Реверс (СИ) - Литвин Светла

Дверь захлопнулась, и я, словно в тумане побрела на кухню. Мимо плиты и чайника, сразу к окну. Из него было видно магазин, но я уже не надеялась, что увижу, как сынок зайдёт в его двери. Количество времени для меня исказилось и минуту я воспринимала как десять.

— Ну, где же вы? — я лбом уткнулась в прохладное стекло и отказывалась верить, что они не выйдут к магазину.

Но нет, их не было. Я бросилась босая и в халате на улицу, не понимая, что смысла в этом никакого нет. Он давно посадил его в машину и увёз… и что я с этим буду делать?! Кляла себя за то, что промолчала как овца и позволила Антону забрать ребёнка, но толку что?!

Холод пробирал до костей стоило лишь оказаться на улице. Ёжась, и переступая с ноги на ногу, я огляделась. Двор был пуст, на парковке ни моей машины, никаких машин не было, как и надежд. Я убедилась и перестала трястись. Стало так всё равно, словно меня выключили уже окончательно. Стояла так сумасшедшей женщиной в халате и пялилась на пустую парковку у дома. Пока не окликнули. Нехотя и безразлично посмотрела в ту сторону. Со стороны детской площадки ко мне быстро подходил Антон с Ванькой на руках.

— Ты… — он был в бешенстве, и я много бы чего услышала, если бы не Ваня на его руках, а дойдя до меня схватил за руку и потащил в подъезд.

— Я не видела, вы не зашли в магазин, и машины нет, я думала ты забрал его. — оправдывалась торопливо, пытаясь взять сына себе, но Антон одёрнул.

Молча и жёстко и я замолчала, прекратив попытки. Ваня не понимал, что происходит и насупился, прижимаясь к отцу. Мне стало стыдно, я всё же напугала ребёнка.

Спустя час, уложив сына спать, Антон пришёл ко мне на кухню, где я отогревалась уже третьей кружкой чая.

— Документы твои и Ванины. — положил папку на стол и устало опустился на стул.

Через прозрачный пластик видела, что документы не новые. Паспорта в тех же обложках.

— Ты же сказал что… — Антон не дал договорить перебив.

— Сказал да, чтобы ты лыжи с моим сыном не навострила. Ты же по себе меня сегодня судила. Хочешь сбежать. — Антон смотрел на меня без укора, но его укоряющие слова заставляли краснеть от стыда, чего я не хотела.

— Хочу сбежать. Да. — с вызовом призналась, пытаясь загасить в себе тот стыд, что терзал меня, ведь это он виноват во всём, так почему же мне должно быть стыдно?!

— Не выйдет Агата. Ты, кстати, под подпиской, невыездная. Тебя ещё вызовут как свидетеля, да и я тебя не отпускаю. Хоть головой об стенку бейся, хрен тебе. Ваня мой сын, как и твой, я здесь, и он тут будет. А документы — вот, — подтолкнул в мою сторону правой рукой с разбитыми костяшками, на безымянном кольцо.

Так и не снял, а это словно било по рукам. Заставляло ненависть отступать маленькими шажочками. Его упёртость не позволяла ей разрастаться, и смотреть ему в глаза с ненавистью и злостью было всё сложней.

— Ну и зачем они мне? Я же, вроде как получается у тебя в плену. — заметила это с отвращением.

Раньше бы я не ослушалась, а теперь не хотела. Антон лишь на секунду замешкался с ответом, переведя взгляд от моих глаз на живот.

— Тебе сейчас нужны. На учёт встать, анализы. — его голос не срывался, конечно, но тон стал другим, губы словно нехотя шевелились и на меня он уже не смотрел.

— Серьёзно? — усмехнулась, — Решил, что я рожу этого ребёнка? — наши взгляды снова встретились, я смотрела со злостью, он с сомнением. — Его бы не было Антон, и ничего бы не было, если бы ты мне всё рассказал! Я бы поняла и приняла бы, всё бы сделала, как скажешь, но твоё враньё и ты ещё хочешь, чтобы я тебе верила?

— Да не мог я тебе рассказать. А он не должен был… у меня с ним был уговор. Ты под защитой его, а я довожу дело до конца. — нарочито тихо произнёс Антон, напоминая мне, что голос повышать не стоит. — Влад мог догадаться проверить тебя. Ты бы всё рассказала. Вспомни мать свою на свадьбе, ей что говорили делать, то она и делала. Ты себе даже представить не можешь что это за дрянь и что можно получить благодаря этому Дыханию. — он поморщился так нехорошо, он представлял что, он знал это, но я была на своей волне обиды, не могла его понять.

