Артем Драбкин - 22 июня. Черный день календаря.

Чем же грозил быстрый прорыв противника? К 22 июня 1941 г. на Лиепаю базировались часть 1-го, 3-й и 4-й дивизионы подводных лодок, 1-й дивизи­он базовых тральщиков, 5 торпедных катеров и 13 сторожевых «малых охотников». Соответственно подлодки С-1, С-3, С-9 подчинялись 1-му дивизио­ну, «Калев», «Лембит», «Ронис», «Спидола» и Л-3 — 3-му дивизиону, М-71, М-77, М-78, М-79, М-80, М-81 и М-83 — 4-му дивизиону. Всего в Лиепае нахо­дилось 15 подлодок, организационно они были под­чинены 1-й бригаде подводных лодок Балтийского флота. Не все вышеперечисленные лодки были боеготовы. Доставшиеся СССР по наследству от ВМФ Латвии лодки «Ронис» и «Спидола» (французской постройки 1920-х гг.) были непригодны для плава­ния и использовались как зарядные станции. Кро­ме того, на заводе «Тосмаре» в ремонте стояли под­водные лодки С-1 (в среднем ремонте), С-3 (закан­чивала средний ремонт в доке завода) и С-9 (должна была пройти докование). Следует отметить, что, несмотря на внушительное количество подводных лодок в Лиепае, большую часть их составляют «ма­лютки» и старые лодки прибалтийских государств. Когда говорят, что Лиепая была забита советскими подводными лодками, «как бочка селедкой», пред­ставляются стройные ряды «катюш», «щук» и «эсок», хотя бы соразмерных с лодками противника. В дей­ствительности же Лиепая была не «бочкой с селед­кой», а в лучшем случае «банкой с килькой».

Строго говоря, Лиепая досталась советскому ВМФ в качестве базы флота еще от Российской империи. В Лиепае (тогда еще Либаве) в 1897— 1905 гг. построили порт имени императора Алек­сандра III как передовую базу Балтфлота. Нельзя сказать, что командование советского Балтфлота перегрузило эту крупную базу боевыми едини­цами, чаще используя ее для проведения ремон­та. Помимо лодок на заводе «Тосмаре» ремонти­ровался старый эсминец «Ленин» (в ремонте с ра­зобранными машинами и снятой артиллерией). В ночь на 22 июня, за несколько часов до первой бомбардировки, в Лиепае для ремонта прибыл базовый тральщик Т-204 («Фугас»). Помимо бое­вых кораблей в Либавском порту находилось 19 транспортов.

С суши Лиепаю прикрывали части 67-й стрел­ковой дивизии генерал-майора Н.А. Дедаева. Од­нако защита эта была весьма условной: в зоне от­ветственности этого соединения находился ог­ромный 150-километровый участок побережья от государственной границы до Вентспилса. Соб-

Сельские жители рассматривают сбитый немецкий само­лет.

ственно в районе Лиепаи находились около 7 тыс. человек из состава дивизии генерала Дедаева. Помимо частей 67-й дивизии базу защищали 32-й караульный батальон курсантов Военно-морс­кого училища ПВО им. Фрунзе, 23-я и 27-я бата­реи береговой обороны КБФ (по четыре 130-мм орудия), 18-я железнодорожная батарея КБФ (че­тыре 180-мм орудия), 148-й истребительный авиационный полк из состава 6-й смешанной авиадивизии (63 самолета), 43-я морская авиа­разведывательная эскадрилья (состояла из 13 ле­тающих лодок МБР-2 и базировалась на озеро Дурбе в 15—20 км от города) и отдельные мелкие части. Общая численность личного состава базы составляла около 4 тыс. человек. Наличие на периметре обороны Лиепаи относительно много­численного гарнизона позволило сдержать пер­вый натиск противника, но при туманных перспек­тивах удержания базы оставался один выход — уход боеспособных кораблей в Рижский залив.

Волна приведения флота в состояние готовно­сти № 1 довольно быстро докатилась до Лиепаи. В 1:00 22 июня была получена шифровка с указанием привести все части, корабли в боевую готовность. В 4:00 22 июня командир 1-й бригады подводных лодок Н.И. Египко получил указание от начальника штаба КБФ о рассредоточении лодок по реке, так­же было приказано принять на борт все виды снаб­жения и немедленно перевести подлодки 4-го ди­визиона в Усть Двинск, а 3-го дивизиона в Виндаву. Египко дал указание командиру 3-го дивизиона в Либаве о принятии всех запасов и переходе в но­вое место базирования. Командир 3-го дивизиона капитан 3-го ранга А. К. Аверочкин был старшим ко­мандиром Либавской группы.

Подготовка к перебазированию заняла не­сколько часов. В 14:00 Аверочкин отправил доне­сение о готовности к выходу. Не были готовы к вы­ходу по вышеуказанным причинам лодки С-1, С-3, М-71, «Спидола» и «Ронис». По некоторым данным, небоеготовые корабли, в том числе эсминец «Ле­нин», были подготовлены к взрыву уже в середи­не дня 22 июня. В 15:15 первого дня войны ко­мандир бригады подлодок приказывает своим подчиненным в Лиепае «выходить по готовности, на переходе учитывать обстановку военного времени». Однако в 16:30 Аверочкин сообщает, что командир Лиепайской базы капитан 1-го ранга М.С. Клевенский не выпускает подлодки. Египко был вынужден обратиться к начальнику штаба КБФ за соответствующими указаниями в адрес командира базы.

