К.А. Иностранцев - Хунну и Гунны (разбор теорий о происхождении народа Хунну китайских летописей, о происхождении европейских Гуннов и о взаимных отношениях этих двух народов).

46

Французский угролог Сейус (Sayous) в своей небольшой, но очень полезной, как обобщение всех предшествующих исследований в этой области, книге «Les origines et l’époque païenne de l’histoire de Hongrois» (Paris, 1874), считал, однако, возможным установить через Секлеров связь Мадьяров с Гуннами, «в том смысле по крайней мере, что переселения Гуннов, Аваров и Венгров три результата аналогичных движений народов одной и той же расы» (см. стр. 29). Впрочем отожествление подобного рода устанавливает лишь очень отдалённую связь между двумя народами.

Заметим, что Риттер, следуя за Лассеном (Die altpersischen Keilinschriften von Persepolis), признал в десятом народе персепольской гвоздеобразной надписи (Hunâ, Hunas) — Гуннов (см. русский перевод Землеведения Азии, Иран, 1874, стр. 106). Однако это имя надо читать Яўна и разуметь под ним Ионян или вообще Греков (см. там же статью Шпигеля, стр. 166). Витерсхейм, руководившийся исследованием Фейера (о нём см. ниже), повторил однако то, что сообщил Лассен. Барон П.К. Услар (Древнейшие известия о Кавказе в Известиях Кавказского Отдела Географ. Общ., XII, стр. 535) тоже принял это мнение (следуя уже не Лассену, а Риттеру). Д.И. Иловайский повторил сообщенное Усларом (Поборники норманизма и туранизма в Русской Старине, 1882. т. XXXVI, стр. 612).

Вот почему мы и не можем считать Кастрена определённо высказавшимся за мнение Клапрота, как то думал Семёнов на стр. 632 I тома «Землеведения Азии» Риттера.

В «Geschichte von Ungarn», Fessler’a (второе издание, обработанное Клейном, Leipzig, 1867, Erster Band, 11) хотя ничего не сказано определённого относительно того, к какой этнографической группе надо отнести Гуннов, однако принято то мнение Клопрота, что они и Хунну не тожественны.

Всё равно «Обязаны ли они возникновением турецкому или финскому племени», прибавляет Сен–Мартен.

Заметим, что Сен–Мартен первый указал на вероятность того, что Хиониты и Гунны один и тот же народ. Лёбо (II т., стр. 177) сообщил, что Сапор, царь персидский, вступил в 357 году в войну с Хионитами, Эйзенами (Eusènes) ц Геланами (Gélanes). В примечании Сен–Мартен выразил мнение, что Хиониты и Гунны — один и тот же народ. Поэтому Витерсхейм (Geschichte der Völkerwanderung, Zeipzig, 1881, Zweiter Band, Ueber den Ursprung der Hunnen, стр. 16–17) неправ в том, что приписал себе и проф. Шотту открытие тожества Гуннов и Хионитов.

Считаем необходимым привести мнение академика А.А. Куника относительно происхождения имени Финн (стр. 80–81 «Известий Аль–Бекри»): «Прежде предполагали, что Финны получили свое название от финского слова kainu (низменность), но теперь это словопроизводство считается столь же ненаучным, как и производство название народа Суоми (Финны, по эст. Sôm — Финляндия) от слова suo (болото), тогда как оно происходит от общераспространенной Формы названия племени Sam, в котором m не окончание, а входит в состав корня. Также оказывается и общераспространённое производство слова Fenni от древне–норманского fen (болото), готского fani (грязь, помёт) чисто абстрактным словопроизводством. Но из какой же грамматики в таком случае вычитали, что форма этого народного названия именно германского происхождения?» Мы, в свою очередь, задаёмся вопросом: как же это слово может быть финским, раз в этом языке нет звука ф?

Другое дело, в каком значении. Однако слово было им известно, и они не употребляли вместо Chun или Hun слова Finn.

Впрочем о возможном перенесении имени говорил ещё до него Ремюза.

Это его мнение, должно быть, имело влияние на взгляды Каёна. Вообще замечается некоторое сходство между воззрениями этих двух учёных.

Так по крайне мере думал и Сен–Мартен, бывший авторитетом для Вивьен–де–Сеп–Мартена.

См., напр, Клапрота «Tableaux historiques», стр.93; Григорьева «Об отношениях между кочевыми народами и осёдлыми государствами» в Журн. Мин. Нар. Проев. 1875 г. Март, стр. 11 Семёнова у Риттера «Землеведение Азии» т. I (СПб 1850), стр. 401.

Семёнов приводил и объяснял упомянутые в китайских летописях хуннуские слова по статье синолога, проф. Шотта (Über das Aliaische oder Finnisch–Tatarische Sprachengeschlecht, Abb. Ber. Ak., 1847). Однако у него не всё было приведено правильно. Проф. Шотт сближал вышеупомянутый титул Lu–li с турецким ulu; с этим же словом сближал он и имя U–lui. Имя T’u–ngu–sse может быть тожественно, по его мнению, с турец. словом tongus. Вообще этот ученый никак не может считаться сторонником финнизма Хунну, так как он, хотя и не считал возможным точно выяснить племенную принадлежность Хунну, однако, думал, что они были «восточно–алтайского или татарского происхождения». Следовательно, он считал их или Турками, или Монголами, или Тунгузами (см. стр. 290–291).

По толкованию Иакинфа, Или–хан значит хан с реки Или (собрание сведений, стр. 267, прим. 2).

