Дело «Трудовой Крестьянской партии» - Олег Борисович Мозохин

статье «Николай Кондратьев: в жерновах истории» пишет, что по делу ЦК «ТКП» напечатаны лишь несколько протоколов допросов в «Особом мнении» и «Суздальских письмах». Однако в деле их более пятидесяти, при этом не все допросы имеют машинописную копию, есть и отсутствующие оригиналы. «Рассылка протоколов включала Менжинского, Ягоду, Мессинга, Евдокимова, Прокофьева, Агранова. Оригиналы некоторых протоколов направлялись лично Сталину. Он держал это дело на личном контроле. И связано это было как с социально-политической и международной ситуацией 1930 года, так и с калибром личности Кондратьева. Полагать, что этим «читателям» можно было легко «скормить» легковесные документы, наспех состряпанные следствием выдумки, было бы наивностью»[43].

В поддержку доводов о реальности текстов протоколов допросов членов «ТКП» высказываются Т.Н. Осташко и В.И. Бакулин. Так, В.И. Бакулин считает, что показания подследственных по делу «Нижегородской краевой организации ТКП» логичны и не содержат явных противоречий. Обоснованных оснований утверждать, что они «выбиты» насильственным путем, нет. Поведение и рассуждения как привлеченных к следствию лиц, так и допрашивающих их сотрудников вписываются в контекст исторической эпохи, что позволяет отказаться от квалификации «ТКП» как «нелепой чекистской выдумки»[44].

В противовес этой позиции М.Л. Галас пишет об отсутствии «Трудовой Крестьянской партии» на периферии. По ее мнению, следствие проводилось только по делу ЦК «ТКП»[45].

По мнению И.А. Кузнецова, «никаких объективных доказательств существования в Советском Союзе «ТКП», как и вообще какой-либо политически организованной оппозиции, чекисты не нашли. Все «признания», вырванные у него на допросах, Кондратьев опроверг в подробном письме, посланном из тюрьмы на имя В.Р. Менжинского и руководителей СССР. Все оппозиции и альтернативы сталинизму, по-видимому, существовали только в области идей»[46].

Попробуем разобраться в этих противоречивых выводах, опираясь на свидетельства достоверных источников, ранее не введенных в широкий научный оборот.

Начиная с конца зимы 1927 г. внешнеполитическое положение СССР резко ухудшилось. 27 мая 1927 г. английское правительство разорвало дипломатические отношения с СССР и аннулировало торговое соглашение 1921 г. 6 апреля китайская полиция совершила налет на советское полномочное представительство в Пекине и консульство в Тяньцзине. Спустя месяц английская полиция совершила аналогичный налет на советское торговое представительство в Лондоне и на Общество англо-русской кооперативной торговли (АРКОС). Правительства Англии и США всячески побуждали Польшу к военным действиям против СССР. Американские бизнесмены предоставляли Польше крупные средства для закупки вооружения.

Все эти события провоцировали постановку вопроса о возможной иностранной интервенции. Н.И. Бухарин, А.И. Рыков и К.Е. Ворошилов стали произносить речи о подготовке войны против СССР английскими капиталистами, о капиталистическом окружении и о блокаде. «Социалистический вестник» писал: «Никогда еще положение революционной страны не было столь опасным. Застрельщик мирового империализма – консервативное правительство Англии нанесло СССР первый удар. Вновь реальной становится угроза финансово-экономической блокады, в тисках которой задохнется русское хозяйство. Вновь встает кровавый призрак войны»[47].

В обстановке надвигающейся опасности для лидеров ВКП(б) выходила на первый план необходимость модернизации экономики страны. XV съезд ВКП(б), проходивший в Москве с 2 по 19 декабря 1927 года, провозгласил курс на индустриализацию и коллективизацию сельского хозяйства.