Не следует думать, что основной заботой совет­ских моряков 22 июня была подготовка к отступле­нию из Лиепаи. Лодки Л-3, М-79, М-81, и М-83 были сразу же высланы на позиции на подступах к базе с моря, которые они должны были занимать по пред­военным планам. В 9:30 Лиепаю покинула М-83, в 10:30 — М-81, в 19:30 — Л-3. Тральщик «Фугас», несмотря на неисправность двигателя, выставил минное заграждение из 207 мин на подходах к Лие­пае. Тральщики этого проекта, несмотря на основ­ное предназначение бороться с минами противни­ка, имели возможность брать на борт и устанавли­вать небольшое количество морских мин загражде­ния. Постановка «Фугаса» оказалась весьма резуль­тативной: до конца года на его минах подорвались немецкие тральщики М-3134, М-1708 и М-1706, сторожевой корабль V 309 и охотник за подводны­ми лодками UJ-113.

Эвакуация кораблей из Лиепаи началась, когда части 291-й пехотной дивизии уже подошли к горо­ду. Первый бой на ближних подступах к Лиепае со­стоялся в ночь на 23 июня. В нем участвовали раз­ведывательный батальон 67-й стрелковой дивизии и ее 281-й стрелковый полк в неполном составе. Когда в надвигающейся темноте летней ночи зат­рещали выстрелы пулеметов и первые залпы орудий, отданный еще в середине дня приказ начал выполняться. В 23:20 22 июня базу покинули и на­правились в Виндаву подлодки С-9, «Калев» и «Лембит». Впоследствии «Лембит» станет одной из са­мых знаменитых советских лодок. Подводные лод­ки М-77 и М-78 вышли из Лиепаи после полуночи, т.е. уже 23 июня. М-78 была потоплена на переходе немецкой подводной лодкой U-144. Также 23 июня из базы ушли тральщик «Фугас» и малые охотники. Из числа гражданских судов порт покинули танкер «Железнодорожник» и восемь транспортов. Остав­шиеся в базе эсминец «Ленин», подлодки «Ронис», «Спидола», М-71, М-80 и С-1 были впоследствии взорваны экипажами во избежание их захвата про­тивником. Та же судьба постигла подлодку М-83, вернувшуюся в базу с позиции из-за повреждения перископа. До того как Лиепая была блокирована с суши 23 июня, ее покинули эшелон с семьями гар­низона и железнодорожная батарея. Оборона Лие­паи продолжалась до 27 июня, а отдельные разроз­ненные отряды сопротивлялись до 29 июня.

Как и следовало ожидать, 22 июня был открыт счет потопленных немцами советских гражданских судов. Первым стал пароход «Гайсма» (3077 брт). Он следовал из Риги в Любек с грузом леса. В 3:45 пароход у юго-восточного берега острова Готланд был атакован немецкими торпедными катерами S-59 и S-60, которые обстреляли судно, а затем потопили его двумя торпедами. Погибло шесть человек, попали в плен еще двое. Оставши­еся 24 члена экипажа через 14 часов добрались на шлюпке до латвийского берега в районе маяка Ужава, где похоронили скончавшегося от ран капитана Н. Г. Дувэ. Еще одной жертвой немецких катерни­ков стал транспорт «Лииза», следовавший из Лие­паи в Палдиски с грузом цемента и колючей прово­локи. Он был в 23:15 22 июня задержан катерами немецкой 2-й флотилии у побережья острова Хийумаа (Даго). Немцы позволили экипажу покинуть ко­рабль, который затем был торпедирован катерами S-43 и S-106. Экипаж (14 мужчин и 1 женщина) был взят в плен и принят на борт S-106.

Советский военно-морской флот традиционно противопоставлялся армии и военно-воздушным силам в отношении боеготовности. В отличие от ог­лушительного разгрома на аэродромах и стреми­тельной потери позиций на границе флот по боль­шому счету отделался испугом. Считается, что при­чиной этого было своевременное приведение фло­та в боевую готовность. Однако справедливости ради следует отметить, что первопричиной все же был низкий приоритет цели «советский ВМФ» в не­мецких военных планах. Но даже при этом 22 июня вполне могло стать «днем позора». В этом отноше­нии показателен следующий эпизод. Немецкие подводники обнаружили ночью с 21 на 22 июня на Таллинском рейде стоявший на якоре линкор «Ок­тябрьская революция». Командир отряда подвод­ных лодок капитан Бирнбахер запросил по радио разрешение на атаку. Из Вестенде был дан поло­жительный ответ, но Бирнбахер его не услышал. Он запросил базу еще несколько раз, но ответа все так же не слышал. Счастливое стечение обстоятельств