Ростислав Самбук - Портрет Эль Греко

- Как вас величать? - спросил он. - Забыл я...

- Дмитром Семеновичем.

- Так вот что, Дима, - пренебрежительно улыбнулся Галицкий, - иди ты...

Серошапка этого не ожидал. Захохотал, обошел стол, сел на его краешек и подал Галицкому руку.

- На, Эдик, держи, - сказал примирительно. - Вижу, ты свой человек, и мы сработаемся.

Галицкий пожал руку Серошапке без энтузиазма.

Думал: сколько им будет стоить этот желторотый?

Впрочем, прикинул, не так уж и много - ведь в нем нет ни цепкости Пруся, ни такого знания тонкостей дела, ни прусевского аппетита... Что бы там ни было, а то, что Прусь отошел в иной мир, - обстоятельство очень положительное.

"Хапуга проклятый!" - чуть не вырвалось у Галицкого, но он овладел собой и посмотрел на свое новоиспеченное начальство любезнее. "Юный друг мой, - подумал он растроганно, - мы будем подкармливать тебя. Ты будешь благодарен, а нам... Нам делать свое..."

- И правда, Дима, - повеселел он, - что нам делить? Лишних двадцать рублей в месяц? Как-нибудь и без них обойдусь. Они тебе нужнее. У тебя дело еще молодое, а нам, старикам...

- Старый черт! - Серошапка хлопнул его по плечу. - Три года разницы, а уже в монахи записываешься. - Он что-то еще говорил, а Галицкий мысленно прикидывал: во-первых, не следует баловать этого желторотого - сотен пяти в месяц, кроме зарплаты, ему вполне достаточно. Лишь бы только не мешал...

Может, и хорошо, что начальником цеха поставили этого слепого котенка. Всегда можно свалить на него вину.

А он и рад будет: пятьсот шайбочек с неба упало...

Вдруг что-то важное дошло до сознания Галицкого, и он насторожился.

- Что вы сказали? - переспросил.

- Как дела с договорами на сбыт нашей продукции? Ведь уже май, и если прозевать это дело...

У Галицкого вдруг кольнуло под ложечкой. Договоры о поставках - святая святых его и Григория Котляра - помощника мастера. Они не позволят, чтобы этот выскочка совал туда свой нос.

Ответил с деланным равнодушием:

- Прусь был хороший хозяин и вовремя заботился о сбыте продукции Эти операции поручал мне и Котляру, - солгал он О том, что Прусь брал почти половину договоров на себя, решил умолчать. - У нас есть определенный опыт и связи. Цех будет работать на полную мощность. План выполним и прогрессивку получим, - заверил он.

- Хорошо, выясним... - Серошапка вернулся на свое место. Выдвинул и задвинул ящик стола, переложил какие-то бумажки Сказал, будто речь шла о мелочи: - В крайнем случае я могу договориться с одним из южных комбинатов о поставке пятисот или шестисот тонн яблочного пюре ..

Галицкий даже попятился.

- Скольких? - переспросил.

- Тонн пятисот, а может, и больше... - Серошапка сделал вид, что разглядывает что-то в ящике. И так, не глядя на Галицкого, знал, какой удар нанес ему сейчас. "Я тебя, мерзавца, насквозь вижу, - торжествовал он. - А ты думал меня голыми руками взять?

Интересно, как теперь запоешь?"

Но Галицкий, оказалось, был достойным партнером...

- Тогда придется поработать... - задумчиво произнес он. И прибавил с энтузиазмом: - Зато план перевыполним. Возможно, переходящее знамя получим!

- Первое место в области завоюем! - поддержал его Серошапка. - Мы с вами еще прогремим!

"Как бы не загреметь... - подумал Галицкий. - Но ведь пятьсот тонн! С каждого килограмма... Да еще и сколько пойдет без нарядов... Интересно, знает ли этот Серошапка, сколько можно положить в карман?"

Но Серощапка смотрел на него простодушно, и Галицкий встал. Надо было посоветоваться с Котляром.

У Гриши светлая голова, как Гриша скажет, так и следует делать - имеет, зараза, нюх настоящей гончей, видит на десять саженей вглубь. Григорий Котляр - титан коммерции. Его еще никто не обводил вокруг пальца.

Серошапка посидел в кабинете, машинально перебирая бумаги. Фактически стол был пуст - несколько писем, оставленных Галицким, копия приказа по заготконторе...

Вчера Серошапка долго беседовал со следователем из Киева. Тот рассказал ему про убийство Пруся и просил помочь следственным органам. По его просьбе Серошапка просидел полночи, разбирая бумаги Пруся, привезенные в область работниками милиции. Правда, Прусь был осторожным человеком и не держал ничего, что могло бы скомпрометировать его. Не отличался аккуратностью - бумаги бросал в папки без всякой системы, приказы не подшивал, как полагалось по инструкции, и принципиально не признавал нумерации входящих и исходящих...

