Андрей Дёмкин - «Дней Александровых прекрасное начало…»: Внутренняя политика Александра I в 1801–1805 гг.

В литературе стало общим мнение, что терзания по этому поводу сопровождали Александра I всю жизнь (а то, что от его брака и от побочных связей не рождалось жизнеспособное потомство, он считал Божьей карой). Утверждение ряда авторов о реальности ухода императора Александра в 1825 г. в народ под видом старца Федора Кузьмича может быть признано логичным исходом грешника.

Всех, в том числе и сына, удивила реакция на кончину супруга императрицы-матери Марии Федоровны. Конечно, она знала о готовящемся заговоре и, разумеется, была осведомлена, какую участь ей готовил муж-император. То, как себя вела Мария Федоровна, нельзя назвать обычной истерикой внезапно овдовевшей женщины. Она громко требовала пропустить ее к телу мужа, на что ей было сказано, что новый государь это «не приказывал». Тогда императрица пыталась обратиться к солдатам, что тоже было пресечено. Есть сведения, что до самого утра 12 марта она не желала признавать сына новым императором и требовала, чтобы он отчитался во всем перед ней. Исследователи объясняют претензии Марии Федоровны давней договоренностью между нею и Павлом Петровичем (имелись и письма последнего), что в случае внезапной смерти Екатерины II и отсутствия мужа в столице она принимает на себя обязанности правительницы либо до возвращения супруга, либо до совершеннолетия сына Александра. Законно занять престол после Павла I Мария Федоровна не могла: по павловскому законодательству об императорской фамилии 1797 г. престол автоматически переходил к старшему прямому наследнику мужского пола. Сын Александр Павлович был уже совершеннолетним и по закону занял престол под именем Александра I. Чего было больше в поведении Марии Федоровны в первые часы после гибели мужа – искренней скорби или политики, сказать трудно. Но с этого момента вокруг императрицы-матери сгруппировался кружок критиков политики ее сына-императора. Хотя Мария Федоровна продолжала называть его прилюдно «наш ангел», он не обманывался по поводу отношения к себе матери[21].

Итак, двадцатитрехлетний Александр Павлович вступил на российский престол. Это был не наивный, романтически настроенный мальчик. Способности политика он проявлял еще в правление Екатерины II. Четыре с лишним года царствования отца, Павла I, закалили характер нашего героя. Он возмужал, стал неплохо разбираться в людях и собирался проводить вполне осознанную политику. Александр Павлович не подверг юридическому осуждению убийц своего отца, хотя по законодательству они совершили тягчайшее преступление. Это и понятно: ведь он сам был с ними связан. Однако он им не простил их участия в перевороте. На другой день после своего воцарения молодой император удалить наиболее влиятельных из них не мог. Нужно было время, чтобы сделать это без лишнего шума.

Первым 17 июня 1801 г. был отставлен со всех постов граф П. А. Пален. У пишущих об этом периоде истории России не нашлось слов сочувствия к этой персоне. Пален, сделавшись в последние месяцы павловского царствования наиболее приближенным и доверенным лицом государя, одновременно плел против него нити заговора, не брезгуя провокациями. Такой человек был, ко всему прочему, опасен. К тому же он претендовал на руководство молодым государем.

Раньше или позже все влиятельные фигуры заговора оказались не у дел. Единственным, кого Александр I использовал на высших постах в армии во время войн с Наполеоном, был генерал Л. Л. Беннигсен. Он обладал определенными полководческими способностями и к тому же по своему рождению в Ганновере являлся подданным британской короны.

В первый период своего царствования (1801–1805) император Александр I представлял собой молодого, стройного, красивого, изящно одевавшегося мужчину, имевшего большой успех у женщин и умевшего пользоваться ими в своих интересах. На публике на его лице замечалась благожелательная улыбка, а в его речах сквозили учтивость и деликатность. Александр Павлович стремился обворожить собеседника, рассыпал любезности и слушал с неподдельным вниманием. Словом, рано проявившееся в нем умение нравиться окружающим отточилось до совершенства. Никуда не исчезли свойственные новому императору тщеславие и честолюбие, скрытность и упрямство. Появилось после 12 марта 1801 г. чувство страха: раз могли убить отца, то могут убить и его! Кроме того, государя упрекали в проявлениях робости, пассивности, праздности, лености, несклонности к систематическим занятиям. Что ж, человеческие слабости свойственны и монархам. Однако наш герой хорошо умел владеть собой, и окружающим было непросто проникнуть в тайники его души.

Гатчинская школа не прошла для Александра Павловича даром. Подобно отцу он вкупе теперь уже со своим наследником, цесаревичем Константином Павловичем, с 13 марта стал ежедневно присутствовать на вахтпараде. Что ж, у первого лица в государстве не нашлось более серьезных занятий, нежели смотреть на развод дворцовых караулов? Ведь теперь никто не мог заставить Александра это делать. Павел I – солдафон до мозга костей, но характер Александра был иным. Видимо, гатчинство проникло в плоть и кровь молодого императора. Он сохранил поначалу павловские военные уставы (по поводу которых А. В. Суворов не мог говорить без сарказма), считая, что главное в воспитании войск – маршировка и выправка, а не действительно боевая подготовка.

