Джорджия Кейтс - Не отказывай себе в удовольствии

Эти чертовы стандарты начинают меня уже бесить.

- Я не буду раздеваться, так что покажите мне, какой из берегов самый скромный.

- Хорошо.

Бо ведет меня вниз по дороге, освещенной пылающими факелами и деревьями с лампочками, верхняя листва которых так тяжела, что я даже не могу разглядеть через нее небо и звезды.

Так необычно бродить среди ночи по тропическому лабиринту. Мы доходим до конца лабиринта, где перед нами раскидывается пляж.

С обувью в одной руке и моим мартини в другой я ступаю на песок. Бо стоит с одной рукой в кармане, не двигаясь.

- И кто теперь из нас скромняга? Подворачивайте свои штаны и пойдемте со мной.

Я продвигаюсь ближе к воде, оставляя его позади. Я погружаю пальцы ног в песок, закрываю глаза и слушаю музыку воды.

Ее мелодия предсказуема.

Ожидаема.

Мне нравится это.

Мир.

Спокойствие.

Избавление.

Именно это привело меня в это место.

- Я люблю то, как ощущается песок ночью. Солнце село, и у него было время, чтобы остыть. Чем глубже Вы погружаете в него ноги, тем круче ощущения.

Он погружает пальцы ног в песок.

- Я никогда не обращал на это внимание, но Вы правы.

- Ш-ш-ш. Будьте неподвижны и прислушайтесь.

Бо стоит около меня, без обуви с подвернутыми до середины голени штанами.

Тихо.

- Я люблю этот звук. Мне установили шумовой проигрыватель со звуком океанских волн, но реальность намного лучше.

- Тогда мы должны послушать подольше.

Он опускается, садясь на песок. Я шлепаюсь вниз, чтобы присоединиться к нему. В этом нет ничего изящного. Мартини сделало свое дело.

- Мы жили на побережье Миссисипи, пока мне не исполнилось пятнадцать лет. Наш дом находился через улицу от пляжа. Я могла посмотреть из окна своей спальни и увидеть океан, пока мы не переехали. Мой папа был еще жив. Это мои самые счастливые воспоминания о том времени, когда мы жили там. Возможно, вот почему я считаю звук воды настолько успокоительным. Я чувствую себя как дома.

- Я-то думал, почему Ваш южный акцент звучит немного странно. Это объясняет все.

- Я жила в Джорджии в течении девяти лет, но мой протяжный акцент из Миссисипи все еще дает о себе знать. Я никогда не смогу от него избавиться. Поверьтете мне. Я пробовала.

- Мне он нравится.

- Дрейку не нравился. Он сказал, что это делает меня похожей на провинциалку.

- Ваш муж похоже был настоящей задницей.

- Именно так, но благодаря всему тому дерьму, что он сделал мне, у меня есть возможность отдохнуть на Ямайке. И поэтому я нисколько не жалею об этом.

По крайней мере, еще.

- Это именно то место, которое поможет Вам забыть о своих проблемах.

Я хочу узнать, что привело сюда Бо.

- Этот разговор является односторонним. Вы никогда не говорили мне, что Вы пытаетесь забыть.

Он не берет на себя инициативу в разговоре, так что я беру инициативу в свои руки.

- Мы можем поговорить об этом... или же можем встать и окунуться в океан.

- Я голосую за то, чтобы раздеться и искупаться уже.

- Я сказала, окунуться в океан. Не было никакого упоминания о раздевании.

Я пытаюсь расстегнуть застежку-молнию на платье.

- Я люблю это платье. Я бы не хотела его испортить.

Он наблюдает, как я борюсь с застежкой.

- Хотите я помогу вам?

Позволить незнакомцу расстегнуть молнию на мне кажется мне не очень хорошей идеей.

- Нет, я справлюсь. Я уже делала это. У меня и сейчас получится.

Мой мозг кричит мне, что погружение с незнакомцем является ужасной идеей, но ликер, который я выпила, убеждает меня, что это - блестящий план.

Бо снимает свою рубашку через голову. Он бросает ее и добирается до пуговицы своих серых брюк. Он расстегивает их, пока они не валяются в его ногах.

То, что я собираюсь сделать, внезапно становится немного более ирреальным для меня. Я подвергаю сомнению свои действия. Я держусь за перед своего платья, обдумывая это. Не слишком ли поздно, чтобы одуматься?

- Вы не передумали?

- Я никогда не плавала голой с незнакомцем.

- Это было Вашей идеей. Не моей.

Он стоит абсолютно голый, освещенный только светом луны.

- Знаю.

- Послушайте, я не должен заставлять раздеваться такую девушку, как Вы, - он машет рукой в сторону курорта, - Там есть немало женщин, которые были бы более, чем рады дать мне вообще все, чего я только захочу, поэтому давайте просто забудем об этом.

Бо наклоняется за своей одеждой, и я понимаю, что его уход является последней вещью, которую я хочу.

- Нет. Не уходите.

Я отпускаю свое платье.

Оно собирается на бедрах и падает на пол. Поскольку я не надела бюстгальтер, я стою перед ним в одних трусиках.

- Вам не пришлось покупать мне ужин, чтобы увидеть меня голой.

- Вы еще не голая.

Он поворачивается спиной ко мне и направляется к воде. Я благодарна ему. Мне не улыбается снимать трусики, пока он стоит и глазеет на меня.

Я убегаю в воду. Температура ночью значительно снизилась, но я продолжаю заходить глубже.

- Вода холоднее, чем я ожидала

- Не только песок охлаждается, как только солнце садится.

Я захожу достаточно далеко, погружаясь по самую грудь. Не хочу, чтобы он глазел на моих девочек.

- У Вас красивая грудь. Жаль, если вы решите скрыть её от всех под лишней одеждой.

Он разыгрывает меня?

- Я назвала бы эту одежду дополнительной. Я вполне уверена, что не смогу стать более голой.

- У Вас есть освещение ночи и вы по грудь в воде. Это не то же самое, что и днем.

- Зато вы беспрепятственно смотрите на меня.

- Потому что у меня есть превосходное ночное видение.

- Как и у хищных животных.

- Вы считаете меня хищником?

- Я не знаю, кем считаю Вас прямо сейчас.

Он ныряет под воду и исчезает чуть дольше, чем я предполагаю.

- Эй, вернись, чувак. Это не смешно.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, не прячется ли он у меня за спиной.

- Бо!

Нет ответа. Это вообще не смешно.

- Бо! - кричу я громче.

Я ничего не вижу. Ничего не слышу. Мое сердцебиение учащается.

- Бо, - кричу я.

Он выскакивает из воды передо мной, после того, как, кажется провел там вечность, и обнимает меня за талию.

- Потеряла меня?

Я отталкиваю его, заставляя отступить назад.

- Придурок.

- Я сожалею, Персик. Только не уходи.

Я разворачиваюсь спиной к нему, но он силой удерживает мои бедра. Если бы он сделал один шаг вперед или два, то наши тела соприкоснулись бы. Блин. Должно быть, это чувствовалось бы так хорошо.

Такая длинная ночь. Сумасшедшая. Абсолютно непредсказуемая. Чему после этого я смогу научить детей?