Александр Ферсман - Путешествие за камнем

В глубоком жизненном сочетании всех этих мелочей и создается настоящее. В нем не только поэзия, красота нетронутой целины, но и великий стимул к работе, творчеству, к борьбе за овладение природой и ее тайнами.

Я говорил это тогда, когда работа научных исследований происходила в сложной борьбе, когда наша экспедиция останавливалась в заброшенных, грязных, полуразвалившихся деревнях, когда сквозь непролазную грязь никогда не чинившихся дорог с трудом вытягивала коробок пара уральских коней, когда жандармское управление, несмотря на просьбу самого президента Академии наук, отказывало в разрешении вести исследования около линии железной дороги…

Каждый вечер слышался лязг цепей в расположенном внизу, под нашей школой, пересыльном пункте, и каждый вечер сменялись все новые и новые партии закованных в кандалы арестантов…

А вокруг уже бушевала мировая война, уничтожались накопленные культурные ценности, росла борьба за новое.

И это новое пришло скорее, чем мы думали. Многое из фантазий того памятного вечера на склонах Ильменской горы сейчас уже претворяется в жизнь.

Мечты прошлого стали делом настоящего.

Ильменский государственный заповедник сделался реальным фактом, и еще одно завоевание жизни пришло на смену былым юношеским мечтам.

В двух километрах от станции Миасс расположились нарядные домики управления заповедником, его музей и библиотека. Это исходное место всех научных и просветительных экскурсий, центр комплексных работ по изучению богатств Ильмен.

Почти все копи приведены в порядок, расчищены от старых обломков, каждая жилка выявлена на свет бережной и внимательной рукой, а редкие кристаллы сохранены в стенках копей в их первобытной красоте, не тронутыми варварской рукой неопытного геолога или минералога.

Каждая копь таит в себе свои диковины. Бесконечно разнообразны богатства Ильменских гор, в которых насчитывается свыше сотни различных минеральных видов.

Мы привыкли считать Урал сокровищницей минеральных богатств и самоцветов, мы хорошо знаем разные украшения из уральских самоцветов, но нам мало известны условия нахождения этих камней и характер их добычи в Уральских горах.

Мне пришлось много раз бывать на Урале и посетить бесчисленное множество месторождений, в том числе и главные месторождения самоцветных и цветных камней на восточном склоне, от Верхотурья на севере до киргизских степей на юге. Но здесь я расскажу только о тех знаменитых, классических в минералогии месторождениях, которые обычно обозначаются именем Мурзинки и которые я посещал в период с 1912 по 1922 год.

Для минералога с этим словом связано представление о несказанных богатствах; и нет коллекционера, ни у нас, ни за границей, который не ценил бы особенно высоко красивые штуфы полевого шпата, дымчатого кварца, топаза и других минералов этого месторождения.

Трудно во всем мире назвать другой уголок земного шара, где бы было сосредоточено большее количество ценнейших самоцветов, чем в знаменитой Мурзинке – этом заповедном для минералога районе Урала.

Обычно при взгляде на самоцветные камни, на красивые топазы, аквамарины и аметисты возникают представления о горных скалистых местностях, в которых они добываются, но эти представления совершенно неприменимы к Мурзинке. Здесь мы видим мягкий, слегка волнистый ландшафт, широкие долины медленно текущих рек с настоящими русскими поймами, обширные хлебные поля, остатки лесов по склонам долины. И только на юге, в области реки Адуй, мы вступаем в более дикую, но столь же ровную страну с необозримыми лесами, сильно пострадавшими от пожаров, с густыми чащами в болотистых низинах. Ничто не нарушает этой ровной и мирной картины, и только два одиноких живописных утеса, как свидетели и остатки былых горных кряжей, стоят на берегах рек Адуй и Реж. Наиболее живописный из них – Шайтанский Камень, высотой более 500 метров над уровнем моря. Он красиво возвышается над Режем, и его гранитная масса, вся пронизанная жилами, зажатая в вертикально поставленные складки и слои, напоминает о тех горных цепях, которые когда-то были на месте этой равнины, и о тех колоссальных химических процессах, которые некогда переживал этот клочок земли в далекие каменноугольную и пермскую эпохи.

Само село Мурзинское лежит в 120 километрах на север от Свердловска, вдали от железных дорог, на тихом притоке Иртыша – реке Нейва.

