Виктор Бычков - Русская средневековая эстетика XI‑XVII века

206

Там же. С. II, ср. также: С. LXXXIII.

Ср.: Коновалова О. Ф. К вопросу о литературной позиции писателя конца XIV в.//ТОДРЛ. Т. 14. С. 206, 208; Лихачев Д. С. Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого С. 59.

Лихачев Д. С. Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого. С. 86.

Фактически на это свойство древнерусского «художества», не обозначая его софийностью, указывает и Г. М. Прохоров в кн.: Памятники переводной и русской литературы XIV‑XV веков. С. 154.

Цит. по: Казакова Н. А., Лурье Я. С. Указ. соч. С. 244.

На это сравнение обратила внимание еще О. Ф. Коновалова (К вопросу о литературной позиции… С. 209). М. И. Мулич показала, что подобные мотивы использовались сербскими агиографами и до Епифания (Мулич М. И. Сербские агиографы XIII‑XIV вв. и особенности их стиля//ТОДРЛ. Т. 23. С. 132).

Коновалова О. Ф. К вопросу о литературной позиции… С. 210.

Оно издано в кн.: Ягич И. В. Рассуждения южнославянской и русской старины о церковно–славянском языке. СПб., 1896. С. 122 и слл.

См.: Лихачев Д. С. Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого. С. 52—53.

Коновалова О. Ф. «Плетение словес» и плетеный орнамент конца XIV в.//ТОДРЛ. Т. 22. С. 101, 110; см. также: Kitch F. С. М. The Literary Style of Epifanij Premudryj. Pletenije sloves. Muchen, 1976.

Мулич М. И. Указ. соч.// ТОДРЛ. Т. 23. С. 141 — 142.

Ср.: Матхаузерова С. Древнерусские теории искусства слова. Praha, 1976. С. 85—86.

Лихачев Д. С. Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого. С. 52.

См.: Коновалова О. Ф. «Плетение словес» и плетеный орнамент конца XIV в.//ТОДРЛ. Т. 22. С. 102, 108; см. также: Kitch F. С. М. Op. cit. Р. 171—267

См.: Мулич М. И. Указ. соч.//ТОДРЛ. Т. 23. С. 140; Коновалова О. Ф. К вопросу о литературной позиции писателя конца XIV В.//ТОДРЛ. Т. 14. С. 207.

См.: Архипов А. О происхождении древнерусских хождений II Вторичные моделирующие системы. Тарту, 1970. С. 66; о жанре хождений: Прокофьев Н. И. Русские хождения XII‑XV вв.//Литература Древней Руси и XVIII в. М., 1970 (МГПИ им. В. И. Ленина. Ученые записки № 363). С. 3—235.

Цит. по: Прокофьев Н. И. Хождение Агрефения в Палестину//Литература Древней Руси. Вып. I. С. 139.

Там же. С. 140.

Ср.: Сперанский М. Н. Из старинной новгородской литературы XIV в. Л., 1934. С. 130.

См.: Вазари Джорджо. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. Т. 2. М., 1963. С. 171—174.

Психологии зрительского восприятия флорентийских представлений по описаниям Авраамия посвящена статья И. Е. Даниловой «Церковные представления во Флоренции в 1439 г. глазами Авраамия Суздальского» (см.: Данилова И. Е. Искусство Средних веков и Возрождения. М., 1984. С. 154–165).

Далее идет изложение по изд.: КХ 152—156.

Подобное «устроение» в виде металлических обручей и штырей описано у Вазари.

Данилова И. Е. Искусство Средних веков и Возрождения. С. 156.

Там же. С. 157–158.

См.: Рукопись ГПБ. Погод. 280. Л. 284—286 об.

Подробнее см.: Бычков В. В. Византийская эстетика. С. 108—143; Он же. Теория образа в византийской культуре VIII‑IX веков.

Флоренский П Собр. соч. Т. 1. С. 223.

Там же. С. 226.

Подробнее об антиномизме христианских догматов см.: Бычков В. В. Византийская эстетика. С. 32.

П. Флоренский считал, что Иосиф Волоцкий вообще писал это «об иконе Святой Троицы преподобного Андрея Рублева» (Флоренский П. Собр. соч. Т. I. С. 223). Влияние «Троицы» Рублева на тринитарную концепцию Иосифа Волоцкого отмечала и Н. А. Демина. См.: Демина И. «Троица» Андрея Рублева. С. 95.

