Е. Сыченко - Практика Европейского суда по правам человека в области защиты трудовых прав граждан и права на социальное обеспечение

При разрешении дел о нарушении требования Конвенции о запрете принудительного труда суд придает большое значение самой сущности деятельности, обжалуемой заявителем, особенностям его профессии. В решении по делу Van der Mussel v. Belgium Суд отметил, что категории принудительного и обязательного труда, выделенные в ст. 4 Конвенции, объединяются тем, что представляют «нормальные», основанные на общем интересе основания применения труда как проявление социальной солидарности.

В данном деле Заявитель просил признать принудительным трудом его неоплачиваемую работу, выполненную во время адвокатской стажировки. Комиссия в соответствии со сложившейся практикой рассмотрела обстоятельства дела с точки зрения наличия двух необходимых критериев принудительного или обязательного труда – лицо выполняет работу или несет службу против своей воли; требование выполнения работы или несения службы несправедливо или жестоко либо работа или служба влечет тяготы, которых можно было бы избежать, – и пришла к выводу, что в данном деле оба эти критерия отсутствовали[58].

Суд для определения принудительной или обязательной природы труда исследовал вопрос о возможном наказании в случае отказа от выполнений адвокатской работы. Было установлено, что если бы заявитель отказался без должных оснований от защиты своего клиента, к нему не могли бы быть применены уголовные санкции. Вместе с тем Совет Ордена адвокатов мог лишить его права осуществлять практику, вычеркнув из списка стажеров, или отказать в праве включения в реестр адвокатов. По мнению Суда, подобные перспективы были достаточно серьезными, чтобы рассматривать их как угрозу наказания (п. 35).

Затем был исследован вопрос о добровольности адвокатской стажировки заявителя. Суд посчитал, что будущий адвокат перед началом практики знал об обязательстве предоставлять бесплатно юридическую помощь в период стажировки, количество «бесплатных» дел было ограничено (около 14 дел ежегодно). Суд принял во внимание также и преимущества, предоставляемые лицам, получившим статус адвоката по окончании практики. Таким образом, взвесив все обстоятельства дела, включая специфику адвокатской деятельности, суд установил, что указанная заявителем неоплачиваемая деятельность по предоставлению правовой помощи не являлась принудительным или обязательным трудом и не составляла нарушение ст. 4 Конвенции.

При анализе дел о принудительном или обязательном труде суд прежде всего устанавливает, не входит ли обжалуемый труд в список деятельности, исключенный самой конвенцией из состава принудительного труда. Особенно широко судом трактуется правило пп. D п. 3 ст. 4 Европейской конвенции о том, что не является принудительным трудом всякая работа или служба, составляющая часть обычных гражданских обязанностей. В частности, на основании этого пункта суд признал не противоречащим конвенции такие обжалуемые заявителями нарушения, как неполучение предоплаты адвокатом[59], а также работа стоматологом в отдаленных районах Норвегии по назначению властей как в деле Iversen v. Norway[60] или работа присяжным заседателем[61].

Здесь надо отметить довольно узкий подход Европейского суда к принудительному и обязательному труду (особенно по сравнению с Российским законодательством). Заявления о принудительном труде рассматриваются Судом, прежде всего, с точки зрения отсутствия добровольного согласия и наличия угрозы ответственности за отказ от труда. При этом вопросы оплаты труда остаются в стороне от решения главного вопроса о квалификации труда в качестве принудительного и подпадающего под запрет ст. 4 Конвенции. Кроме того, на наш взгляд, суд склонен довольно широко трактовать понятие «гражданских обязанностей» как основание для привлечения человека к труду без его согласия.

В правовых документах запрещение принудительного труда, как правило, сопровождается закреплением права на свободу труда. Европейская конвенция, поскольку изначально не содержала социальные права граждан, не упоминает свободу труда. Тем не менее, в одном из недавних решений Mateescu v. Romania[62] Судом был сделан вывод о том, что запрещение властями одновременного занятия нескольких должностей (в частной сфере) является нарушением права на уважение частной жизни. Данный вывод суда можно интерпретировать как первый шаг к признанию свободы труда, вытекающей из толкования ст. 8 (no. 1944/10).