— Я отлично представляю, что можно из-за неё потерять! — всё же крикнула, не выдержав напряжения, но тише уже после, — Сними кольцо Антон, к чему это? Не отпустишь я поняла, да, но вместе мы никогда не будем. Кто ты? Джеймс Бонд хренов да? Завтра тебя снова призовут, и что? Снова хоронить тебя прикажешь?

Антон покачал головой отрицательно и с сумасшедшей надеждой подался вперёд.

— Не призовут. Это было единственное и последнее дело. Давай забудем всё. Заново. — он спустился со стула на колени, разрывая мою и без того рваную душу в клочья, вцепился в халат, сжимая до треска ткани, — Мне вилы без тебя… — процедил сквозь зубы, и в глазах наших слёзы.

— Уходи Антон. — просила, задохнувшись от слёз, пряча лицо в ладонях.

Разжались его пальцы на ткани, он молча поднялся и ушёл в прихожую. Ушёл не сразу, долго копошился там, а я с трудом удержалась на стуле, чтобы не броситься вдогонку.

Несколько дней Антон приезжал к Ване как по часам хоть время сверяй. Привозил продукты, со мной перекидывался дежурными фразами, а главное, вернул телефон. Точней привёз новый, пояснив, что прежний изъят. Но мне уже было плевать на тот старый телефон, главное, я наконец-то смогла позвонить своему гинекологу и договориться о приёме. Хотела поехать одна, но Антон отказал, и его мотивов я не стала выяснять. Мне было всё равно с кем ехать, лишь бы скорей всё убрать, пока эти клетки не стали человеком, я этого боялась. И боялась, что могу захотеть передумать. Тамара Андреевна встретила меня радушно. Выслушала, провела осмотр и отправила в кабинет УЗИ, чтобы уточнить срок.

— Так. — врач Марина Сергеевна водила по моему животу датчиком, а я смотрела на экран видела чёрное пятно, но не чувствовала сожаления или отвращения.

Несмотря на опасения, всё было так мёртво внутри словно это не беременность, а рядовая болячка, от которой необходимо избавиться. И если какие-то мысли и проскакивали, то лишь о том, чтоб поскорей с этим покончить и постараться забыть.

— Агата, — Марина Сергеевна взглянула на меня с сочувствием, — а у вас здесь ничего нет. Анэмбриония.

— Что это такое? — испугалась я за себя, потому что у меня Ванька и болеть мне нельзя.

— Пустое плодное яйцо. В этом случае эмбрион или не сформировался вовсе или его развитие замерло на ранних сроках, я даже не вижу его. Вы ХГЧ сдавали? Должен быть низкий показатель и в динамике рост незначительный. — обратилась ко мне Марина Сергеевна, а я её не слушала словно.

— Как замерло? — смысл слов врача дошел до меня не сразу, я приподнялась на локтях, глядя монитор, словно могла там что-то понять.

— Такое бывает. Видимо, какие-то отклонения. Не расстраивай… — Марина Сергеевна принялась меня утешать, но я пресекла её попытку резко перебив.

— Вообще-то, я аборт хочу сделать. — сухо призналась.

У врача словно камень с плеч свалился. Она выдохнула с освобождением.

— А-а-а ну всё понятно. Тамара никогда не помечает, я тут распинаюсь, показываю. Тогда вам прямое показание на прерывание пишу.

— Да. Пожалуйста. Спасибо. — села на кушетке, стирая салфеткой гель.

У меня не было ощущения свалившегося камня с плеч. Всё равно тяготило и била по нервам эта ситуация. Желание её разрешить поскорей не давало выдохнуть так же спокойно, как это сделала Марина Сергеевна.

После УЗИ я набрала Антона и предупредила, что задерживаюсь. Попросила, чтобы он покормил Ваню обедом, нехотя, но согласился отъехать в кафе. Велел строго-настрого ждать его и никуда не уходить.

Мне же с результатами УЗИ необходимо было дойти до Тамары Андреевны.

Возле её кабинета была очередь из двух девушек и третья уже в кабинете, а мой приём хоть и был по записи, но давно прошёл. Пришлось сидеть и ждать ещё, это ожидание угнетало. Я хотела всё быстро, здесь и сейчас, чтобы отрезать, и всё!