Элис Хоффман - Седьмое небо

Поток машин на Южном шоссе напоминал реку. Нора принялась карабкаться по лестнице и, когда ее макушка сровнялась с крышей, увидела, что водосточный желоб забит сосновой хвоей и палой листвой. Нужно что-то делать с этим, пока не наступила зима, пока небо не пожелтело и крышу не засыпало новыми листьями. Одной рукой Нора ухватилась за желоб, чтобы не упасть, а другой начала бросать соль вверх, на крышу. Вороны сбились в кучку на трубе и принялись кричать, точно безумные.

— Давайте кричите громче, — сказала им Нора, ведь ей нужно было, чтобы никто не мешал ее детям спать.

Вороны скорбно закаркали, глядя на нее, потом снялись с крыши и полетели к югу, в сторону шоссе. Хвосты у них были припорошены белым, и они носились туда-сюда, пока соль с их хвостов не осыпалась на асфальт, точно снег.

Убедившись, что избавилась от птиц, Нора спустилась и попробовала виноград. Он оказался на удивление сладким, таким сладким, что у нее молоко прилило к груди. Она ощущала зов новой луны, которая должна была взойти над ее крышей всего через несколько часов. Нора облизала пальцы и порадовалась, что вороны не успели отложить яйца, иначе она ни за что не прогнала бы их.

Пока Билли снилось, как он играет в мяч на дорожке, ведущей к дому, а малыш ворочался под кухонным полотенцем, постепенно просыпаясь, Нора вернулась в кухню, начисто вытерла стол и приготовила Джеймсу растворимую рисовую кашу. При первой же возможности она намеревалась обзавестись поваренной книгой и узнать у соседок их любимые рецепты, но сегодня просто вытащила две глубокие зеленые тарелки, насыпала в них глазированные кукурузные хлопья и залила молоком. Потом, после того как дети поели, попробовали печенье, которое она испекла, а она вымыла ванну и выкупала обоих, Нора застелила свой матрас чистым бельем, прямо на полу, где его оставили грузчики. Детей она взяла к себе в постель — сама не зная толком, ради чьего спокойствия, а поскольку занавески повесить она пока не успела, из окна спальни были видны звезды. Скоро Нора будет готовить детям на обед запеканку из макарон с сыром, а во дворе у них будут расти хризантемы и подсолнухи. Она найдет няню для Джеймса и бейсбольную секцию для Билли и постарается не забывать каждый день в три часа поить детей какао с молоком. И если понадобится, она будет повторять рецепт рисового пудинга, пока не заучит его наизусть.

Эйс Маккарти проснулся с ощущением, что у него горит все тело, а грудь готова разорваться. Он спустил ноги на пол и уселся, обхватив голову руками, когда это не помогло, он подошел к шкафу, вытащил из припрятанной на полке пачки сигарету и закурил ее, хотя руки у него тряслись, будто под порывом ветра.

Из соседней комнаты доносился храп Святого. За окном шумело шоссе и шелестел листьями клен. Эйс выпустил в окно струйку дыма и прищурился, глядя, как она тает в воздухе. Все лето он работал вместе с отцом и братом на бензоколонке, и теперь под ногтями у него было черным-черно от намертво въевшегося масла. Его темные волосы были длиннее, чем того хотелось бы его отцу, а глаза казались озерцами непрозрачной зеленой воды. Он мог заполучить любую девчонку, какая только приглянется, и они позволяли ему куда больше, чем он рассказывал Дэнни Шапиро. Несмотря на свою страсть к скоростным автомобилям и черным кожанкам, Эйс не был склонен к бахвальству. Святой привил ему благопристойную сдержанность — качество, которого его братец Джеки, способный сообщить первому встречному о том, что к своему совершеннолетию твердо намерен стать миллионером, был начисто лишен.

Без ложной скромности, в этом году Эйс рассчитывал получить все, к чему стремился. Он почти накопил денег на машину своей мечты — карамельно-красный «шевроле бель-эйр», который собрался продавать один из друзей Джеки. А когда он в этом году переступит порог школы, в ней больше не будет парней постарше, способных затмить его. Едва он появится в коридоре, все девчонки чуть шеи себе не вывихнут, глядя ему вслед. Учителя, которые спят и видят, как бы избавиться от него, перестанут придираться и сами сделают все, чтобы он наконец окончил школу.

Сегодня днем, думая о своем последнем школьном годе, Эйс чувствовал себя королем. Они с Дэнни автостопом добрались до Лонг-Бич и сидели под дощатой эстакадой, потягивая пиво и слушая транзисторный приемник, а потом отправились купаться и плавали, пока волнами из них не вымыло весь хмель. Они были закадычными друзьями с того самого дня, как Дэнни появился в поселке и они подрались на лужайке перед домом Шапиро. Дэнни казался ему ближе родного брата, Джеки. И все же сейчас, стоя один в своей комнате, Эйс не чувствовал ничего, кроме обиды. Через год Дэнни будет учиться в колледже, даже если у него вдруг не хватит мозгов самостоятельно поступить куда хочется, его возьмут по квоте для спортсменов. А для Эйса это будет последний хороший год — он понимал это. Ничего больше ему в жизни не светит. В следующем году, когда тогдашние выпускники начнут приезжать на заправку, на Эйса и его «бель-эйр» они станут смотреть как на недоумка, потому что он будет по-прежнему жить вместе с родителями. А девчонки, которые сейчас без ума от него, захотят чего-то большего, нежели французские поцелуи и обещания, которые он все равно не сможет сдержать. Он уже начинал читать в глазах некоторых из этих девушек планы на будущее: дом, семья, солидный банковский счет.

Эйс вытряхнул из пачки еще одну сигарету; выкурив ее, он отправился на кухню и выпил три стакана воды, но это не помогло унять жжение, поселившееся внутри. Теперь, когда вороны улетели, его сон должен был наладиться, но почему-то стало еще хуже. Из окна кухни виднелся дом Шапиро — прямо напротив находилось окно комнаты Рикки, а у Дэнни занавеси были задернуты. Небось у него там уже лежали кипы рекламных проспектов из колледжей. Эйс присел за кухонный стол и принялся жечь спички. Каждую он тщательно задувал, все гасли с одного раза.

Хлопнула входная дверь, кто-то стащил сапоги и бросил их на пол. В кухню вошел Джеки, он открыл холодильник и потянулся за апельсиновым соком. От него пахло спиртным.

— Здорово, брателло, — сказал Джеки. — Что, не спится?

— He-а, — ответил Эйс, — Совсем в сову превратился.

Джеки вытащил сигареты и серебристую зажигалку. Он до сих пор водился с той же компанией, которую сколотил еще в школе, иногда они заваливались в тренажерный зал и разглядывали девчонок, которые были на пять лет моложе и ничего не соображали. Джеки уселся напротив Эйса и улыбнулся. Потом сунул руку в карман кожаной куртки и вытащил оттуда бумажник.