Коллектив авторов - Этносы и «нации» в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время

42 Ibid. Vol. 2. P. 181. III ст. Данная статья относилась не только к иностранцам, но к чужакам вообще (forains et estrangers).

43 Ibid. P. 412–413. XV ст.

44 Ibid. P. 542–543. V ст.

45 Ibid. P. 498. XI ст.; Archives legislatives de la ville de Reims. P. 862. XI ст. Регламент был составлен и принят в Реймсе в 1666 г., однако утвержден королевским патентом только в 1669 г., и в позднейших постановлениях центральной и местной власти устав датируется 1669 г. Подробнее об истории его создания: Кириллова Е.Н. Указ. соч. С. 280–286.

46 Recueil des reglements. Vol. 2. P. 234. LXXIV ст.; P. 252. CLVIII ст.

47 Ibid. P., 1730. Vol. 3. P. 217. IV ст.

48 К примеру, регламент сукноделов и изготовителей саржи Бове (1667): «Tous Maistres Drapans ou Sergiers, et Ouvriers forains et estrangers, qui vou-dront s’establir en laditte ville de Beauvais, seront refüs dans ledit Corps de Mes-tier, en faisant apparoir qu’ils estoient passez Maistres aux lieux qu’ils quittez, ou faisant apprentissage de trois ans, le tout a leur choix; apres quoy ledit Estranger sera refü dans ledit Corps…»: Ibid. Vol. 2. P. 181. III ст.

49 Ordonnances et Reglemens pour les longueurs, largeurs et qualitez des drapa, serges et autres etoffes de laine et fil // Ibid. Vol. 1. P. 295. XLVII ст.

50 «Toutes personnes qui voudront se faire Apprentifs dudit mestier, seront obligez de bien et düёment servir leurs Maistres sous lesquels ils seront Jurez, sfa-voirs les Estrangers l’espace de trois annees ainsi qu’il est dis au V. Articles; et les Franfois l’espace de quatre ans, y prenant feu, lieu et demeure…»: Ibid. Vol. 2. P. 548. XXXIX ст.

51 Ibid. P. 18. III ст.

52 Ibid. P. 48. XXXV ст.

53 Ibid. P. 113–114. XXXIX ст.

54 Ibid. P. 139–140. XXXV ст.

55 Ibid. P. 181. III ст.

56 Ibid. P. 498. XI ст.; Archives legislatives de la ville de Reims. P. 862. XI ст.

57 Recueil des reglements. Vol. 2. P. 415. XXXII ст.

58 Ibid. P. 550. LI ст.

59 Ibid. Vol. 3. P. 228–229. LII ст.

60 «S eront neantmoins lesdits Ouvriers et Habitans de ladite Ville, et ceux qui y auront gagne la franchise, employez par preference ausdits Forains et Estrangers, en faisant par lesdits Ouvriers de la Ville les ouvrages ausquels ils seront employez, bien et düёment, et travaillant en la maniere qui sera prescrite par les Maistres qui les employeront; lesquels pour les cas cy-dessus seront cras a leur serment, contre lesdits ouvriers»: Ibid. Vol. 2. P. 192. XXXIX ст.

61 Люблинская А.Д. О некоторых особенностях мануфактурного этапа в развитии капитализма // Средние века. М., 1965. Вып. 27. С. 5; Чистозвонов А.Н. Некоторые основные теоретические проблемы генезиса капитализма в европейских странах. М., 1966. С. 71; Чистозвонов А.Н. Генезис капитализма. Проблемы методологии. М., 1985. С. 50–51.

62 Deursen A.Th, van. Professions et metiers interdits. Un aspect de l’histoire de la revocation de l’Edit de Nantes. Groningue, 1960. В конце XVII–XVIII вв. из страны из-за крайнего религиозного давления мигрировало «всего… 1,21,3 % французского населения, но элита из элит, пятая или четвертая часть торгового и промышленного потенциала Франции»: Шоню П. Цивилизация классической Европы. Екатеринбург, 2005. С. 148. Неизбежность отъезда из страны объяснялась и прямыми профессиональными запретами. Так, в 1669 г. Парижский парламент запретил протестантам – вышивальщикам обучать учеников (Recueil general des anciennes lois françaises, depuis l’an 420, jusqu’a la Revolution de 1789 / Ed. Fr.-A. Isambert et al. P., 1829. T. XVIII. P. 211), что лишало их будущего (новых мастеров) и ограничивало их настоящее (отсутствие учеников как работников).

63 Начиная со дня обнародования постановления и под угрозой штрафа в 150 ливров, половина которого предназначалась бедным, а другая половина – мастерам и хранителям ремесла (присяжным): Recueil des reglements. Vol. 2. P. 84. XXVI ст.

Кириллова Е.Н.

История средневековья – это по существу история постоянного контакта разно-этничных и разно-конфессиональных культур: начиная с эпохи Великого переселения народов и заканчивая Великими Географическими Открытиями. Между этими двумя эпохами в истории человечества Восток и Запад, Север и Юг встречались и сосуществовали бок о бок столетиями, вовсе не представляя друг для друга случайного и незнакомого встречного. Правильнее смотреть на них как на попутчиков.