Ряд советских руководителей – Н.И. Бухарин, А.И. Рыков, М.П. Томский предлагали снизить темпы индустриализации, отказаться от развертывания колхозного строительства и наступления на кулачество. Они предлагали более безболезненный вариант решения модернизации деревни, предлагая зажиточным крестьянским хозяйствам «врастать в социализм». В статье «Заметки экономиста» Бухарин подчеркивал, что единственным приемлемым путем является бескризисное развитие аграрного и индустриального сектора, а все другие подходы «являются авантюристичными».

Однако это предложение было отвергнуто Политбюро ЦК ВКП(б). В области сельского хозяйства принято решение о строительстве совхозов, проведении коллективизации бедняцко-середняцких хозяйств при одновременной борьбе с кулачеством. Сталинская группа делала ставку на развитие крестьянского хозяйства путем «революции сверху».

В ноябре 1928 г. Политбюро ЦК ВКП(б) осудило позицию Бухарина, Томского и Рыкова, взгляды этой группы были интерпретированы как «правый уклон». В дальнейшем всех противников форсированной индустриализации и коллективизации стали называть «правыми оппортунистами».

Победа сторонников Сталина была закреплена постепенным вытеснением оппозиционеров из руководства ВКП(б). Так, в июле 1930 г. М.П. Томский утратил пост члена Политбюро ЦК ВКП(б), а затем в декабре того же года – А.И. Рыков. Новыми членами высшего партийного органа стали С.М. Киров, Л.М. Каганович, С.В. Косиор, Г.К. Орджоникидзе.

Сельское хозяйство в этот период истории страны было основным источником средств для проводимой индустриализации. В процессе неэквивалентного обмена из крестьянских хозяйств выкачивались средства на развитие промышленности. Экономическое неравноправие порождало нежелание крестьян продавать хлеб государству по заниженным ценам.

Срыв хлебопоставок в 1927–1928 гг. поставил под угрозу план преобразования страны. В ход пошли методы принудительного изъятия хлеба, появились заградительные отряды, были введены продовольственные карточки для жителей городов. Благодаря репрессивным мерам удалось добиться перелома в ходе хлебозаготовок, что порождало иллюзии преимущества административных методов в решении экономических проблем.

По мере последовательного проведения курса «на ограничение и вытеснение частнокапиталистических элементов» в сельском хозяйстве и более решительное проведение классовой линии в налоговой, земельной, заготовительной и кредитной политике стала обостряться политическая обстановка в стране. В основном это выражалось в антисоветской агитации, т. н. терроре, организации антисоветских нелегальных группировок и распространении антисоветских листовок и прокламаций.

Особый интерес представляют аналитические справки и директивные документы органов государственной безопасности, где отражены эти процессы. Хотелось бы обратить внимание на то, что в тексте книги остаались без изменения выражения и обороты речи, которые соответствовали нормам того времени. Особенно это проявляется при освещении истории коллективизации.

По мнению ОГПУ, основным лозунгом антисоветской агитации было противопоставление крестьян рабочему классу, против диктатуры пролетариата. Шла активная агитация за создание «крестьянских союзов» и на их основе крестьянской партии. Если в 1924 г. было зафиксировано 139 фактов агитации за крестьянские союзы, то в 1925 г. – 543, в 1926 г. – 1676, а в 1927 г. эта цифра возросла до 2312. В связи с тем, что население страны в большинстве своем было крестьянским, стал муссировался вопрос о создании всесоюзной крестьянской организации (партии), и, соответственно, встал вопрос о власти и смене диктатуры пролетариата на диктатуру крестьянства.

Одним из чрезвычайно действенных видов антисоветской агитации являлась деятельность, направленная на срыв налоговой политики. Это выражалось в призывах к широким слоям середнячества отказаться от приема окладных листов, внесения налога, сокрытия объектов обложения. По линии хлебозаготовок шла агитация за отказ вывоза хлеба до тех пор, пока не будут повышены цены, и др.

Другой формой агитации являлось распространение листовок, прокламаций и воззваний антисоветского содержания, принявшее значительный размах в 1927–1928 гг.

Помимо количественного роста изменилось и содержание листовок по сравнению с первыми