Полагаем, что наш герой, по крайней мере до аустерлицкого разгрома, мог искренне верить, что доведенная до автоматизма «фрунтовая механика» принесет победу в сражении. Это мнение разделял и его брат Константин Павлович, а военное окружение во главе с генерал-адъютантом князем П. П. Долгоруким вселяло в Александра I шапкозакидательские настроения накануне Аустерлица. Весьма характерно для гатчинских пристрастий детей Павла I то, что Константин велел русской гвардии в 1805 г. идти из Петербурга до Ольмюца (ныне Оломоуц в Словакии) три месяца «в ногу, печатая строевой шаг»! Позже сам Александр I приказал армии пять дней двигаться от Ольмюца до Аустерлица также в ногу. М. И. Кутузов потому и был фактически отстранен от командования войсками, поскольку не являлся гатчинцем[22].

К моменту восшествия на престол 12 марта 1801 г. двадцатитрехлетний Александр I прошел школу екатерининского Царского Села и павловской Гатчины, что дало ему возможность изучить придворную жизнь в столь разных ее условиях. Уроки Лагарпа познакомили его с современными политико-философскими идеями. Характер молодого государя сформировался противоречивым. Главное, что он осознал – это необходимость реформировать существующую социально-политическую систему России. Преобразования в различных сферах жизни – вот основная задача первых лет царствования Александра I как политического деятеля.

Как уже было замечено, Александр I, выйдя к войскам 12 марта 1801 г., вскоре после кончины отца, сказал: «Все при мне будет, как при бабушке». Вот и в вышедшем тогда же манифесте, объявлявшем о кончине Павла I и вступлении на престол Александра I, новый государь обещал народу, что править будет «по законам и по сердцу… бабки нашей, государыни императрицы Екатерины Великой»[23]. Мы хорошо знаем, сколь критически относился Александр Павлович к правлению Екатерины II. А тут ему приходилось публично клясться, что он будет править своим народом по ее «законам и по сердцу».

Дело все в сложившейся ситуации, когда политически мыслящие слои населения желали возврата к екатерининскому «просвещенному абсолютизму». Едва ли найдется другой пример в истории России, когда современники-мемуаристы столь красочно описывали бурную радость при смене одного монарха другим. Некоторые из них даже объявляли эту радость всенародной. На наш взгляд, правы те современники, которые реакцию на смену правления не простирали столь далеко. Эту точку зрения выразил А. Н. Пыпин, заметив, что «народ, кажется, остался довольно равнодушен к происшедшему, но в обществе вступление Александра на престол было всеобщею радостью». В данном случае, «общество» и есть политически мыслящие слои населения, чьи настроения Александр I обязан был учитывать. Это – широкие слои дворянства (прежде всего офицерство и чиновничество), формирующаяся городская интеллигенция и торгово-предпринимательские круги городских обывателей.

Возврат на позиции «просвещенного абсолютизма» происходил путем отмены наиболее непопулярных павловских мер. Новый император приступил к этому буквально на следующий день после восшествия на престол. Сгруппируем его решения по соответствующим направлениям политики.

1. Помилование заключенных и наказанных и облегчение их участи. 13 марта именным указом Военной коллегии предписано было считать отставленными от службы тех генералов, офицеров и военных чиновников, которые были «выключены из военной службы» по суду и без суда. 15 марта именным указом Сенату эта же мера была распространена на гражданских чиновников. Так же 15 марта именной указ Сенату «прощал» людей, содержащихся в крепостях, сосланных на каторжную работу в разные места и состоящих под надзором полиции, лишенных чинов и дворянства, чьи дела производились в Тайной экспедиции. По четырем спискам таких лиц перечислено 156 (в их числе А. Н. Радищев, будущий известный генерал А. П. Ермолов и т. д.). Тогда же был принят Манифест о прощении «беглецов», укрывающихся за границей. Все их вины «предаются забвению… кроме смертоубийства». Манифест об уничтожении Тайной экспедиции был принят 2 апреля. Тогда же другой манифест освобождал всех находившихся под следствием и судом чиновников и «всякого звания людей», не совершивших тяжких преступлений, как то: убийство, разбой, лихоимство. Казенные взыскания до 1 тысячи рублей прощались. Осужденные преступники освобождались из-под стражи и ссылались «в работу», а осужденные еще и к телесному наказанию от него освобождались и отправлялись «на поселения». Именной указ Синоду от 22 мая освобождал священников и дьяконов от телесных наказаний. В литературе приводится цифра: 12 тысяч помилованных и уволенных со службы могли вновь в нее вступить.