернуться к рабочим отношениям?

— Знаешь что? Нет! — Тимирязев категорично качает головой и со сквозящей в движениях раздраженностью падает обратно в рабочее кресло, освобождая меня от своей давлеющей близости, — если тебе так нужно сближение — ты сегодня со мной обедаешь. Без отмазок. Будем узнавать друг друга получше.

Ох, блин! Вот такого ответа я от него неожидала. Ожидала взрыва, гадостей, обвинений, типа «ну ты же целовалась, а значит вводила в заблуждение, что хочешь», а он…

— Артем!

— Брысь, — он бросает на меня косой взгляд, — иди крась губы или что там девочки перед свиданиями делают. Мне надо чуть-чуть перевести дух.

Что ж, пожалуй, это наиболее простой способ решения проблем…

— Анжела, — Артем окликает меня у самой двери, и обернувшись, я вижу его с весьма скептичным выражением на лице, прокручивающим в длинных пальцах черную блестящую ручку.

— Час дня. Мой столик ты знаешь. Если не придешь — я пойму, что мой интерес не взаимен и оставлю тебя в покое. Мой ресурс терпения тоже исчерпаем. 

Вот так просто. Решай сейчас, Энджи! Второго шанса, нужно полагать, не будет.

Пожалуй, одним из самых главных достоинств работы в Артемисе была моя высокая мобильность.

Во времена работы в «Рафарме» — крупнейшем фармацевтическом концерне на рынке — я была шестеренкой в идеально выверенном механизме. И мой бывший босс — вот уж кто умел идеально распределить работу между сотрудниками, так, чтобы на всех приходилась здравая часть нагрузки. Под моим ведением находился только один отдел, я отвечала за него, за него же и отчитывалась. Основная часть моей работы происходила внутри офиса.

Артемис не был настолько отстроен и отлажен. И я занималась организацией и согласованием работы сразу по всем направлениям. Сказывалась, ох как сказывалась экономия на административном ресурсе. Под мое бы веденье двух-трех таких же гарпий как я, мы бы с сжатые сроки справились с муштрой персонала до нужного уровня.

Но — я была одна, а работа была везде и было её много! И не всю работу можно было делегировать телефонной связи и письмам. Почти везде было гораздо проще явиться лично, и выдать инструкции. Или проследить, чтобы работы действительно на практике велись точно так же, как в отчетах.

И это было хорошо, потому что прогулки мне были нужны. Я даже заставила себя их полюбить.

Из кабинета я вышла ровно за час до назначенного Артемом обеда.

Отчасти — из-за того, что нужно было заглянуть в гостиницу, навестить штатного водителя — этот персонаж был просто уникальным телефоно-ненавистником. Нет, мобильник у него был, но почти всегда был выключен. Так и хранился в выключенном виде, в плотном саркофаге из фольги, утрамбованном в бардачок.

А тут еще ко всему прочему, мой телефон тоже разрядился, пришлось оставить его в кабинете. В последнее время он вообще постоянно подавал нехорошие симптомы разряжаясь быстрее обычного. Дело шло к его скорой смерти и меня это не радовало. 

А еще — я нервничала.

На самом деле, оказавшись поставленной перед выбором — я не была уверена в том, какое решение мне принимать.

И дело было совсем не в том, что я обиделась на Артема на выставленные условия. Я вполне их поняла, если честно.

Он уже несколько недель наворачивает вокруг меня круги. Шлет цветы, стейки эти дурацкие, подарил куртку, позвал на скачки, которые был намерен проиграть — явно для ощущения незримой поддержки.

А все чего он дождался с моей стороны — это пара поцелуев, в которых он и был инициатором.

Понятно, что после четко высказанного отказа, ему захотелось от меня отдачи.

Вот только я не была уверена, что могу эту отдачу дать.

Никогда не была сильна в отношениях, если честно. 

В то время как мои однокурсницы бегали по вечеринкам, влюблялись, крутили романы, предавались человеческим порокам, разочаровывались, били сердца направо и налево — Анжелочка писала свои курсачи, бегала на стажировки, работала на свое блестящее резюме, старалась наладить связи с полезными людьми.