Татьяна Воронцова - Тени утренней росы

— Ты уверена, что справишься с ним? — спросила Ритка, уже понимая, что придется уступить.

— А зачем мне с ним справляться? — весело откликнулась я. — Он же не лесной разбойник. Он вполне разумный человек. Все, что ему нужно делать, — это купаться и собирать камешки, а когда станет слишком жарко, вернуться домой, пообедать и немного отдохнуть. Что скажешь, Алекс? Я права?

— С Леной купаться! — выкрикнул он, приготовившись в случае отказа снова забиться в истерике. — Хочу с Леной купаться!

— У тебя нет детей, — выдвинула Ритка самый веский, с ее точки зрения, аргумент.

— Да, но мне не пятнадцать лет.

На самом деле ей и самой хотелось, чтобы я забрала Алекса. Хотя бы на полдня. От его воплей и капризов устали все, даже его вредина сестренка. Но, преисполненная твердых намерений отстоять свою репутацию заботливой матери, Ритка продолжала упираться. Тогда я встала и сделала вид, что уезжаю купаться одна. Боже, что тут началось! Из кухни даже прибежала Урания, держась за сердце и причитая по-гречески. Пришлось в срочном порядке упаковывать в сумку купальные принадлежности Алекса, его пластмассовую лопатку, его резиновый мяч, его надувную акулу и прочие предметы первой необходимости, закапывать ему в глаз и отваливать, пока мамаша не передумала. Я даже не успела выпить традиционную чашку кофе.

Мы направлялись в бухту Амунди на южном побережье Крита. Приблизительно час езды. К счастью, этот ребенок всегда обожал кататься в автомобиле.

Перед выездом на трассу я позвонила Нейлу.

— Все идет по плану.

— О’кей, — произнес он в ответ.— Выезжаю.

— Кому ты звонишь? — тут же спросил Алекс.

— Мамочке, чтобы она не волновалась.

— Все идет по плану! — восторженно заорал Алекс, подпрыгивая на заднем сиденье. — Я и Лена, мы едем купаться! Лена умная! Она не выгоняет меня из воды! Лена добрая! Она не отнимает у меня камни!

Украдкой я вздохнула. Ребенок не в курсе, что Лена еще и несчастная. Она не занимается любовью с мужчиной из Хора-Сфакион. Уже целых два дня.

Крошечная бухточка с прогретой солнцем водой, мягким белым песком и гладкими камешками в полосе прибоя не могла не понравиться мальчику, проживающему в большом городе и мало что повидавшему в жизни по причине своего нежного возраста. Он едва смог дождаться, когда я расстелю на лежаке пляжное полотенце, достану из сумки все его имущество, намажу его солнцезащитным кремом, надвину ему на макушку панаму...

И вот наконец он в воде. Плещется на мелководье, вздымая фонтаны брызг и визжа, как бабуин. Я тем временем, демонстрируя полное безразличие к невинным шалостям своего ангелочка, размазываю по плечам и животу защитный крем, извлекаю из сумки книгу, прикладываюсь к бутылке с минеральной водой — словом, веду себя так, как и положено нормальной европейской мамаше.

— Лена! — орет Алекс, вне себя от восторга. — Посмотри на меня! Я купаюсь! Ты видишь, как я купаюсь?

Он орет по-русски, и я отвечаю точно так же:

— Да, милый. Я вижу. Ты молодец.

Сидящий у кромки воды темноволосый мужчина следит за ребенком внимательным взглядом. На его загорелых плечах блестят капли воды — недавно искупался. Длинные смуглые пальцы лениво перебирают песок. Вот он поворачивает голову, и я вижу его улыбку, от которой меня бросает в жар.

Нейл, я хочу твоей любви. Тепла твоих рук. Запаха морской воды от твоей кожи. Это ужасно — видеть тебя и не иметь возможности к тебе прикоснуться. Нейл, ты чувствуешь то же, что и я? Он улыбается мне и делает знак глазами: терпение.

Я устраиваюсь на лежаке и закрываю глаза. Плеск воды, чьи-то голоса, смех, рокот проплывающей моторной лодки. За Алекса я совершенно спокойна, пока рядом Нейл.

Через десять минут они уже вместе копают яму в песке, поглядывая друг на друга настороженно, но не враждебно. Лица у обоих восхитительно серьезные. Изредка они переговариваются, интересно, на каком языке. Алекс предпочитает говорить по-русски, по-немецки — только в случае необходимости. Говорит ли по-немецки Нейл, хотя бы на уровне трехлетнего ребенка, я не удосужилась узнать.

В следующий раз, когда я взглянула на них из-под полей своей шляпы, они были в воде. Вернее, Нейл зашел по пояс в воду, а Алекс — мой диковатый, склонный к истерикам Алекс — удобно устроился на подхватившей его руке и что-то высматривал в изумрудной глубине. Что-то, на что указывал ему Нейл. Быть может, камень. Или рыбу.

Чуть позже я увидела, как Нейл, стоя на прежнем месте, поливает голову Алекса морской водой, в то время как тот жмурится и хохочет. Несколько раз он проделал перед лицом ребенка плавные круговые движения левой рукой, как будто смахивал паутину.

Потом они строили у самой воды пирамиду из песка.

Потом собирали камни.

Счастливый Алекс всего пару раз подбегал ко мне, чтобы утолить жажду и раздобыть пару бананов, для себя и для своего компаньона. Я не задавала ему вопросов.

В два часа пополудни я позвонила Ритке и сообщила, что обедать домой мы не приедем, а возьмем что-нибудь в таверне. Что-нибудь диетическое, безо всяких специй. Да, Алекс меня слушается. Нет, я не разрешаю ему часами просиживать в воде. Он съел два банана и выпил полбутылки воды. Конечно, я вымыла ему перед этим руки. Разумеется. Как могло быть иначе?

Мы пообедали в таверне на берегу, чему Алекс был несказанно рад. Нейл сидел за соседним столиком и подавал положительный пример. Поглядывая на него украдкой, ребенок отважно сражался с куриным филе и отварной картошкой — блюдом, диетическим во всех отношениях.

После обеда я уложила его на заднем сиденье машины, стоящей с открытыми дверьми в тенистой роще в двадцати метрах от пляжа, и он мгновенно заснул. Не потребовалось ни сказок, ни уговоров.

— Привози его завтра, — сказал Нейл, когда мы не спеша плыли вдоль окаймляющего бухту мыса.

— Он тебе не надоел?

— А тебе?

Через два часа Алекс проснулся и притопал к нам на пляж. Он беспокоился, не исчез ли, воспользовавшись его отсутствием, Строитель Пирамид и Собиратель Камней, и облегченно вздохнул, увидев Нейла на песке в двух шагах от меня.

Они купались...

Они строили башни из песка...

По возвращении домой я отменила закапывание, убедив Ритку подождать до утра.

— Смотри, какой он спокойный. Поужинал и уселся рисовать. Ты хочешь слез и истерик? Знаешь, что я тебе скажу? По-моему, у него это на нервной почве.

— Конъюнктивит на нервной почве? — Ритка скептически улыбнулась.

— Ну, если язва бывает на нервной почве, почему же не быть конъюнктивиту?

Утром я была призвана в детскую для участия в консилиуме. Глядя на практически здоровый, разве что с легким намеком на покраснение, глаз Алекса, Урания даже прослезилась, а моя сестра только руками развела.