Парадокс Севера (СИ) - Побединская Виктория

«Надо поговорить, — прошло сообщение от Севера. — Я собираюсь выкинуть самую безумную вещь в своей жизни и хочу, чтобы ты сказал мне, что я поступаю правильно».

«Ты поступаешь правильно!» — написал я.

«Ты даже не выслушал!»

Я усмехнулся и собрался набрать его номер, но телефон зазвонил раньше.

— Уваров Антон Андреевич? — спросил незнакомый голос.

— Да, это я.

Поправив очки, я приоткрыл калитку дома.

— Я звоню из клики по поводу вашей записи. Первый прием назначен на вторник. Вам удобно?

— Подождите. Это какая-то ошибка. Пару недель назад я оказался от операции. Возможно у вас устаревшие данные.

— Нет, — судя по звуку полистав страницы, ответила девушка. — Вчера пришло подтверждение оплаты. В полном объёме.

«Северов, чтоб тебя!» — едва ли не вырвалось из меня слово покрепче.

«Хочу, чтобы ты сказал мне, что я поступаю правильно».

«Сейчас я тебе все скажу» — подумал я и попросил администратора повисеть на линии.

В трубке раздались гудки, а потом привычное недовольное «Да» Севера. Но что-то сказать я ему не дал.

— Слушай, мы с тобой нормально по-мужски договаривались, так какого хрена мне звонят из больницы? — разозлился я. — Я просил тебя не лезть?

— Тон, ты че пьяный?

— Я говорил, чтобы ты угомонился? Мне не нужны твои деньги.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Иди проспись, ладно? А завтра поговорим.

И он положил трубку, автоматом перебросив меня на другую линию.

— Могу я узнать фамилию оплатившего? — попросил я у все еще ожидающего администратора.

— Да, конечно, одну минуту.

К этому моменту я уже пересек задний двор и, открыл дверь дома. Стянул кроссовки, прижимая носками пятку, а очки бросил на трюмо.

Из кухни пахло чем-то горелым.

— Мам, — позвал я, потому что на нее это было катастрофически не похоже, зашёл на кухню и замер.

— Молодой человек, — раздался из телефона голос, но я уже ничего не слышал.

— Адель... — произнесли мы одновременно со специалистом клиники.

— Имя оплатившего — Адель Шульман.

Я выключил телефон.

Она стояла рядом с мамой, в одном из её фартуков, собрав длинные волосы в пучок на макушке. Одна щека вымазана в муке, а выбившаяся прядь прилипла к шее. Мы замерли, глядя друг на друга.

— О, вот и Антон, — обернулась мама, и полотенцем стёрла с лица Адель белое пятно. — Милый, а ты в курсе, что твоя девушка совершенно не умеет готовить?

Я ошарашенно покачал головой. Хотя прекрасно знал, что еще месяц назад она даже газ зажечь была не в состоянии.

— Что ты здесь делаешь?

Мама, быстро сообразив, что к чему, заспешила в магазин, утащив с собой Полину, что услышав мой голос, тут же выскочила из комнаты, намереваясь в разговоре поучаствовать. Я закрыл за ними кухонную дверь и прислонился к ней спиной.

— Разве ты не должна сейчас быть в Париже?

— Я забрала оплату, — тихо ответила Адель, каждым словом все глубже врываясь в мое сердце.

— А как же подготовка к неделе моды? Разве ты не должна быть там?

— Ты, наверное, забыл, — непривычно ответила она. — Если Аделия Шульман что-то решила, ничто в этом мире не сможет ее остановить. «Там» мне больше не подходит. Потому что «там» нет тебя.

Я замер, не в состоянии поверить в случившееся. Выходит, Адель оплатила мою операцию, пожертвовав своей мечтой? Как и я.

— Знаешь, говорят, некоторые смотрят на мир сквозь розовые очки. Так вот, Уваров, ты смотришь сквозь черные. Причем, не только буквально. — Она подошла ближе и, обвив руки вокруг моей шеи, заглянула в глаза. А потом прошептала: — Я решила, что пора с этим кончать.

За всю свою жизнь я любила лишь двух парней, негласно делящих фамилию — Савин-Северов.

Александр был первым. Первым мальчиком, взявшим меня за руку. Тем, с кем случился мой самый первый поцелуй, поселивший внутри первых трепещущих бабочек. Отдельное место в моем сердце всегда будет принадлежать только ему, и неважно насколько наивными и невинными были наши отношения. Я любила его. Я люблю его. Я буду любить.

