Бренда Джойс - Смертельные поцелуи

– Почему вы никому не рассказали? – настаивала Франческа.

– Мне было десять лет! – крикнула Лидия, и глаза заблестели от слез. – Мне бы никто не поверил. Когда Дейзи убежала, мне было тринадцать. Мисс Кэхил, мы все делали вид, что ничего не произошло. Это было слишком страшно. – Она побледнела. – Правда в том, – Лидия задрожала, – что самое ужасное не то, что я уз нала, как отец нашел Онору в городе и понял, что она стала проституткой, а то, что я все поняла, когда была еще ребенком.

Лидия старалась отогнать от себя мысли о неприятном прошлом.

– Мне вас искренне жаль. Но почему вы решили переложить вину на Колдера Харта?

– Чтобы защитить маму. Связь Харта с сестрой, тот факт, что он был в доме в день убийства, очень нам помог. Мне оставалось лишь приехать в город и подбросить окровавленный нож в его карету. Я сделала это в среду. А сейчас уходите! – крикнула Лидия. – Уходите и оставьте нас в покое!

Франческа была шокирована.

– Лидия, это страшная трагедия. Но ваш отец обязан заплатить за то, что сделал с Дейзи, а ваша мать за убийство.

Лидия, не моргая, смотрела на Франческу.

– Мама, отдай мне пистолет, – произнесла она.

Марта передала оружие дочери, и та направила его на Франческу.

– Вы меня не поняли. Постараюсь объяснить еще раз. Я ненавижу отца. Ненавижу с того дня, как он вошел в спальню Оноры. Я любила сестру и скучала по ней – скучала все дни, что ее не было рядом, – но я была рада, что она ушла. Я молилась, чтобы она обрела счастье, и она его нашла. Онора мертва из-за моего отца. Мать – все, что у меня осталось. Попытайтесь меня понять. Не отбирайте ее у меня. – Слезы покатились по щекам.

Франчески было до боли жаль ее.

– Ваша мать убила Онору, Лидия. Вы это знали?

– Знала. Я застала ее – и помогла ей скрыться.

Лидия была соучастницей убийства.

– Где орудие убийства?

– Я выбросила его в кусты у дома соседей. Что вы собираетесь делать, мисс Кэхил?

– Как вы можете просить меня уйти и сделать вид, что я ничего не знаю? – произнесла Франческа, видя, что Лидия опустила руку, сжимавшую пистолет.

– Я не прошу вас об этом, я молю вас, – прошептала Лидия и вскинула оружие. – И если мои мольбы на вас не действуют, может, подействует он.

Лидия навела дуло пистолета на голову Франчески. Интересно, она умеет стрелять? И хорошо ли?

– Вы ведь не убийца, Лидия.

– Я обязана защитить маму. Мы никогда больше не вернемся в город! – Рука ее дрогнула.

В это мгновение Франческа бросилась на нее и толкнула в живот. Падая назад, Лидия выстрелила один раз вверх. Франческа сжала ее руку с пистолетом. Если пистолет заряжен полностью, то у Лидии остался еще один патрон, и та наверняка знает об этом.

– Не надо! – воскликнула Лидия и выпустила пистолет.

Франческа взяла его, отпустила руку девушки, встала и направила оружие на нее.

– Остался еще один выстрел.

По крайней мере, она надеется, что это так. Лидия бессильно опустила руки. Франческа перевела оружие на Марту.

– Не двигайтесь, миссис Гиллеспи. У меня нет желания вас застрелить, но, если потребуется, я это сделаю. – Франческа блефовала, она не смогла бы выстрелить ни в одну из этих женщин.

Марта села в кресло.

– Не причиняйте вреда моей дочери, – прошептала она.

Франческа встретила Брэга в холле, когда он появился в доме с инспектором Ньюманом и двумя офицерами. Женщин она оставила в кабинете, предварительно связав им руки за спиной. Пистолет Лидии был заряжен не полностью, и в нем не было второго патрона.

– Слава богу, ты пришел! – Франческа схватила Брэга за рукав пиджака.

– Кто это, Франческа? – Дежурный передал ее сообщение, что задержан убийца Дейзи.

– Дейзи убила Марта Гиллеспи. Брэг, такая ужасная трагедия! Марта ненавидела Дейзи за все, что случилось, обвиняла ее в том, что она соблазнила судью. Она знала, что Гиллеспи нашел Дейзи в городе, и очень скоро поняла, что та его шантажирует.

– Она во всем призналась?

Франческа кивнула.

– Есть еще кое-что.

– Не сомневаюсь. – Брэг с тревогой заглянул ей в глаза.

Она поежилась.

– Лидия стала свидетелем убийства, она помогала матери.

Брэг нахмурился:

– Это делает ее соучастницей.

– Она не планировала убийство! Она любила сестру и стала такой же жертвой, как и Дейзи! Лидия ненавидела отца с того дня, как он совратил ее сестру, Рик. Она просто защищала мать.

– Что ты от меня хочешь? Чтобы я скрыл факт ее соучастия и уговорил окружного прокурора не выдвигать против нее обвинение?

