Коллектив авторов - Югославия в XX веке. Очерки политической истории

76

Приведем еще один пример явной натяжки, подчиненной современной конъюнктуре: выстрел Гаврилы Принципа в Сараево представлен в одной из работ «актом международного терроризма» (.Вяземская Е.К. Босния и Герцеговина: их место и роль в европейских конфликтах начала XX в. // В «пороховом погребе Европы». М., 2003. С. 353).

С началом войны король, правительство и Народная скупщина переехали в город Ниш, ставший временной столицей Сербии.

Приведем здесь любопытный факт, показывающий объемы русской помощи сербам по Дунаю – полугодовой опыт перевозок показал, что количество грузов, переброшенных транспортами Экспедиции, значительно превышал перевалочные мощности сербского порта Прахово, как и вывозные возможности железнодорожной ветки оттуда в глубь Сербии (одноколейка Прахово – Заечар) (см.: Черников И. Гибель империи. М., 2002. С. 603–604).

Российский поверенный в делах в Нише В.Н. Штрандтман вспоминал: «Сербам были хорошо известны итальянские претензии на побережье Далмации, а также то, что Италия не выступит на стороне Антанты без убедительных гарантий относительно ее требований. Для Сербии это означало потерю надежды хоть когда-нибудь выйти к морю. По словам Пашича, „предполагалась всего лишь замена одного тюремщика другим“, т. е. вместо Австро-Венгрии в той же роли появлялась Италия. Такая „рокировка“, по сути дела, ничего не меняла и не улучшала» (Штрандман В. Балканске успомене. С. 379–380).

О том, что последнее требование являлось для сербов жизненно важным, говорит тот факт, что их столицу Белград и пограничный австро-венгерский городок Земун разделяла лишь река Сава.

Отношение сербов к «новым союзникам» было соответствующим. Д. Ллойд Джордж вспоминал о конференции мира в Версале и пребывании на ней Н. Пашича: «Он относился к итальянцам с глубокой неприязнью и недоверием. Враждебность Соннино к югославам полностью оправдывала Пашича. Когда в разговоре с ним об итальянских претензиях на Далмацию я указал на жертвы, которые понесла Италия, и на ее тяжелые потери в борьбе с Австрией, Пашич ответил своим спокойным и приятным голосом: „В сражении убивают больше людей когда они бегут, чем когда они дерутся“» (Ллойд Джордж Д. Правда о мирных договорах. М., 1957. Т. 2. С. 44).

Современный исследователь также подчеркивает, что «Лондонский договор значительно усложнял дипломатический торг держав Антанты с Болгарией, которую старались во что бы то ни стало удержать от вступления в войну на стороне австро-германского блока» (Фисанов В.П. Проблема национально-территориального устройства Центральной Европы в «Четырнадцати пунктах» президента США Вудро Вильсона // Российско-австрийский альманах: исторические и культурные параллели. М.; Ставрополь, 2007. Вып. 3. С. 153).

Местный представительный орган в Загребе. Хорватия пользовалась ограниченной автономией в рамках Венгерского королевства.

10-11 марта 1915 г. в Чикаго состоялся Первый югославянский собор, на котором присутствовало 563 делегата от большинства югославянских эмигрантских организаций США и Канады. Инициаторами Собора в Чикаго выступили будущие члены Югославянского комитета. Он стал первым масштабным и репрезентативным выступлением переселенцев из югославянских земель в поддержку юнионистского движения. Резолюция Собора, принятая после программной речи Ф.Поточняка, содержала в себе три основные идеи. Первая – о народном единстве сербов, хорватов и словенцев. Вторая – о полном разрыве всех связей с Австро-Венгрией. И третья, что логически проистекала из первых двух, – о необходимости объединения всех югославян в одно общее государственное сообщество… Второй югославянский конгресс в Питтсбурге собрал 615 делегатов, представлявших все крупные объединения хорватских, словенских и сербских эмигрантов Северной Америки. Его решения развивали и уточняли идеи, высказанные в Чикаго в общем виде. Имели место на нем и серьезные разногласия – в основном между сербами и хорватами (см.: Лобачева Ю.В. Югославянское движение в США в 1914–1916 гг. // Югославянская история в новое и новейшее время. Материалы научных чтений, посвященных 80-летию со дня рождения профессора В.Г. Карасева. М., 2002. С. 167–176).