Виктор же…

Я никогда не хотела считать его вторым. Потому что это слово предполагает второе место, второй номер в сердце. А это не так.

Мне нравится называть его последним.

Особенно с некоторых пор.

— Макс, я предупредил насчет вечеринок, — пригрозил Виктор, протягивая ему стопку разноцветных карточек. Теперь к ним добавилась белая. Приятно осознавать, что я тоже приложила к этому руку.

Виктор очень переживал, что Макс не справится с возложенными на него обязанностями, но я видела — с появлением в жизни хоть какого-то смысла, он повзрослел. Стал ответственным, собранным и серьезным.

Боже, кого я обманываю…

Это ведь Макс!

— И только попробуй изгадить бассейн! Я клянусь…

Запихнув карточки и ключи от «кабинета» Севера в карман, Макс заливисто рассмеялся.

— Виктор, время, — поторопила я. — У нас Электротехника, и лучше бы нам не опаздывать.

— Да, сейчас, — он еще раз одернул Макса. — Я не шучу. Мне предлагают грант в магистратуре, и если я узнаю, что тут творится беспредел, я предложением воспользуюсь.

— Да все нормально будет, иди уже! — успокоил его тот, похлопав по плечу, но тут же отодвинулся, рассматривая. — Боже, как непривычно видеть тебя таким.

Я улыбнулась, обвила руками шею Виктора и замерла так на секунду, прижавшись щекой.

— До вечера. Люблю тебя, — шепнул он и, улыбнувшись, поцеловал. Я взлохматила его светлые, теперь короткие волосы, запуская в них пальцы.

Быть может, у нас никогда не было так, как у нормальных людей — ни романтичных свиданий, ни робких рук, сплетенных в случайном касании. Даже наш первый поцелуй случился, когда все почти пошло прахом. Но разве у меня был хоть один шанс не влюбиться? Так оглушительно и резко нырнуть в это чувство, наплевав на предрассудки, и остаться в нем навсегда, на всю жизнь, а лучше сразу на парочку вечностей.

Конечно же, нет.

— Если возникнут проблемы, передай от меня привет профессору, — прошептал он, впечатываясь напоследок в мои губы еще одним поцелуем, наполненным беспредельной нежностью. А еще любовью.

Любовью.

Любовью.

— Давайте быстрее, — потянул за локоть Макс, отрывая меня от Северова, и попрощавшись, мы заспешили в Академию.

Пара уже началась и шла перекличка. Стараясь двигаться так, чтобы поменьше шуметь, я осторожно приоткрыла дверь, собираясь остаться незамеченной, но не вышло.

— Лесниченко, — произнес лектор.

— Здесь! — выкрикнул Макс из-за моего плеча. Он ввалился в аудиторию следом, толкнув меня словно винную пробку из горлышка.

— Господи-Боже, ничего не меняется. Что у вас сегодня стряслось, Максим?

— Ничего особенного. Как обычно пришлось спасать мир, а мой белый конь все еще в отпуске. Думаю, вы просто еще не в курсе, но это место ждут б-а-а-льшие перемены.

Не особо впечатлившись, лектор флегматично приподнял брови и перевел взгляд на меня.

— Диана, но уж вы-то удивили.

— Простите. — Я пристыженно опустила глаза.

— Ладно, садитесь уже на места. Лисавин, — продолжилась перекличка. — Ломаков.

Мое сердце на секунду запнулось, пропустив удар. Обычно в этом месте находилась другая фамилия — моего друга, но сегодня его с нами не было. После случившегося, он выбыл. Тихо и ни с кем не прощаясь. С тех пор я о нем ничего не слышала, но благодаря Пашке, научилась отпускать. Не только из своей жизни, но и из сердца.

И да, я все еще верю в людей. И каждый раз, вспоминая о друге, желаю ему добра и надеюсь, что он все-таки отыскал среди темноты ту самую, верную дорогу.

Стараясь не шуметь, мы с Максом поднимались по ступенькам аудитории.

— Слушанье по делу Ахмета на завтра назначили, — шепнул он.

Ахмета задержали для дачи показаний в той же кутерьме, что и нас с Виктором. Шутка ли, но в пылу потасовки, он привлек внимание одной из полицейских собак и при обыске у него обнаружили пятнадцать таблеток мета, а после, в машине, еще полсотни.