Но Мурзинка на Урале понятие собирательное; к ней относил продавец или любитель камней старого Екатеринбурга целый район Среднего Урала, тянущийся вдоль восточных склонов почти на 75 километров, начиная с лесной глуши притоков Тагила; с ней, с этой сказочной Мурзинкой, на Урале связывают и хороший тяжеловес голубой воды, и золотистый топаз или прекрасный аметист, загорающийся вечером кровавым огнем. К ней на Урале огульно относят все лучшее, что дает его природа.

Много раз говаривал мне старый горщик Сергей Хрисанфович Южаков в своей тесной избе в его родной деревне Южаковой: «Все в Мурзинке есть, а если чего нет, то, значит, еще не дорылись». И верил он, этот страстный горщик и любитель камня, в свой «фарт», верил, что по тонким жилкам – «проводникам» – и по «знакам» доберется он до самого «тощака» с «углем», «мыленкой», «топазом» и «тяжеловесом»,[37] верил он, что найдет и тот самоцветный камень, что уже много лет намывает в песках Положихи крестьянин Данила Зверев,[38] и что в большущем занорыше «самоцветы будут гуще моря и длиной в локоть».

Много прекрасных увлечений и много горьких разочарований видел я за годы моих странствований по дебрям Урала; и много раз тихими вечерами над Нейвой слушали мы после окончания дневной экскурсии рассказы о том, «как в старину живали счастливо, как камень шел все самоцветный, чистый да с головками».[39]

И в этой тихой обстановке мне вспоминались картины прошлого.

Начало староверческой Мурзинке было положено еще в 1640 году. Там, где в последние годы старого режима стояло отдельное здание волостного правления, некогда была построена небольшая крепостца для охраны большого Верхотурского тракта с юга.

Это было одно из старейших поселений Урала, высоко расположенное в виде острога (здание обнесено рядом вертикально вкопанных в землю бревен) на мыске между глубокой долиной реки Нейвы и впадающей в нее справа рекой Анбаркой.

Из этого края предгорий Урала, незаметно переходящих в Сибирскую равнину, уже издавна приносили старатели обломки цветных камней. Еще в конце XVII века, когда в Петровскую эпоху зарождалось наше рудное дело и когда через Великий Верхотурский тракт завязывались сношения с богатой Сибирью, верхотурскому воеводе посланные в разные стороны искатели доносили о находке аметиста и тяжеловеса около Мурзинского острога, на берегу реки Нейвы.

Сюда из Верхотурья направились известные искатели руд и узорчатого камня братья Тумашевы. В 1668 г. Михайло Тумашев отыскал поблизости от Мурзинского острога цветные камни и медную руду, о чем объявил в Москве, в Сибирском приказе. По-видимому, это открытие произвело большое впечатление, так как Тумашеву была дана награда в 164 рубля с полтиною, а в Тобольск выслан важный указ, в сущности первый указ о «горной свободе», по которому «велено по всей Сибири дать позволение всякого звания людям искать как цветные камни, так и всякие руды без утеснения обывателей».

Уже в следующем году брат Михайла, Дмитрий, положил начало выплавке чугуна на Нейве и, найдя ряд камней, отправился в Москву, о чем мы находим нижеследующий исторический документ:

От царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя России самодержца, в Сибирские города стольникам и воеводам нашим и дьякам и всяким приказным людям. Бил челом нашему великому государю медной руды плавильщик Дмитрий Тумашев, и сказал: ездил-де он в Сибирь руд искать и отыскал цветное каменье, в горах хрустали белые, фатисы вишневые и юги зеленые и тунпасы желтые, и чтобы нам великому государю пожаловать его Дмитрея велеть отпустить его с Москвы в Сибирь до Верхотурья, для подлинного прииску золотые и серебряные и медные руды и всякого цветного узорочного каменья, на своих проторях и ездить бы ему в Тобольском и Верхотурском уездах повольно…

Уже в начале XVIII столетия здесь зародился небольшой горный промысел, достигший своего расцвета в конце того же века.

Так были открыты первые цветные камни Мурзинской области. Постепенно, с ростом самого селения Мурзинки, интерес к ним стал увеличиваться. Невдалеке стал строиться первый на Урале завод – Невьянский (1703). Уже к 30-м годам XVIII века здесь создается местный промысел. Неудивительно, что в 1735 году В. И. Геннин[40] по прибытии в Екатеринбург доносит Анне Иоанновне о том, что «в Мурзинской слободе найден тумпас бело-желтоватый и черноватый, который лучше богемского хрусталя и в такой крепости состоит, что стекла режет, и между ними найдено два курьезных черных тумпаза…»[41]