Европейская конвенция по правам человека изначально не предусматривала абсолютного запрета дискриминации в общественных отношениях. Протокол № 12, содержащий подобный «абсолютный» запрет, был принят в 2000 году и до сих пор не ратифицирован многими странами, в том числе, Россией. В связи с этим наиболее актуальным остается порядок обжалования дискриминации на основании ст. 14 Конвенции, которая запрещает дискриминацию лишь в осуществлении прав, предусмотренных в самой конвенции, и поэтому не используется судом самостоятельно, что часто подчеркивается в решениях[63].

Рассматривая подход Европейского суда к дискриминации мы приведем понятие прямой и косвенной дискриминации, порядок распределения бремени доказывания в таких делах, а также возможность использования статистической информации в качестве доказательства. В заключение параграфа более подробно будут рассмотрены дела о дискриминации, рассмотренные Европейским судом по жалобам против России.

Европейский Суд оперирует понятиями прямой и косвенной дискриминации. Прямая дискриминация определяется как разное обращение к людям, находящимся в одинаковых ситуациях без объективного и разумного оправдания. Отсутствие объективного и разумного оправдания (“No objective and reasonable justification”) означает, что различие в обращении не преследует «законную цель» или нет «разумной соразмерности между используемыми средствами и преследуемой целью»[64].

Косвенная дискриминация понимается ЕСПЧ как разница в обращении, выраженная в таком эффекте нейтральной политики или меры, который наносит несоразмерный вред определенным группам людей[65].

Суд отмечает, что Государства пользуются определенной свободой усмотрения в оценке того, оправдана ли разница в обращении и в какой степени, при этом в практике выделяются группы «уязвимых» заявителей[66], в отношении которых свобода усмотрения Государства ограничивается[67].

Таким образом, основными критериями дискриминации являются разница в обращении по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам, отсутствие законной цели установления подобного различия или несоразмерность установленных различий преследуемой законной цели.

Например, в деле Маркин против России Европейский суд установил, что заявленная Правительством России цель охраны национальной безопасности как основание непредоставления мужчинам-военнослужащим отпуска по уходу за ребенком по существу законна. Но правило о соразмерности ограничений преследуемой цели было нарушено, поскольку есть другие средства обеспечения национальной безопасности, кроме исключения мужчин-военнослужащих из числа лиц, имеющих право на отпуск по уходу за ребенком (пар. 147 Решения Большой палаты ЕСПЧ[68]).

Разница в обращении, как первый критерий дискриминации, выявляется судом при помощи сравнения с положением других лиц в аналогичной ситуации. Так, в деле Маркина против России суд сравнил положение заявителя не только с положением женщин-военнослужащих, имеющих право на отпуск по уходу за ребенком, но и с работниками – гражданскими лицами (имеющими аналогичное право вне зависимости от пола работника), установив в обоих случая разницу в обращении.

Для подобного сравнения важным фактором является установление аналогичности ситуаций, в которых находятся сравниваемые лица. Например, в деле Carson and Others v. UK[69] заявители утверждали, что положение законодательства Великобритании, предусматривающее большую надбавку к пенсии тем лицам, которые проживают на территории государства, дискриминирует тех пенсионеров, который проживают в других странах. Суд отказал в удовлетворении заявления о дискриминации, поскольку заявители находились в иной ситуации по сравнению с пенсионерами, проживающими в Великобритании, где жизнь чрезвычайно дорога.

Правило распределения бремени доказывания в делах о дискриминации – это одно из важных положений в практике Европейского суда, обеспечивающее наибольшую эффективность рассмотрения подобных дел. Согласно прецедентам ЕСПЧ в случае, если заявитель доказал разницу в обращении, государство-ответчик должно доказать, что эта разница была оправдана и не является дискриминацией[70].