Франческа внезапно поняла, что до сих пор сжимает рукав пиджака Брэга. Она отпустила его и сцепила руки.

– Полагаю, с моей стороны было бы нехорошо просить тебя об этом.

Он помрачнел:

– Сегодня я едва не придушил О’Доннела, Франческа. Я был пугающе близок к тому, чтобы сомкнуть пальцы на его шее, а тело бросить в реку. Но я этого не сделал. И не заплатил ему – я арестовал его и тетю. Я всю жизнь стремился стать самым честным человеком. Извини, мы можем только просить об отсрочке по ее делу. Вполне вероятно, судья положительно отреагирует на такое заявление. – Взгляд его стал тяжелым. – Можешь обратиться за помощью к Харту. Уверен, он легко сможет добиться отсрочки.

– Что ты хочешь сказать?

– Думаю, ты все поняла. – Брэг сделал знак офицерам приступать.

– Ты имеешь в виду его выход под залог? – спросила Франческа вслед уходящему Рику.

Он бросил на нее через плечо печальный взгляд.

– Я хотел сказать, что Харт может помочь Лидии не страдать так в дальнейшем.

Франческа проводила мужчин взглядом. Голова нестерпимо болела после вчерашнего удара. Она потерла шишку на затылке и поморщилась. Когда-то давно она твердо знала, что хорошо, а что плохо – все было для нее либо черным, либо белым. Сейчас в ее жизни внезапно появился серый оттенок, и она не знала, что с этим делать. Ее моральные принципы не позволяли ей поддаться искушению и решиться на подкуп, но она не сможет жить спокойно с мыслью, что страдания Лидии не окончены. Кроме того, обвинений против нее будет больше, если она расскажет Брэгу, что именно Лидия подбросила улики, чтобы подозрение пало на Харта.

Из кабинета вышли мать и дочь в сопровождении полицейских. Обе были в наручниках. Франческа поймала полный мольбы взгляд Лидии.

Когда они покинули дом, к ней подошел Брэг.

– Я послушаю, что скажет на допросе Лидия, и подумаю, что можно сделать, – сказал он.

Франческа в порыве благодарности крепко обняла его:

– Спасибо.

Он пытался высвободиться, несколько неуклюже.

– Вынужден согласиться с тобой насчет Лидии, – добавил Брэг.

Франческа улыбнулась, но поразившая ее мысль заставила вновь стать серьезной.

– Рик, а что будет с Гиллеспи? – в ужасе пролепетала она.

– Сексуальные преступления были совершены более восьми лет назад.

Франческа вскрикнула:

– Ты хочешь сказать, что он избежит наказания за свои гнусные действия и останется на свободе?

– Франческа, существует такое понятие, как срок давности. Кроме того, нет никаких прямых доказательств – только домыслы.

К сожалению, Брэг прав.

– Значит, никакого возмездия за страдания Дейзи не будет.

Пятница, 6 июня, 1902 года. 18:00

Не понимая, что он здесь делает, Эван стоял у двери в квартиру Мэгги и прислушивался к крикам детей, доносившимся изнутри. Он счел невозможным появиться с пустыми руками, поэтому заказал в отеле ужин для всей семьи. Плетеная корзина стояла сейчас у его ног. Однако ужин был лишь поводом для визита. Нервозность и беспокойство нарастали, и Эван убеждал себя, что у него нет повода для волнений, он просто друг семьи, решивший разделить с ними вечернюю трапезу. Он не имеет права ухаживать за этой женщиной, даже если бы и очень хотел, когда другая носит его ребенка. Это было бы в высшей степени бесчестно. Существовала еще одна причина, не позволяющая ему пойти на это, – пристрастие к игре. Ни одной женщине не нужен такой поклонник; никому не нужен муж, обремененный долгами, особенно Мэгги, вынесшей немало трудностей в жизни.

В душе зародился страх. Ведь он не думал о браке в тот момент, когда вспоминал о Мэгги?

Сегодня днем он встретился с Эндрю и принес свои извинения, которые, к его удивлению, были мгновенно приняты. Отец предложил Эвану бренди и, прежде чем тот успел осознать, что происходит, уже рассказывал о новых инвестициях в семейное дело, которым просил его заняться. Если бы Эндрю знал о проведенном в клубе вечере, он бы отнесся к сыну с пренебрежением, возможно, был бы в гневе. Эван постарался представить себе реакцию Эндрю на его признание, что он увлечен вдовой с четырьмя детьми, зарабатывающей на жизнь шитьем. Отец это не одобрит.

Сейчас, стоя перед закрытой дверью Мэгги, Эван внезапно осознал, что работа клерком, к которой он никогда не тяготел, все же позволила ему обрести внутреннюю свободу, настоящую свободу, и возвращение в компанию Эндрю казалось ему невозможным. Должность в семейном деле предоставляла значимое положение в обществе, однако была унизительна не меньше, чем положение клерка. Решения будут приниматься отцом, ему же останется лишь черная работа. Если Эван когда-то решится открыться в своих чувствах Мэгги, это вызовет грандиозный скандал в семье.