СССР и Гоминьдан. Военно-политическое сотрудничество. 1923—1942 гг. - Ирина Владимировна Волкова

Серия «Новейшие исследования по истории России» основана в 2016 г.

Рецензенты:

д. и.н. Васильченко О.А.,

д. и.н. Михайлов А.А.

© Волкова И.В., 2023

© «Центрполиграф», 2023

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2023

Начиная с первого русского посольства в Пекин в XVII в. и на всем протяжении последующих контактов выстраивание отношений с Китаем отличалось сложностью и требовало особого подхода. В XX в., учитывая возросшее взаимовлияние России и КНР и их потенциал в формировании международной обстановки на Дальнем Востоке, «китайское» направление приобрело принципиальную значимость в российской внешней политике.

Необходимость противодействия ряду глобальных угроз безопасности, таких как международный терроризм, транснациональная организованная преступность, незаконный трафик оружия и оборот наркотических средств, нелегальная миграция, торговля людьми, втягивание государств в региональные конфликты, эскалация кризисов и др.¹, требуют консолидации усилий государств даже при наличии между ними серьезных политических разногласий. Востребованной становится сетевая дипломатия, предполагающая гибкие формы взаимодействия.

Выстраивание диалога на региональном и глобальном уровнях невозможно без учета интересов сторон, без глубокого понимания внутренних мотивов и целей, определяющих стремление государств к международному сотрудничеству. В данном контексте весьма актуальным становится изучение сотрудничества государств АТР в обстоятельствах, когда их политические платформы, внешнеполитические задачи и модели развития существенно отличались. Историческим примером такого рода взаимодействия является военно-политическое сотрудничество СССР и Гоминьдана в 1923–1942 гг.

В начале XX в. Россия и Китай пережили революции и гражданские войны. Эти события кардинальным образом изменили не только дальнейшее развитие двух стран, но и характер межгосударственных связей. В последующие два десятилетия (1923–1942 гг.) отношения Советского Союза и Китайской Республики претерпевали кардинальные изменения: от тесного сотрудничества до балансирования на грани войны. На протяжении многих десятилетий идеология и политическая конъюнктура оказывали деформирующее влияние на оценку взаимоотношений СССР и Гоминьдана. Вследствие этого перед современной исторической наукой стоят задачи не только привлечения не использовавшихся ранее материалов, но деидеологизации и деполитизации данной проблематики, пересмотра или уточнения прежних концепций.

В 1920-х гг. – начале 1990-х гг. курс СССР в отношении Гоминьдана (ГМД) оценивался с позиций «интернационализма» и поддержки мирового революционного, коммунистического и антиимпериалистического движения, помощи «прогрессивным» политическим силам Китая, боровшимся за национальную независимость. Приоритетное внимание при этом уделялось Коммунистической партии Китая (КПК).

Первые аналитические работы, касавшиеся политики СССР в отношении Гоминьдана, были опубликованы уже в конце 1920-х гг. Свой взгляд на развитие национально-революционного движения в Китае и причины кризиса советско-китайских отношений представили деятели ВКП(б) и Коминтерна. Поскольку появление этих работ было тесно связано с обострением фракционной борьбы в ВКП(б), для них характерна острая поляризация мнений. Дискуссии по китайскому вопросу и стратегии развития мирового революционного движения отличались тенденциозностью и стали одним из инструментов для подавления внутрипартийной оппозиции. С поражением последней надолго установилась линия на игнорирование ошибок Кремля и Коминтерна по отношению к Гоминьдану и на объяснение провала советского курса в Китае нерешительностью КПК и «предательской» политикой Чан Кайши.

