Не будь дурой, детка! (СИ) - Козырь Фаина

— Вот, гад! Не мытьем, так катаньем… — ворчал Савелов, вызывая истерический смех у своих сестер.

— Ром! Ты как маленький! — хохотали они, как он, вынимая их шкафа коллекцию, расстроенно морщился и грозился надрать задницу мелкому, если тот хоть что — нибудь испортит.

Надо сказать, что мужья Оттавии и Марии не смеялись — мальчишки, они были солидарны с Савеловым. Мальчики вообще не любят делиться…

— Он дома получит! — успокоил немного Ромку Данила.

— Не нужно! Настойчивый он у тебя! Хорошее качество…

— Хорошее, — хмыкнул Елисейкин отец.

Даринке очень понравился муж Оттавии, Винсенте, как оказалось, второй. Он был мягким, немного круглым, большим и высоким чистокровным итальянцем, с трудом говорившим по — русски, но прекрасно все понимающим. Работал он поваром вместе с женой в отеле и, судя по всему, был доволен и счастлив. На ужин была подана настоящая итальянская паста в исполнении маэстро Винсенте. Вкусная до безумия! Таяла во рту, оставляя на языке немыслимые ароматы трав и специй. Ели все с аппетитом, нахваливали. На серьезность собрания никто не претендовал, поэтому вопрос Катарины, прозвучавший как бы между прочим, был более чем неожиданный.

— Вы уже выбрали дату и место? А то мне скоро уезжать… Может, все — таки успеете?

Горянова, если честно, растерялась. Сестры сразу переглянулись, сгруппировались и возмущенно зашипели на Романа по — итальянски:

— Ты что? Даже предложение ей еще не сделал? Мама ведь уедет снова на целый год… И после Нового года не вырвется, сам знаешь, сколько в садах заботы… — все это сопровождалось исключительно экспрессивными итальянскими жестами. — Лови момент, идиот великовозрастный!

— Ну! Налетели галки на палку! — осадил их Савелов по — русски, невозмутимо продолжая трапезу. — Не лезьте! Мы сами все решим!

— Pirla! Pirla! (придурок) — кинула Оттавия в сердцах.

— Не ссорьтесь, дети! — остановила их Катарина.

Она отставила от себя тарелку и повернулась к Горяновой, положив свою руку той на коленку.

— Деточка! — сказала она очень нежно, ласково улыбнувшись. — Мы все очень счастливы, что ты войдешь в нашу семью…

— О! Che gioia! — умиленно вздохнули Оттавия с Марией.

— Мы уже очень любим тебя! Все — все!

Горянова сглотнула комок, глядя на эту красивую, невероятную, такую добрую женщину.

— Но мне перед отъездом так хочется успеть побывать на вашем торжестве… — Катарина все гладила Даринку по коленке. — Может, позволишь мне это? Тебя не обидит, Дарина, если я попрошу вас с Ромой пожениться в ближайшее время? А грандиозную свадьбу сыграем у нас в Италии в следующем сентябре? А?

— Тебе даже ничего не придется там организовывать, — влезла Мария. — У нас в Италии есть своё секретное свадебное оружие…

— О да! — многозначительно рассмеялась Оттавия. — Наша тетя Франческа любит организовывать торжества и держать все под контролем…

— И потом… — Катарина старалась быть очень деликатной, но получилось довольно строго, — у нас в семье никто не живет гражданским браком… Не принято…

— Мам! — возмутился Савелов. Зачем…

Катарина кинула на сына суровый материнский взгляд (Горянова и не предполагала, что Катарина умеет так смотреть), Роман Владимирович замолчал.

— Затем! В нашей семье все дети рождаются в браке… Не раньше девяти месяцев после регистрации… Или семи…в крайнем случае, — она многозначительно посмотрела на Марию, та не удержалась и весело фыркнула….

Даринка покраснела и похолодела одновременно. Она вдруг с ужасом вспомнила, что они с Ромкой совсем не предохранялись…Где были ее мозги?! А месячные когда?! Люди добрые, куда бежать?!!

— Вот…и это может стать проблемой… — понимающе покивала Катарина. — Поэтому… может, вы с Ромой все — таки поженитесь? Я еще здесь целых три недели буду… А?

Горянова, словно загипнотизированная, кивнула.

