Сергей Кондулуков - 90 тысяч лет до нашей эры

Нам-Ур выждал, когда стихнет злобный смех и поднял руку. Слушайте люди племени Нам-Ура - сказал он Нам-Ур не обманул вас. Уже много лепёшек разломал Нам-Ур и они были такими же сухими и пустыми как болтун Браг. Люди племени одобрительно засмеялись. А теперь пусть Браг подойдёт сюда. Толпа вытолкнула из своих рядов оробевшего Брага.

"Иди, иди сюда, Браг! - громовым голосом проговорил Нам-Ур, - Нам-Ур ничего тебе не сделает, Нам-Ур только вытрет о твою спину свои руки.

Браг подошёл к нему и Нам-Ур не торопясь вытер руки о его спину.

А теперь смотрите люди племени Нам-Ура громовым голосом сказал он и показал на жирный след, отчётливо видимый на спине Брага. Лошади не ушли далеко и след на спине Крука говорит об этом. Как только могучий Ву закончит свой путь, мы выходим.

Сразу несколько людей племени изъявило желание идти с ним. Среди них был и Блум.

Блум пусть останется в племени решил Нам-Ур сейчас здесь неспокойно, старый жирный Пру так и каркает словно старый ворон, а вот вернётся Нам-Ур тогда и поговорим.

Всю ночь мужчины племени, не обращая внимания на высокую траву, хлеставшую по ногам и лицам,

торопливо шли. И лишь только перед рассветом, не выдержав быстрой ходьбы, они как снопы повалились на землю. Но сон их не был долог. И снова они, превозмогая усталость, шли. Каждый шаг отдавался в раненой ноге Нам-Ура нестерпимой болью, но он, превозмогая эту боль, шёл. И лишь только, когда могучий Ву был высоко на небе, их чуткие уши уловили тревожное ржание лошадей.

Перед ними открылось необычайное зрелище - две большие гряды холмов, поросшие густым лесом, величественно, словно двое часовых возвышались над степью. А дальше, в небольшом проходе между ними, простиралась изумрудно зелёная трава, и рос небольшой кустарник.

Зажатый холмами табун тревожно ржал. Лошади, беспокойно прядая ушами, пугливо скакали в разные стороны, но вперёд идти не решались.

"Но почему они не идут? - недоумевал Нам-Ур, - ведь сочная зелёная трава так сладка!?

Загадка разрешилась быстро. Он увидел, как в обманчиво-изумрудной зелени отчаянно барахтаются две кобылицы. Они жалобно ржали и мотали своими роскошными гривами, а зыбкая топь не спеша, заглатывала свои жертвы. Остальные лошади, кося на них своими большими красивыми глазами, встревожено бегали по берегу. "Коварная вода"! - понял Нам-Ур. И непрошенная слеза покатилась по его суровому лицу.

Это было давно, очень давно. Тогда Нам-Ур ещё не был могучим вождём своего племени, а был стройным быстроногим мальчишкой, тогда волосы, обильно покрывающие всё его крепкоё коренастоё тело, были чёрными, теперь они стали серебряными, почти седыми. В тот день он вместе с мужчинами своего племени и своим отцом угрюмым Ур-Намом пошёл на охоту. Могучий Ву тогда щедро разбрасывал по Земле свои лучи, даруя радость и жизнь всем на ней живущим. В лицо Нам-Уру дул лёгкий приятный ветерок.

Ничто не предвещало тогда беды. Беда подкралась вдруг и незаметно.

Погнавшим за большим лосем, увенчанным тяжёлой короной рогов на могучей горбатой голове, Ур-Нам в пылу охоты не заметил коварную воду, на которой предательски зеленела сочная трава.

И коварная вода с радостью приняла свои жертвы.

Громко и жалобно мыча, отчаянно мотая своей горбатой головой, лось медленно погружался в тёмную зыбкую пучину. Вместе с ним без стона и криков погружался в неё его отец.

Большие ветки старого одинокого дуба, стоящего на краю пучины, наспех срубленные охотниками, оказались слишком короткими, и с громкими гортанными криками, они побежали к серым осинам, чья небольшая рощица находилась неподалёку. Нам-Ур слышал частый и злобный звук каменных топоров далеко разносящихся в притихшем лесу. Но было поздно. Подбежавший Ким-Ур самый лучший друг его отца только успел заметить на спокойной глади бездонной пучины, медленно поглощавшую свою жертву, только большую черную голову его отца.

Последнее что смог заметить Нам-Ур это неугасимый огонь жизни, горящий в глазах отца.

И тёмные холодные воды навсегда сомкнулись над его головой.

Долго тогда плакал Нам-Ур.

И вот теперь он, Нам-Ур, сам стал могучим вожаком своего племени, теперь в его глазах горит неугасимый огонь жизни, теперь он должен вести своё племя. Он смахнул случайно набежавшую слезу.

Теперь у нас будет пища, много пищи удовлетворённо подумал он.

Но впереди лошадей поджидала ещё большая опасность, о которой даже и не подозревал Нам-Ур.

