Татьяна Девятова - 5 наболевших вопросов. Психология большого города

Психология как наука убедительно доказала, что качество жизни человека во многом зависит от того, как он мыслит. От того, как он воспринимает разные события, ситуации и поступки других людей. От того, какие именно мысли у него преобладают. То есть человек может мыслить «правильно», и тогда его жизнь складывается так, как он этого хочет, а хотим мы все для себя, конечно, самого лучшего. Или мыслит «неправильно», и это неминуемо оборачивается конфликтами с близкими, одиночеством, нереализованными делами, несбывшимися мечтами и надеждами.

Мы привычно употребляем выражения «я так думаю», «я считаю, что»… И мы уверены, что это именно МЫ так думаем. Но действительно ли это наши мысли? Или это мысли родителей или учителей, друзей или соседей, мысли из мудрых книг или не очень умных газетных статей, незаметно ставшие нашими? Герой Евгения Леонова в «Обыкновенном чуде» был более честен в отношениях с собой, он сразу заявлял, что его слова и поступки продиктованы дурным влиянием родственников: «А это во мне тетя родная проснулась…»

Хотим мы этого или не хотим, но приходится констатировать факт, кстати, доказанный теми же психологами: наши мысли во многом остались несвободными. Мысли-шаблоны, которые мы воспроизводим примерно так же, как начинающий водитель совершает типичные неправильные действия, даже не подозревая об этом. И они нас тормозят, ограничивают, мешают жить и быть: быть веселыми и жизнерадостными, понимающими и понятыми своими близкими, жить насыщенной жизнью, в общем – жить счастливо.

К сожалению, «изнутри системы» очень сложно увидеть, что именно в ней «сбоит», какие наши мысли ставят нам подножки. Смысл же профессий психотерапевта, психолога как раз и заключается в том, чтобы «диагностировать» эти мысли-паразиты и показать их нам. А заодно потренироваться вместе в других, более продуктивных способах мыслить. В общем, выступить в качестве «инструктора по вождению».

Знаю, многие люди еще с опаской относятся к психологам. А некоторые – с явным недоверием к возможностям самой психологии. Наверное, иногда эти опасения зиждутся на каких-то фактах, но, возможно, на все тех же предрассудках и страхах, не имеющих рациональной основы. Вроде страха перед компьютером и неумения воспользоваться всеми его ресурсами у пожилых людей.

На Западе, а теперь и у нас любят повторять: «Демократия – штука иногда неприятная, но это пока лучшее общественное устройство, которое придумало человечество». То же, думаю, можно сказать и о психологах и психотерапевтах. Да, у нас их пока объективно мало, а большинство из тех, которые есть, только учатся, набираются опыта. Да, сам процесс психотерапии часто сопряжен с достаточно тяжелыми переживаниями. Но… все-таки с психологами лучше, чем без них. Лучше для нас самих.

Примета нашего времени – поверхностность. Когда ты вечно опаздываешь, а количество дел и не думает уменьшаться, то, хочешь не хочешь, приходится скакать по верхам. Сначала от этого устаешь, расстраиваешься, но постепенно привыкаешь. А привыкнув, начинаешь думать, что эти верхи – это оно самое: «все, что есть». Изучение сменяется беглым ознакомлением, понимание – условным узнаванием («Да, где-то видели что-то подобное…»), а смысл, суть – они и вовсе выветриваются. Не до них, честно говоря. У нас, извините, на дворе информационная цивилизация… Так, кажется, именуется это странное время.

Мы уже много раз наступали ровно на эти грабли: человечество достигает чего-то нового, наслаждается успехом, а затем… бах, и приехали – ужас-ужас. В начале XX века экономика пошла на подъем, случилась научно-техническая революция. Все были в восторге от происходящего, грезили прекрасным будущим. Но именно эти экономические и научно-технические «мускулы» сначала спровоцировали одну мировую войну, потом вторую, затем создание атомной бомбы и, наконец, войну «холодную». Не было бы прогресса, не было бы у нас и этого «счастья». Сейчас другая «напасть» – успехи в сфере обмена информацией. Прогрессия геометрическая…

Чем все это обернется? Перегрузками, истощением, но главное, как я уже сказал и как мне кажется, – поверхностностью. Это пугает больше всего. И дело, разумеется, не в том, что мы станем какими-то малообразованными и, приученные заполнять тесты, выбирая один из трех вариантов ответа, разучимся думать. Это неприятно, но, наверное, не трагично. Трагично другое – в результате мы внутренне, по-человечески опустеем, выхолостимся, упростимся. Психика ведь подобна парашюту – если не пустить в него под давлением воздух, он так и останется смятым куском материи в рюкзаке. Она должна претерпевать нагрузки, трудности, это единственно возможный механизм ее развития – преодоление препятствий.

