Энтон Дисклофани - Наездницы

– Я миссис Холмс, директриса, – представилась она. – Пойдем со мной.

Она кивнула в сторону лестницы в конце зала. Я попыталась скрыть свое удивление, но она его все равно заметила и пристально посмотрела на меня, заставляя меня осознать свою оплошность. Но я точно знала: не меня первую удивило то, что она жена мистера Холмса. Заметив ее сегодня утром, я решила, что она экономка или что-то в этом роде. Она была грузноватой и слишком навязчивой. А теперь оказалось, что она еще и раздражительная. Я послушно пошла за ней, замедлив шаг, чтобы не обогнать ее. Талия у нее была, на мой взгляд, неестественно тонкой, как будто кто-то слишком туго «затянул подпругу», и я сообразила, что она, видимо, носит корсет. Моя мама никогда не надевала ничего подобного. Впрочем, мама была такой стройной, что корсет ей был ни к чему.

Кабинет миссис Холмс находился на третьем этаже, и, когда мы взобрались по лестнице, она совсем запыхалась. Пока она открывала дверь, я стояла достаточно близко, чтобы разглядеть, что ее каштановые волосы собраны в очень тугой пучок. Они уже начали седеть, что было незаметно издалека.

Ее кабинет оказался очень элегантным и уютным. Диван, на который она пригласила меня присесть, был обит современной тканью в клетку.

– Теодора Атвелл, – начала она, – ты за столом Хенни? – Прежде чем я успела ответить, она продолжила: – Я знаю Хенни очень давно. Это необыкновенно способная девушка. – Это прозвучало как предостережение. Она опустила глаза на документы, лежащие перед ней на столе. – Из Иматлы, Флорида. Я всегда считала Флориду раем для садовников. Там можно вырастить все, что угодно.

Это были мамины слова. Но я не хотела думать о маме.

– Меня все зовут Теа.

– О, я знаю, – улыбнулась она.

Возможно, это мистер Холмс сказал ей, как ко мне следует обращаться. Они, наверное, часто обсуждали между собой девочек.

– Скажи мне, Теа, – продолжила она, опускаясь на сверкающий деревянный стул и глядя на меня через стол, изготовленный из того же дерева и точно так же отполированный до блеска, – какие твои первые впечатления от Йонахлосси?

– Мне тут очень нравится, – ответила я.

А что еще я могла сказать?

– Основатели Йонахлосси были очень прогрессивными людьми. Они основали этот лагерь в 1876 году, через одиннадцать лет после войны между штатами. Скажи, Теа, почему это было такое важное время в истории нашей нации?

По крайней мере, это я знала. Мой собственный прадед бежал от той войны.

– Потому что Юг был невероятно беден. Для него это был ужасный период. Все стремительно менялось, и участь Юга не мог предсказать никто.

Я произвела на нее впечатление.

– Да, – кивнула она и начала рассказывать мне о Луизе Белл и ее муже Хейнсе, у которых не было своих детей, но которые возложили на себя миссию предоставить девушкам возможность летнего отдыха, что в условиях стремительно меняющегося (она использовала мою терминологию) мира было очень важно.

На Севере уже существовали подобные лагеря, как для мальчиков, так и для девочек. Были лагеря и на Юге, но только для мальчиков. Беллы заметили этот пробел и решили его заполнить. Лагерь стал пользоваться такой популярностью, что постепенно превратился в школу.

Мне казалось, что я слушаю лекцию, которую миссис Холмс повторяла столь часто, что выучила наизусть. Но тут она замолчала и посмотрела на меня так пристально, что мне стало не по себе.

– И вот теперь для одних девочек Йонахлосси – лагерь, а для других – школа, – продолжала она. – Но в любом случае это место, где девушки готовятся стать настоящими леди. Потому что, Теа, чтобы стать настоящей леди, необходимо потрудиться. Это не происходит само собой, как по мановению волшебной палочки. – Она щелкнула пальцами и покачала головой. – Все как раз наоборот. В нынешней шаткой ситуации, – подытожила миссис Холмс, – роль леди важна, как никогда прежде.

Разумеется, она имела в виду экономический кризис. Мне стало жаль Беллов, у которых не было детей и которые посвятили свою жизнь молодежи. Должно быть, у Луизы были какие-то проблемы со здоровьем. Я уже почти не слышала, о чем говорит миссис Холмс. С тем же успехом она могла бы говорить по-гречески. Роль леди важна, как никогда прежде?

– А название? – спросила я, потому что миссис Холмс выжидательно смотрела на меня. – Йонахлосси?

– А-а… – миссис Холмс неопределенно помахала рукой. – Старое индейское имя. На самом деле оно не имеет к лагерю никакого отношения. Это кличка лошади миссис Белл.

Я ожидала, что она начнет рассказывать мне о том, как проходит обучение верховой езде. Я даже заулыбалась. Саси тоже назвали старым индейским именем. Это сделала мама, поскольку мне не удалось ничего придумать. Это было мускогское слово, означавшее «находится там». К примеру, там находится цветок. Именно этот пример привела мама. Я отчетливо запомнила даже интонацию, с какой она это произнесла.

– Я надеюсь, тебе здесь понравится, – сказала миссис Холмс.

Опершись локтями о стол, она стиснула свои маленькие ручки и снова серьезно посмотрела мне в глаза.

– Я уверена, что так и будет.

Мне действительно начинало здесь нравиться. Мне понравилась история о Луизе Белл. Теперь, когда я знала, что Йонахлосси назвали в честь лошади, лагерь казался мне более приветливым местом. Но мысли о маме и Саси снова привели меня в уныние.

– Твоя мама тоже так подумала.

На секунду я совершенно растерялась. Она что, читает мои мысли?

– Твоя мама – моя подруга. Моя старинная подруга.

Этого не могло быть. У моей матери не было никаких старинных подруг. Кроме нас, она ни в ком не нуждалась. Сколько раз я слышала от нее, что во Флориде, в этой глуши, они с отцом обрели свою собственную, личную утопию!

– У тебя ее волосы, – произнесла миссис Холмс, и я поняла, что она говорит правду. Она действительно была знакома с моей мамой.

– Мы вместе учились в пансионе, – продолжала она. – В Роли[3]. В пансионе мисс Пети.

У меня все расплылось перед глазами, и на мгновение мне показалось, что у меня приступ аллергии, как у одного из папиных пациентов. На укус пчелы или какие-нибудь ягоды.

Я прикусила губу. Мне стало тяжело дышать. А потом я заплакала.

– О Теа, я не хотела тебя расстраивать! Твоя мама разве не сказала тебе, что мы с ней знакомы?

Я покачала головой.

– Да, я все о тебе знаю. Она мне доверилась. Любое другое место было бы для тебя неподходящим. – Миссис Холмс помолчала. – Теа, мы друг друга понимаем?

Я кивнула.

– Пожалуйста, посмотри на меня.

Я выполнила ее просьбу. У нее были миндалевидные глаза. Мне трудно было поверить в то, что в эти же глаза когда-то смотрела моя мама.