Послания Иосифа Волоцкого. С. 141.

Подробнее см.: Салтыков А. А. О значении ареопагитик в древнерусском искусстве (к изучению «Троицы» Андрея Рублева) // Древнерусское искусство XV‑XVII веков. М., 1981. С. 10—11.

О духовном, философско–религиозном содержании древнерусской живописи существует большая литература. Укажу здесь только на некоторые классические труды, без изучения которых нельзя правильно и глубоко понять это отнюдь не простое искусство: Флоренский П. Собр. соч. Т. I (особенно см.: Иконостас. С. 193 -316); Трубецкой Е. Умозрение в красках: Три очерка о русской иконе. Париж, 1965; Булгаков С. Икона и иконопочитание. Париж, 1931; Архиепископ Сергий (Голубцов). Воплощение богословских идей в творчестве преподобного Андрея Рублева // БТ. Т. 22. С. 3—67; Ouspensky L., Lossky W. Der Sinn der Ikonen. Bern; 01 ten, 1952; Onasch K. Die Ikonenmalerei. Leipzig, 1968; Evdokimov P. L’Art de e’icone. Theologie de la beaute Bruges. 1970; Thon N. Ikone und Liturgie. Trier, 1979; Ouspensky L. Theologie de e’icone dans l’Eglise orthodoxe. Paris, 1980; Ivanov V. Das grosse Buch der russischen Ikonen. Freiburg; Basel; Wien, 1988.

Флоренский П. Собр. соч. Т. I. С. 225.

Лазарев В. Н. Русская иконопись от истоков до начала XVI в. М., 1983. С. 24—25.

Алпатов М. Андрей Рублев. М., 1972. С. 11 — 12.

Как писал еще в 1922 г. И. Э. Грабарь, «Феофан привез в Россию богатейший живописный опыт обновленной Византии» (Грабарь И. О древнерусском искусстве. М., 1966. С. 76).

Н. Г. Порфиридов справедливо считал, что Феофана необходимо рассматривать как явление истории русского искусства, ибо за тридцатилетний период жизни на Руси он глубоко впитал традиции своего нового отечества и дал «в своем творчестве счастливый синтез ценностей мирового искусства с наследием искусства русского народа» (Порфиридов Н. Г. Древний Новгород. М.; Л., 1947. С. 284).

В искусствоведении нет единого мнения о принадлежности этих икон Феофану. По духу они, однако, близки ему, и это дает мне основание говорить здесь о них, не вдаваясь в проблему их авторства.

М. В. Алпатов отмечал «возвышенный пафос» в облике новгородских праотцев и отшельников Феофана (Алпатов М. Андрей Рублев. С. 6).

Этой проблеме посвящена работа: Michelis P. A. An Aesthetic Approach to Byzantine Art. L., 1955.

Д. С. Лихачев прекрасно показал, что и литературе, и живописи конца XIV—начала XV в. были присущи «абстрактный психологизм» и высокая экспрессивность (см.: Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. М., 1970. С. 72—92, особенно С. 89).

Трубецкой Е. Два мира в древнерусской иконописи. М., 1916. С. 17.

В этом плане нельзя безоговорочно согласиться с оценкой С. Радойчичем новгородской росписи как исповеди Феофана, «слишком личной и разрушительной», от которой он отошел в своих иконах под влиянием русской среды (цит. по: Вздорнов Г. И. Феофан Грек. Творческое наследие. М., 1983. С. 34).

Алпатов М. В. Искусство Феофана Грека и учение исихастов II ВВ. Т. 33. 1972. С. 197—198.

Вздорнов Г. И. Указ. соч. С. 11.

Алпатов М. В. Искусство Феофана Грека и учение исихастов II ВВ. Т. 33. 1972. С. 198.

Михайловский Б. В., Пуришев Б. И. Очерки истории древнерусской монументальной живописи со втор. пол. XIV в. до нач. XVIII в. М.; JI., Ж. 1941. С. 28.

Там же.

Там же. С. 27; ср. также: Вздорнов Г. И. Указ. соч. С. 13.

Лазарев В. Я. Феофан Грек и его школа. М.,1961. С. 43.

Там же.

Цит. по кн.: Вздорнов Г. И. Указ. соч. С. 22.

Михайловский Б. В., Пуришев Б. И. Указ. соч. С. 27.

Вздорнов Г. И. Указ. соч. С. 14; Михайловский Б. В., Пуришев Б. И. Указ. соч. С. 12.