В каком-то смысле это, конечно, парадокс, но давление (подавление), с которым мы столько лет и так отчаянно боролись, делало нас глубже, сложнее и даже, возможно, ценнее. А вот информационное изобилие и отсутствие границ, напротив, делают нас поверхностными, пустыми, легковесными – какое-то перекати-поле. Мы читаем Достоевского в комиксах, а с Евангелиями знакомимся в экранизации, слушаем классическую музыку, когда звонит мобильный телефон, и признаемся друг другу в любви между делом, по sms. Вступить в дискуссию, не зная предмета, – это стало нормой. Высказаться о чем-то, опираясь лишь на первое собственное впечатление, – это кажется нам естественным. Вырвать фразу из контекста и «глубокомысленно» порассуждать о чем-то вокруг да около – это обычное дело. Никого ничего не смущает. Это в порядке вещей.

Нечто похожее происходит и на уровне межличностных, межчеловеческих отношений. Связи между нами перестают быть глубокими, искренними, они все больше и больше обретают черты какой-то техничности, прагматизма, расчета. В нас стало меньше чувствительности, нас все меньше и меньше «хватает» на внимание, заботу, эмоциональное участие. Причем не только к «дальним», но и по отношению к самым что ни на есть ближним. Этот наш дефицит человечности затрагивает уже и друзей, и членов семьи – наших собственных супругов, детей, родителей. Мы теперь и самими-то с собой больше «не дружим», у нас нет контакта со своим внутренним миром. Он словно бы выдвинут на обочину автострады и стоит там сиротливо. А по ней тем временем с бешеной скоростью несутся гоночные машины – «деловые» и «по делам».

В голову приходит такая аналогия… В лаборатории И.П. Павлова часть экспериментов проводилась на собаках, которым предварительно была произведена следующая, мягко говоря, неприятная операция – пищевод животных перерезался и выводился наружу, поверх кожи. После этого собака могла жевать и глотать пищу, но, едва попав в пищевод, та вываливалась наружу. То есть никакого переваривания, усвоения, только жевание, глотание и – ах. Деятельность есть, а никакого проку, все бессмысленно.

И мы, мне кажется, очень напоминаем сейчас такого покалеченного зверя. Мы жадно хватаем, жуем и глотаем все подряд – информацию, отношения, людей. Но не насыщаемся. А наш внутренний, неосознанный голод в результате только усиливается. Мы с еще большим остервенением бросаемся на свою «пищу» и испытываем все большее и большее разочарование. А главное – мы не можем понять, в чем причина, ведь мы же едим – хватаем, жуем, глотаем… Почему голод? Откуда голод?!

Одиночество, ощущение бессмысленности жизни, душевная усталость, пустота, тоска, недовольство всем и вечное раздражение – вот наш «голод». И если мы сами не изменим свою «структуру питания», то умрем от этого голода. Недаром ученые уже сейчас называют XXI век «веком депрессии», авторитетно заявляя, что к 2020 году смертность от самоубийств потеснит смертность от рака и выйдет на вторую строчку в этом печальном списке, оставив впереди только инфаркты и инсульты. Это не шутки, это проблема, которую нам всем вместе надо решать.

Так что если говорить о «психологии большого города» в целом, то самая главная, самая серьезная, самая большая проблема, последствия которой настигнут нас очень и очень скоро, – ощущение пустоты в переполненном мире. Но, быть может, совместными усилиями мы сможем предотвратить эту грядущую внутри нас самих «мировую войну»?..

Признаться, я очень на это рассчитываю!

Искренне Ваш,

Андрей Курпатов