Ф. Супило говорил А. Трумбичу, что «если Хорватия останется изолированной (т. е. независимой. – А.Ш.), то Италия проглотит нас как макароны» (Цит. по: Митровић A. Србија у Првом светском рату. Београд, 1984. С. 171).

Кроме территориального аспекта, надо иметь в виду и то, что по австрийской конституции 1867 г. признавалось равноправие народов в сфере культуры и языка. Австрия была официально провозглашена многонациональным государством, и ее славянским народам удалось добиться немалого – от печати на родном языке до, минимум, школ, а кое-где гимназий и даже высших учебных заведений… Италия же являлась моноэтническим государством и не пошла бы на такие уступки славянам. В том была еще одна из причин «италофобии» далматинцев (хорватов и сербов) и словенцев.

Относительно надежд Пашича на то, что союзники «не бросят Сербии», и она сможет «хотя бы» сохранить свою территорию, Раймон Пуанкаре записал 28 декабря 1915 г.: «Бриан докладывает совету министров, что Веснич (Миленко Веснин – посланник Сербии в Париже. – А.Ш.) несколько раз обращался к союзникам с просьбой обещать Сербии ее независимость и целостность ее территории. Но Англия и Италия не обнаруживают склонности дать последнюю гарантию; они желают выждать событий и щадить Болгарию» (Пуанкаре Р. На службе Франции. Воспоминания. М., 1936. Кн. 2. С. 202). И это уже во время «Сербской Голгофы»! О политике Рима, в свете сказанного выше, говорить не приходится – от него вряд ли можно было ожидать чего-то иного. Лондон же «щадил Болгарию», несмотря на провозглашенные им «первоначальные цели войны», в числе которых предполагалось «полное восстановление национальной независимости и целостности Бельгии и Сербии» (см.: Ллойд Джордж Д. Правда о мирных договорах. М., 1957. Т. 1. С. 33)… К слову заметим, что Россия и Франция целостность Сербии гарантировали сразу.

Именно этот вопрос был главным предметом переговоров Пашича и принца-регента Александра Карагеоргиевича в Париже и Лондоне, а затем одного премьера в Петрограде. Визиты сербских лидеров во Францию, Англию и Россию состоялись сразу же по завершении эвакуации разбитых сербов на остров Корфу, весной 1916 г.

Некоторые авторы, однако, считают, что только «в конце 1916 г. глава Югославянского комитета Анте Трумбич… обратился к Англии, Франции и Италии с заявлением о том, что Хорватия имеет такое же, как и Сербия, право стать „Вторым Пьемонтом“» (см.: Романенко С.А. Югославия: кризис, распад, война. Образование независимых государств. С. 323).

21 ноября 1916 г. на 86-м году жизни скончался император Франц-Иосиф I.

Термин Великая Сербия многозначен. Здесь под «Великой Сербией» и «великосербством» мы подразумеваем всесербскую разновидность национальной программы руководства Сербии, т. е. вариант присоединения к королевству только сербских (или считавшихся тогда таковыми) территорий Австро-Венгрии. В данном случае – это Босния и Герцеговина. Термин же «Великая Сербия» в югославянском контексте (вспомним высказывания Г.В. Чиркова и Александра Карагеоргиевича) следует понимать как стремление к реализации лозунга «Сербия – Пьемонт югославян», т. е. к созданию единого и унитарного югославянского государства с центром в Белграде… Обширный материал о происхождении и значениях понятия «Великая Сербия», а также злоупотреблениях им в политических целях, представлен в сборнике научных трудов «Велика Србија. Истине, заблуде, злоупотребе» (Београд, 2003).

К примеру, в конце июля 1917 г. Пашич писал престолонаследнику из Парижа: «Мы не должны упускать из вида в нашей национальной работе следующее… Во время всех своих встреч, которые я имел с видными личностями, замечается сильная депрессия духа, и, соответственно, все избегают говорить о вопросах, не стоящих непосредственно в повестке дня. Сейчас никто не размышляет о том, что будет с Австрией – исчезнет ли она окончательно или только уменьшится в размерах. Ранее я никогда не слышал от французских политиков иного мнения, чем то, что Австрию следует уничтожить. Теперь же раздаются голоса о сохранения Австрии и „равновесии“ европейских держав, как мне говорил глава Национального собрания Дешанель. Ситуации в данный момент такова – вера в полную победу над Германией ослабла, но надежда на то, что она все-таки будет просить мира у наших союзников, сохраняется» (Дипломатска преписка српске Владе. 1917. Крагујевац, б/г. С. 193).