— Почему нет… Хорошо…

— Ну и славно! — Катарина счастливо улыбнулась. — А в Италии мы все возьмем на себя. Деточка, поверь, тебе не придется ни о чем беспокоиться… Всем займется Франческа…

— Почему? — поинтересовалась Горянова.

Катарина обреченно махнула рукой:

— Мою младшенькую легче пережить, чем отговаривать…

— Точно! — воскликнули все сидящие за столом.

Возвратились поздно. Взяли такси, потому что Ромка вдруг выпил, хорошо так выпил с Данилой (Винсенте столько не осилил). И теперь он, счастливо сграбастав Горянову в охапку, мирно посапывал где — то у её уха на своей большой удобной кровати. А вот Горянова не спала. Сон не шел, потому что в голове все время крутились странные мысли и еще никак не улеглись воспоминания о сегодняшнем вечере.

После ужина как — то быстро засобиралась Оттавия с мужем, у них слишком ранний подъем в отеле, так что им нужно было высыпаться. Прощаясь, она шепнула Горяновой:

— Я могу зарезервировать тебе наш ресторан для свадьбы. На следующую пятницу… А? Там двести посадочных мест. Винсент готовит восхитительно! Так что думай поскорее и звони!

И расцеловала Горянову троекратно. А где — то через полчаса домой поехала Мария. Она тоже у порога, заговорчески понизив голос, сказала тихо:

— У меня подруга владеет салоном свадебного платья на Опухтинской. Я ей позвоню завтра с утречка? А? Да?

И когда Горянова не удержалась и рассмеялась на это, тоже, как Оттавия, совсем по — итальянски, принялась тискать и целовать Даринку в щеки.

— Сумасшедшая семейка, — меланхолично выдал басом, прощаясь, Данила. — Терпения всем нам, пришлым!

Под «пришлыми» он, без сомнения, подразумевал Горянову и себя. Хотя глядя, как он с чисто итальянским темпераментом запихивает сопротивляющихся Мирку и Елисейку в куртки, Даринка понимала, что он уже совсем переопылился этим средиземноморским воздухом.

Пора было и им уходить, но Ромку что — то немного развезло. Он улыбался пьяненько, все время обнимал Горянову, не попадал руками в пальто.

— И часто он так? — осторожно поинтересовалась Горянова у матери. Ну, мало ли что…

Та понимающе улыбнулась:

— Он был таким раза три в своей жизни… Рома никогда не умел справляться с настоящим большим счастьем…

Настоящее большое счастье… Так сложно было поверить в это, в то, что ты и есть счастье… Вспоминая сейчас эти слова, сказанные Катариной, Даринке вдруг захотелось спросить Ромку о тех случаях. Но ещё будет время… Как здорово, что завтра выходные…

Утром Ромка, как всегда, был бодрячок. И друг его тоже был бодрячок. Но Горянова, промаявшись всю ночь, только часов в пять уснула. А если Горянова хочет спать, то она спит! Только к обеду продрала глаза, выползая на кухню.

— Напился вчера я, — добродушно пожурил Савелов, — а отходняк у тебя, Дарёш. Садись, мое доброе привидение. Буду тебя кормить.

— Не! — покачала головой. — Я в душ…

— Отлично, — обрадовался Ромка, — тогда я тоже в душ!

Вот что на это скажешь? А ничего! Совместная жизнь, она такая…

Через два часа намывшись вдосталь и сытно позавтракав после колоссальной потери калорий, с двумя чашками чая они переместились в зал, где на журнальном столике уже лежали какие — то бумаги.

— Что это?

— Варианты посмотри. Но мне, если честно, нравится «Беседка у Палыча».

Даринка не сразу сообразила, о чем речь, но увидев фотографии свадебных залов, подняла на Ромку удивленные глаза.

— Когда успел?

— Дурное дело не хитрое…

— Мы действительно женимся… — словно не веря в происходящее, покачала головой Горянова, поднимая с журнального столика фотографии.

Савелов привлек ее к себе, посадил на колени и стал говорить тихо — тихо, как с маленькой.

— Да! Мы женимся, Дарёш, а чего ждать? Ты любишь меня, я люблю тебя… Давай семью делать! Тем более, это такое приятное занятие… — и очень медленно, чувственно ее поцеловал.

— Елисеек наплодим? — рассмеялась Горянова.

— Нет! — почти грустно вздохнул Савелов. — Елисейки нам не светят, Дарёш! У меня по жизни одни девки в окружении… Так что будем плодить девчонок! — и снова ее поцеловал.