Пароль: чудо (СИ) - Ковальска Лена

Я вспомнил, что в сумке Нила был виски. Я взял его и подошел к группе наших приятелей. Мы разговорились, и, отвлекшись на беседы о взаимоотношениях, я не заметил, как напился. Напился с непривычки так, что падал через каждые пять шагов. Ребята, нимало не сомневаясь, что мы с Шатовым пара, быстро помогли мне добраться до домика. Таким пьяным я был впервые в жизни. Мой организм не был готов к бутылке крепкого алкоголя, я не был натренирован так, как сейчас. Я попытался лечь подальше от Нила, но вместо этого упал с кровати, чем и разбудил его. Тот, будучи не менее пьяным, попытался помочь мне встать и забраться обратно в кровать, но тоже не смог. Мы долго смеялись, пока пытались укрыться одним одеялом, но оно было мне мало. Пришлось свернуться калачиком и занять почти всю постель. Я был так пьян, что в новом для меня брожении головы и шуме в ушах, слышал все словно издалека, как в фильме об ускользающем сознании. Я уже почти уснул, когда вдруг Нил поцеловал меня прямо в губы. Я попытался отстранить его от себя, но мое либидо подвело меня, я возбудился и через некоторое время осознал, что мы целуемся в постели, а он лежит сверху, пытаясь снять с меня одежду. Я собрался, осадил его и попросил прекратить. Затем я встал и попытался уйти из комнаты, но снова упал, потому что был слишком пьян. Он извинился и пообещал, что более не сделает этого. Попросил никуда не уходить. Я вернулся в постель, он лег на мое плечо, и мы уснули.

Я проснулся утром, когда Нил уже не спал. Он разглядывал мое лицо и улыбался.

— У нас что-то было? — спросил он.

— Нет, — рассмеялся я. — Почти нет.

— Как это?

— Ты пытался меня соблазнить, и мы целовались, на этом все закончилось. — ответил я. — Нил, я прошу тебя, не нужно больше так делать. Я был пьян. Я не желаю ничего между нами, кроме дружбы.

— Хорошо. — Покорно сказал мой друг. Он встал с постели — я видел, что он очень опечален. Вдруг на его лице появилось странное выражение растерянности. Он испуганно посмотрел на меня и схватился рукой за живот.

— Шатов, что такое? — Я привстал. Нил поменялся в лице, и вдруг внезапно мертвецки побледнел. Он вздрогнул и начал оседать вниз. Я бросился к нему и едва успел поймать его падающее тело. Он все еще испуганно смотрел на меня, не в силах вымолвить ни слова. «Приступ!» — испуганно мелькнуло в моей голове и я, схватив его на руки, выбежал на улицу. Я громко позвал на помощь, уложив его на траву. Попросил вызвать скорую. Ребята побежали искать машину.

Нил дрожал, его тело словно колотил ток, а затем он стал прерывисто задыхаться. Я, большой и сильный человек, поднял его, такого хрупкого и беззащитного, на руки и бросился к воротам выезда. Там стояли автомобили отдыхающих. С просьбами о помощи я подошел к одному из них, и тот согласился увезти нас в город.

Я держал Нила на руках, освобождая ему ворот левой рукой, а правой поддерживая голову. Он не мог вымолвить ни слова, из глаз текли слезы. Рукой он слабо хватал себя за карман, и я понял, что там что-то есть. Я достал оттуда нитроглицерин, быстро вынул одну таблетку и засунул ему под язык. Он смотрел на меня расширенными от боли и страха глазами, а я вдруг понял, что этот парень — моя родственная душа, единственный близкий мне по духу человек, потеряв которого я почувствовал бы сиротство и пустоту. Нил в то время был моим единственным другом.

— Держись, — сказал я ему. — Держись, и не думай ни о чем. Он слабо улыбнулся. Я засунул ему под язык еще одну таблетку нитроглицерина и обнял. Вскоре он задышал ровнее и слабо произнес:

— Единственное, о чем я пожалел бы, если умру сегодня, так о том, что у меня не было возможности поцеловать тебя еще раз. Я улыбнулся, и чтобы не пугать водителя, просто взял его за руку, стараясь успокоить. Когда мы были в приемной кардиологии, я в сердцах пообещал, что сегодня он не умрет, и что я не позволю ему умереть ещё долго, а после больницы запрещу так издеваться над сердцем. Он все еще слабо улыбался мне, когда его увозили на операционный стол. Его предстояло спасать хирургам. Я видел, как он поднял руку вверх, прощаясь, и испытал страх возможной потери. В голове вереницей пронеслись варианты возможной трагедии, и я взмолился Создателям, чтобы те уберегли Шатова от столь ранней смерти, а меня от чудовищной потери. Затем, в подавленном состоянии, я отправился домой.