При изложении фактов мы главным образом будем руководствоваться переводами Иакинфа (Собрание сведений) и отчасти Imbault–Huart «Recueil des documents sur l’Asie Centrale» (Paris, 1881).

В.И. Васильев «Об отношениях китайского языка к среднеазиатским», в Журнале Минист. Народ. Просв., 1872 г., сентябрь, стр. 104.

Вот как охарактеризовал это время покойный синолог–историк проф. С.М. Георгиевский: «Эпоха Цинь–ши–хуан–ди служит гранью, отделяющею первый период китайской истории, в которой Китайцы из своего центрального местожительства распространяли свою власть спорадически, путём размножения уделов, от второго периода, в который Китайцы завладели всеми к югу лежащими землями, выступая как многочисленный единый народ, как сплоченное единое государство». См. «Древний период китайской истории», стр. 258.

См. у Иакинфа, «Собрание сведений», т. I, ч. I, стр. 151, 161, 470; кроме того это различие наглядно изображено в атласе Клапрота («Tableaux historiques de l’Asie») на картах 1–6.

См. по этому поводу в сочинении Каёна, стр. 87–88. Нужно заметить. что титулы не могут служить доказательством при определении происхождения народа, так как они могут быть заимствованы. Впрочем Хунну не у кого было заимствовать их, кроме как у Китайцев, у которых император называется тянь–цзы (сын неба). Таким образом тенгри–куту есть перевод китайского титула. «Куту» в смысле «сын» ещё проф. Schott (Abhandlungen Berliner Akademie. 1847, стр. 290) считал турецким, а также тунгузским (guto).

По поводу сближения имен Ту–мань и Ту–мынь с «туман» см. упомянутую статью проф. Шотта стр. 291 и 318 (турецк. tuman, монг. tümen).

См. по этому поводу статью проф. Н.И. Веселовского «Орхонские открытия», «Журн. Мин. Нар. Просв., 1894, апрель.

См. об этом у Дегиня, т. I, ч. II, стр. 95 и у Иакинфа, «Собрание сведений», ч. I, отд. I, стр. 80.

Вспомним слова проф. Георгиевского: «Нам кажется, что Великая стена, строенная императором Цинь–ши–хуань–ди, важна не только по своей грандиозности, не только по своему назначению служить оплотом против диких кочевников, но и как этнографическая грань между северными инородцами, ясно отличаемыми, и китайский народом, принявший в себя и растворившим уже многие инородческие племена». Древний период китайской истории, стр. 249.

См. у Иакинфа, «Собрание сведений», т. III, стр. 132–135.

См. у Иакинфа. «Собрание сведений» т. III, стр. 163.

См. там же, т. III, стр. 166, О расположении области Судэ см. там же; стр. 121, 58, 6.

См. об этом посольстве там же, стр. 137.

«Заметки об этническом составе тюркских племён», Живая Старина, 1896, вып. III–IV, стр. 293.

Сторонники этого взгляда располагают племена северо–восточной Азии с особой симметрией. В Ляосской горной стране жило, по их мнению, племя манчжурское, политически неспособное и потому подчинившееся чуждой власти — их покорителями явились Корейцы, которые раньше развились для государственной жизни; то же самое происходит в Инь–шане — только тут массой населения являются Турки, а властителями и пришельцами Финны. См. Риттер, «Землеведение Азии», т. I, стр. 450 (добавление Семёнова).

Подобное распределение дал Клапрот и своих Tableaux historiques de l’Asie. Ему же следовал Рихтхофен, China, т. I, стр. 50. Этот порядок урало–алтайских народов соответствует отчасти их теперешнему расположению. Следов же пребывания Финнов к востоку от Алтая до сих пор не нашли.

Пользуемся случаем, чтобы сказать несколько слов об исследователе, писавшем о занимающем нас вопросе, и которого, вследствие своеобразного характера его статьи, нельзя причислить ни к одной из вышеупомянутых теорий. Это Боура (Bowra) и его статья «The Χοΰνι and the Hsiung–nu» (Notes and Queries on China and Japan, edit. by N. Dennys, volume I, January–December, 1867, Hongkong). Тожества Монголов и Гуннов он не признавал на том основании, что первые не только не сохранили никаких воспоминаний и предании о победах и выселениях, но должны были даже впасть в непонятную «летаргию» и пробудиться лишь через несколько столетий — что кажется ему невозможным. Сходство тугюйских слов с турецкими кажется ему недостаточным для заключения о турчизме Ту–гю, а следовательно и Хунну. Финно–угорское происхождение Гуннов тоже кажется ему мало вероятным. Сам же Боура не предложил своего решения — он только разрушал, ничего не созидая. Однако этим не ограничилось отрицательное отношение этого исследователя к нашему вопросу. Соглашаясь с тем, что история турецких народов тесно связана с историей славян и германцев, и допуская, что рассеяние северных Хунну могло оказать влияние на движение народов, пограничных с Европой, он однако высказал мнение, что «очень мало возможности доказать тожество Хунну и Гуннов на основании китайских летописей. Мало точек соглашения между историей Китая и Европы и мало сделано для их разъяснения». Тут же он назвал вопрос о тожестве Хунну и Гуннов одним из наиболее интересных. В конце статьи Боура заявил, что собирается собрать известия о Хунну в китайских летописях. Насколько ему удалось исполнить своё обещание, мы не знаем: ни в одном из позднейших исследований, равно как и в библиографических сборниках, мы не нашли упоминания о его дальнейших работах в этой области. Упомянутая же статья, обладающая, правда, привлекательным заглавием для исследующих вопрос об отношениях Хунну и Гуннов, не вносит в литературу по этому предмету ничего нового.