В плане развития политических форм и структур именно в средние века происходило бурное становление этно-политических центров, рождение и угасание универсалистских империй, а затем оформление национальных монархий. Межгосударственные столкновения на конфессиональной почве, роль этнического фактора в военных конфликтах между разными политическими объединениями, задача внутреннего регулирования отношений с иноэтничным и иноконфессиональным населением – самый примитивный и поверхностный список сюжетов, знакомый средневековью. Это, безусловно, выдвигает для медиевистики в первый ряд проблематику по истории этносов и конфессий в системе политического управления.

Впрочем, даже для эпохи средневековья, богатой на межконфессиональную и межэтническую историю, Пиренейский полуостров по праву занимает особое место, соперничая в Западной Европе, возможно, лишь с имперской Византией и арабо-норманнской Сицилией.

Но и в этом соперничестве пальма первенства остается за иберийцами, поскольку только на Пиренейском полуострове были созданы политические образования, объединявшие разные конфессии в целом на протяжении семи столетий.

Речь не идет о соревновании за долгожительство синтезной культуры: длительность межконфессионального и разноэтничного соседства являются важнейшими маркерами социальной истории, с одной стороны. С другой – очевидно, что устойчивые и плодотворные стратегии регулирования общественных отношений в условиях поликонфессионального и полиэтничного состава населения способны оформиться только в рамках протяженной во времени цивилизации. Сама продолжительность «жизни» такой цивилизации уже несет для историка принципиальную информацию и делает возможным постановку многих, в иных условиях, бессмысленных или некорректных, вопросов.

Стоит обратить внимание на то, что только на Пиренейском полуострове были созданы и существовали в течение многих столетий политические образования, включавшие европейский и не-европейский (ближне-восточный, аравийский, африканский) этнические субстраты.

Кроме того, для исторического моделирования, коим мы в известном смысле предполагаем заняться, принципиален еще один момент: на протяжении семи столетий возникавшие здесь политические образования были очень разными по своему характеру: крупными и мелкими, христианскими и исламскими. Но все они включали три конфессиональных элемента: иудеев, христиан и мусульман.

Благодаря этому мы имеем редкую возможность сравнить исторический опыт исламской и европейской традиций в общем-то в сопоставимых конкретно-исторических условиях одного региона и одной эпохи.

Речь пойдет о том, как средневековая система управления реагировала на полиэтничность государственных образований – будь то халифат или Арагонская корона, Гранадский эмират или графство Барселонское, маленькие тайфы или северо-пиренейские графства.

Изучение системы управления, существовавшей в разных пиренейских политических образованиях на протяжении VIII-ХГУвв., позволяет сделать некоторые обобщающие выводы, которые, может быть, вовсе не покажутся сенсационными, но заслуживают известного внимания именно в силу многообразия того материала, на основе которого они сформулированы.

Наибольшей отрефлексированностью и на уровне власти, и на уровне юриспруденции, проблема регулирования отношений государства с инаковым населением отличается в крупных политических образованиях – таких, какими для раннего средневековья был Кордовский халифат, для классического – Арагонская Корона или Кастилия. Стоит заметить, однако, что принятая там парадигма социальных отношений была характерна и для более мелких центров.

Покорение Пиренейского полуострова мусульманами сопровождалось разделом земель между арабами, пришедшими с Тариком и Мусой бен Нусайром и так называемыми джундами – кланами, на основе которых формировалась конная дружина. Джунды, явившиеся в начале VIII столетия в Испанию, принадлежали к сирийской и восточной знати. В метрополии они обитали на Иордане, в Палестине, Египте, Дамасске. Трудно сказать точно, сколько арабских воинов пришло в VIII в., но скорее всего их было немного. Средневековые арабские авторы говорят о 18 000 человек, набранных в войско Мусой, и о 10000-12000 джундидов. Установление власти Омейадов в Аль-Андалусе повлекло за собой новую волну переселений с Востока сирийских арабов, долгое время сохранявших древние обычаи. В эпоху халифата выходцы из самых разных регионов Востока – из Хиджаза, Ирака, Йемена, Сирии, Египта, Ливии, Ифрикии, Магриба и даже с крайнего юга Аравийского полуострова – селились в наиболее важных городах, занимали высокие должности в государственном и городском управлении, вели торговлю или возделывали землю. С самого начала арабы переселялись с семьями и вступали в смешанные браки и союзы с местным населением. Важно, что их потомки нередко тоже причислялись к арабам, от чего еще сложнее определить долю чистокровных этнических арабов в аль-Андалусе.

В последующих переселениях наибольшую роль играл берберский элемент. Выходцы из северной Африки заселили центральные земли Аль-Андалуса и его горные районы на востоке. Все указывает на то, что они быстро арабизировались и даже забывали свой язык. В конце X в. в испанские земли перебралось большое количество североафриканцев: сначала Омейяды, а затем и амириды активно набирали их в войско. Конечно, много берберов переселилось в Испанию во времена африканских династий – альморавидов и альмохадов. Они же, по всей вероятности, доминировали и в Гранаде (столица берберской династии зиридов после 1012 г.).