Нил оказался дома через два месяца. Еще неделю после выписки я помогал ему выходить из подъезда на улицу, затем, мало-помалу, мы вернулись к нашей разгульной жизни, но он никогда более не проявлял ко мне излишнего внимания. Наша дружба окрепла и почти два года мы были друг для друга единственной компанией на досуг, пока…

Они появились в моей жизни почти одновременно. В Пермь, на временное пристанище, родить второго ребенка, приехали моя сестра с мужем. Ее муж, Александр, был рослым громилой с очаровательной улыбкой и светло-русой шевелюрой. Он выстраивал крепкие бизнес-отношения с моей матерью, и я подумывал, что он женился на Юлии только из-за связей. Как стало известно позднее, я был не прав. В тот вечер семья традиционно, по-польски, собиралась на семейный ужин. К нам прибыли сестра Саши Жанна и их мать.

Мать показалась мне скучнейшей женщиной, но Жанна была очаровательна. Старше меня на пять лет, она, тем не менее, была одинокой, потому что, со слов ее брата, была очень скромной. Она сразу понравилась мне. Идея соблазнить сестру мужа моей сестры насмешила меня своей нелепостью, но мое желание не отпустило меня и позднее, а потому, уже на следующий день, я решился на пас в сторону ее поля. К этому моменту у меня была уже пара гадких интрижек, об одной из них я вспоминаю чаще и регулярно посмеиваюсь над "спецэффектами" моего сексуального поведения.

Я обещал в этом дневнике писать все злоключения и приключения. Сейчас расскажу о своем учителе физкультуры. Ее звали Марина. Она была очень красивой женщиной лет тридцати с крепкой фигурой и большой, ну очень большой грудью. Каждый десятиклассник в нашей школе мечтал побыть с ней наедине. Мои одноклассники судачили о ней и распускали слухи. Прыгая через "козла", подтягиваясь или играя в волейбол, я ощущал на себе ее кричащий взгляд и самоуверенно улыбался, поджидая случай.

Вскоре он настал. После урока она попросила меня помочь ей закинуть мячи на антресоли в женской раздевалке, так как я был высоким, и мне не приходилось выстраивать эстакаду из кресел, чтобы это сделать.

Я без труда закинул все мячи, куда нужно, и собирался было уйти, как вдруг она вошла, с шумом закрыв дверь.

— Не устал? — спросила она, и я все понял.

— Вам не следует. — Сказал я.

Она удивленно уставилась на меня.

— Ах ты, самоуверенный сопляк! — она покраснела и разозлилась.

— Я, пожалуй, тогда пойду. — Парировал я, стараясь миновать ее в узком коридоре раздевалки. Когда я поравнялся с ней, она преградила мне путь. Я на мгновение завис над ней, мой взгляд упал на ее большую грудь, перекрывающую мне выход и воздух. Дальнейшее не требовало разъяснений: я возбудился так, что мое дыхание сбилось, и я выдохнул лишь с импульсом, схватив ее и прижав к стене. С губ моих сорвался стон возбуждения, я снял с нее майку, обнажив грудь, а она суетливо бросилась к двери. Щелкнул запор. Я снял с себя поло, она сняла все остальное, и мы занялись сексом в женской раздевалке, прямо во время седьмого урока.

Это случилось в мае. Через три недели я закончил школу и больше никогда ее не видел.

Вернусь к рассказу про Жанну. Я пригласил ее погулять на следующий после знакомства день, и мы отправились к Шатову смотреть «Терминатор-2».

Я долго думал, как быть, ведь Жанна казалась белым голубем на тризнах церкви. Она смотрела на меня глубокими карими глазами, и я удивлялся огромной разнице между ней и братом. Впрочем, меня с сестрой отличало что-то подобное. Я, как и Саша, был сероглазым, а Жанна, как и моя сестра, Юля, была темноволосая и кареглазая.