В 1950—1980-х гг. вышли монографии по истории международных и советско-китайских отношений М.С. Капицы, Н.Г. Севостьянова, В.Я Сиполса, М.А. Дубинского². Сквозным мотивом при обосновании советской помощи «китайскому народу» в них служила идея интернационализма и пролетарской дружбы. Серьезным шагом к осознанию внутренних мотивов сближения Москвы и Кантона в 1920—1930-х гг. стала работа Р.А. Мировицкой, в которой на основе анализа интересов Гоминьдана и СССР показана совместная заинтересованность обеих сторон в сильном независимом Китае, определявшая развитие конструктивного диалога до тех пор, пока разрыв не был предопределен усилением в Гоминьдане правых сил³.

Взаимодействие СССР и Гоминьдана в период японо-китайской войны 1937–1945 гг. получило отражение в работах Б.А. Бородина, А.Г. Яковлева, Б.Г. Сапожникова⁴. В них корыстные интересы Японии, европейских держав и США на Дальнем Востоке противопоставлялись принципам интернационализма во внешней политике Советского Союза. Действия Москвы объяснялись с позиций борьбы за мир и оказания помощи «братскому народу», ставшему жертвой нападения Японии и пассивной позиции Лиги Наций. В свою очередь формы и способы оказания военной помощи Советского Союза Китаю в ходе японо-китайской войны 1937–1945 гг. нашли отражение в публикациях Ю.В. Чудодеева и Г.В. Астафьева⁵.

Для периода с 1990-х гг. по настоящее время характерна иная методология исследований, которая строится на поиске во внешнеполитической концепции СССР в отношении Китая геополитических мотивов. Взаимодействие двух государств воспринимается как составляющая сложной многофакторной системы международных отношений. Это способствует формированию широкого спектра подходов к изучению советско-китайского сотрудничества в 1920—1930-х гг., сопровождающемуся, однако, усилением фрагментарности исследований, тяготением к узким аспектам взаимодействия СССР и Гоминьдана в военной и политической сферах.

Примером нового методологического подхода к истории международных отношений в Дальневосточном регионе являются труды А.Д. Воскресенского и коллектива авторов под руководством А.Д. Богатурова⁶. В них в рамках концепции многофакторного равновесия советско-китайские отношения рассматриваются с учетом баланса сил и интересов СССР, Китая, Японии, США и европейских держав, что позволяет точнее выявить мотивы, обуславливавшие периоды сближения и расхождения позиций Советского Союза и Китайской Республики.

Большой вклад в изучение советско-китайского сотрудничества в 1920-х гг. в политической сфере внесли труды Н.Л. Мамаевой, А.В. Панцова, М.В. и В.М. Крюковых⁷. Они заложили базу для исследования роли СССР в стратегии Гоминьдана, эволюции внешнеполитических приоритетов последнего и отношения его к теории и политической практике международного коммунистического движения, влияния Коминтерна на национально-революционное движение в Китае и т. д. Подчеркивая классовый характер советской политики, исследователи приходят к выводу, что декларируемый НКИД курс на поддержку Кантона на практике трансформировался в стремление через КПК и Коминтерн добиться установления в Китае просоветского режима. При этом неудачи Москвы связываются с отсутствием последовательной программы действий, негативным влиянием внутрипартийной борьбы в ВКП(б), ориентацией НКИД на силовые методы, пренебрежительным отношением к мнению противоположной стороны.

Параллельно претерпел изменение подход к оценке личности Чан Кайши. Так, академик С.Л. Тихвинский⁸, раскрывая политическую историю Китая и его контактов с СССР на основе анализа биографий Чжоу Эньлая и Сунь Ятсена, делал акцент на противопоставлении их «преданности идеалам революции» реакционной политике Чан Кайши, основанной на антисоветских и антикоммунистических лозунгах. Тогда как в работах Ю.М. Галеновича⁹ переход Чан Кайши на антикоммунистические позиции объясняется стремлением лидера ГМД к защите интересов своей партии, к построению сильного и независимого Китая.

Сотрудничество СССР и Гоминьдана в военной сфере также получило отражение в отечественных постсоветских исследованиях. А.И. Картунова¹⁰ рассмотрела военный аспект политики ВКП(б)¹¹ и Коминтерна 1923–1927 гг.