Высокий отвесный обрыв с острыми зубцами камней, к которому вела узкая тропинка второпях незамеченная Нам-Уром был совсем рядом, скрытый лишь небольшим кустарником от глаз Нам-Ура.

"Надо послать Ки за остальными мужчинами племени, пусть Ки поторопит их, -озабоченно подумал Нам-Ур, пусть они придут на помощь и помогут в удачной охоте".

Нам-Ур подошёл к Ки.

-У Ки быстрые ноги, - сказал он юноше, - а мужчин мало, лошади могут уйти в степь, нужно предупредить остальных.

Ки согласно кивнул головой.

Солнце уже начало заходить, а людей племени Нам-Ура , за которыми он послал быстроногого Ки всё не было.

"Ночью табун уйдёт обратно в степь", - с тревогой подумал Нам-Ур.

Чёрный как смоль жеребец нервно запрядал ушами, а затем, не спеша, поскакал обратно по тропе ведущей в степь. За ним потянулся весь табун.

"Так жеребец уйдёт!" - с отчаянием подумал Нам-Ур.

Мужчины его племени пытались преградить встревоженным лошадям дорогу, но их было так мало.

"Собирайте скорее большие кучи травы, собирайте и поджигайте, громким зычным голосом крикнул он,

торопись хранитель огня. Лошади тревожно ржут, а степь такая большая.

Путаясь в складках кожаного мешка, хранитель огня торопливо достал невзрачные камешки, несущие в себе огонь.

Первые робкие языки пламени стали жадно лизать сухую траву, и вскоре пространство между двумя грядами заволокло едким белым дымом.

-Нам-Ур, мы подошли! - и большая тёплая ладонь легла на плечо Нам-Ура.

-Хорошо, Крук, озабоченно сказал Нам-Ур, -а кто же остался со старым болтуном Пру.

-Женщины и дети сейчас идут, охраняют их лучшие люди племени. Пру тоже плетётся вместе с ними, сейчас он несёт тяжёлую поклажу и вряд ли будет каркать как старый ворон.

Между тем, трава быстро прогорела, и на её месте остались тлеющая земля c, перебегающими по ней искорками огня.

"Горячая"! И Нам-Ур ступив на неё, невольно отдёрнул ногу

Зажатые с одной стороны болотом, а с другой догорающей травой лошади крутились на узком пятачке и тревожно ржали. И-о! И-о! - далеко разносилось по горящей степи.

Нам-Ур испытующе и тревожно взглянул на Крука, рядом с ним стояли люди его племени, стоял и длинный Варр.

А-А громко и отчаянно закричал Нам-Ур и, преодолевая нестерпимую боль от горящей земли, больно жгущей ему пятки, оскалив зубы в страшной улыбке, побежал вместе с людьми своего племени на храпящий от страха табун

И красивые гордые животные, кося своими большими влажными глазами, подгоняемые ревущей чёрной людской массой, вооружённой острыми копьями, которыми они их больно кололи в широко раздутые бока, побежали навстречу своей смерти. А там их ждала коварная вода, которая, хлюпая и пузырясь, готовилась принимать свои жертвы.

Зажатая, храпящим от страха, табуном рыжая кобылица бежала вместе со всеми. Её пышный хвост стлался по ветру.

И-и! И-и! громко призывно и тревожно заржал чёрный как смоль жеребец.

Рыжая кобылица повернула свою красивую голову. И-и! вновь заржал жеребец.

Но у неё уже не было сил повернуть назад.

И-и! И-и! громко призывно и тревожно заржала она.

И-и! громко и тревожно отозвался чёрный как смоль жеребец.

И-и! вновь тревожно заржала она.

Бешено поводя своими красивыми большими глазами, жеребец вскинулся на задние ноги и рванулся в степь.

Куда-а! Громко и грубо крикнул кто-то из людей Нам-Ура, пытаясь осадить его, - Куда-а !

Но жеребец опрокинул своей широкой грудью одного, второго, третьего,

чуть не растоптал своими копытами четвертого и помчался вперёд по тлеющей земле.

Едкий дым больно щипал его чувствительные ноздри, его атласные бока мгновенно покрылись толстым серым слоем пепла. Было трудно дышать. Жар жёг его. Но огонь жизни, бушевавший в нём, был сильнее.

Пробежав ещё немного, он ощутил живительное прикосновение сухой холодной травы, его тонкие чуткие ноздри вдохнули свежий холодный воздух. И-и! радостно и в то же время печально, ведь он потерял подругу, заржал жеребец. И помчался навстречу могучему Ву.

Инстинкт подсказал лошадям заветную тропинку и они неожиданно для Нам-Ура быстро пробежали по ней и скрылись из виду.

Лишь одна молодая кобылица оступилась, и раздавшаяся трясина с радостью приняла свою жертву.

"Ушли!- с досадой вскрикнул Нам-Ур и с силой вонзил копьё в землю, ушли", - повторил он, и на его грубом, словно высеченном из камня, лице заблестели капельки непрошенных слёз.