Серошапку заинтересовало недописанное письмо, точнее записка - всего несколько торопливо написанных слов:

"Поля... Я вчера не мог быть дома, потому..."

На этом записка обрывалась. Серошапка показал ее Козюренко, и полковник просил его, если будет возможность, выяснить, кто эта Поля.

Правда, всего несколько слов, но они свидетельствовали о каких-то отношениях Пруся с женщиной по имени Поля: возможно, это любовница Пруся, которая бывала у него дома, заранее договорившись о встрече, а может, просто приходила, чтобы навести порядок в квартире, выстирать белье...

Серошапка вышел в цех. Сейчас, перед началом сезона, там было мало рабочих. Через месяц-полтора, когда начнут завозить ягоды и фрукты, заготконтора наберет сезонных рабочих, и тогда работа закипит.

А теперь готовили тару, ремонтировали оборудование.

Галицкий, увидев Серошапку, приветственно помахал ему рукой. Мастер занимался очень прозаичной работой: осматривал бочки, в которых должны отправлять заказчикам соки и яблочное пюре. Брезгливо пинал их ногой, командовал:

- На эту набейте обручи! Откати ее, Микола, в сторону. А для этой нужно новое дно, пометь мелом...

Серошапка прошел мимо. Конечно, можно было бы расспросить Галицкого о Поле, но Козюренко отсоветовал: может, она общается с Галицким, может, причастна к преступлению, и расспросы только насторожат ее.

Серошапка хотел посмотреть, как ремонтируют пресс, но его остановила молодая женщина, повязанная платком.

- На два слова, Дмитро Семенович... - проговорила, смутившись.

Серошапка подошел к ней. Внимательно посмотрел.

Женщина не отвела глаз, и Серошапка прочитал в них какую-то глубоко затаенную тревогу.

- Вы меня знаете, а я, к сожалению...

- Меня зовут Мартой Васильевной, - женщина метнула взгляд на Галицкого, и зрачки ее сузились, а лицо приобрело решительное выражение. - Хочу поговорить с глазу на глаз!

"Ну что ж, - решил Серошапка, - пресс подождет".

- Идемте ко мне, - предложил он.

Когда они проходили мимо Галицкого, тот с интересом посмотрел на них и демонстративно отвернулся.

Женщина села у стола, сняла платок, разгладила его на коленях. Видно, что-то волновало ее, и она не знала, с чего начать. Серошапка помог ей:

- Я вас внимательно слушаю, Марта Васильевна.

Прошу, говорите все, что думаете.

Женщина собрала платок, стиснула в кулаке.

- Тут вот что... - начала не совсем уверенно, - и может быть, не мое это дело, хотя мое, потому что я здесь профгрупорг. Выбрали недавно, пояснила она. - Да если б и не выбрали, все равно... Вижу я вас впервые, но все же хочу предупредить: что-то не так у нас делается.

- Как это не так? - Серошапка сделал вид, что не понял. - Насколько мне известно, план выполняется...

Верно, ему не следовало говорить это, потому что женщина как-то сразу увяла.

- Вот так все, - сказала растерянно, - кому ни скажешь...

- Извините, Марта Васильевна, хочу выслушать вас до конца.

- Тут меня считают скандалисткой, - вдруг быстро заговорила женщина,- но, нравится или не нравится, буду говорить в глаза. Прусь с работы хотел выгнать, да профгрупорг я... Галицкий - видели, как посмотрел! К сожалению, нет у меня никаких доказательств, хотите - слушайте, не хотите - уйду...

- Но я же вас слушаю внимательно.

- Прусь был жулик, и Галицкий тоже, - отрубила женщина.

- У вас есть факты?

- Если бы были. С фактами я бы в милицию пошла. Я с вами потому и разговариваю, что человек вы здесь новый и этот пройдоха Галицкий будет стараться обвести вас вокруг пальца. Вот и предостерегаю.

- Благодарю, - ответил Серошапка не совсем искренне. Если бы знала эта женщина, какое у него самого мнение о Галицком! - Я учту ваши предостережения. Но почему вы так думаете?

- Да все знают, что они жулики.

- Так я могу о каждом сказать.

- Не о каждом. Сколько Галицкий получает? Зимой - сто рублей, ну, летом значительно больше, но жена его не работает, двое детей, а посмотрите, какой дом поднял! К себе они не приглашают, но люди все знают, чего только в доме нет! Вот Прусь - тот был похитрей. Берег копейку.

- Говорят, ссорился в последнее время с Галицким?

Марта Васильевна сокрушенно покачала головой.

- Одного поля ягоды. Сегодня поссорились - завтра помирились!

- И все же могли что-то не поделить... Тем более, что Прусь, говорят, был нелюдим...

- На глазах - нелюдим, а любовницу имел... Полину какую-то...

- Откуда знаете?

- Да слыхала...