Норбер Кастере - Зов бездны

Несмотря на летнее время, погода стояла хуже не придумаешь — дождливая, пасмурная и унылая. Если верить статистике, такого здесь не видели уже лет восемьдесят. Тем не менее наши группы продолжали исследования. День и ночь одна за другой они спускались в многочисленные «дыры» этого района, скрытые в гуще непроходимого леса, среди невообразимого хаоса завалов и трещин, какого я еще не встречал ни разу в жизни.

Мы вели исследовательские работы, по очереди изучая и вычеркивая из плана многочисленные пещеры. Помимо перечисленных выше спелеологов, здесь отличились Мишель Тово, Пернен, Избар и моя дочь Раймонда. Эта неутомимая четверка всегда с охотой отправлялась на самую трудную разведку. Нельзя также не отметить с благодарностью Жильберта Хелэна из группы Экса, который принял на себя самую неблагодарную и тяжелую обязанность — готовить еду для всего лагеря. Ведь спелеологи возвращались в самое неурочное время и всегда голодные как волки! Однако и этого ему было мало. Помимо своей тяжелой работы на кухне, Жильберт Хелэн участвовал во многих исследованиях, хотя одна нога у него была ампутирована почти до бедра. Нужно было видеть, как он прыгал, ползал, поднимался и спускался по лестницам, чтобы оценить спортивную закалку этого юноши, его мужество и хладнокровие. Он служил всем нам прекрасным примером энергии и оптимизма.

В начале августа погода испортилась окончательно. Луг, на котором был разбит лагерь, превратился в губку. Жить в палатках становилось невозможно. Мокрое и грязное снаряжение и оборудование плесневело на земле. Каждый день приходилось надевать сырые комбинезоны, ставшие непомерно тяжелыми. Даже овцы на пастбищах вокруг нас и те дохли от непогоды. Мы выходили из затопленных пещер и гротов, а на поверхности нас встречали неумолимый дождь, ледяной туман и невыносимая сырость в палатках.

Ручей, протекавший по соседству с нашим лагерем увеличился из-за дождей почти вдвое. Подобно другим ручьям этого массива, он исчезал в известковой расщелине и уходил под землю. Нежданный паводок подсказал мне одну мысль: а что, если окрасить воду ручья и таким образом узнать, где он опять выходит на поверхность? Мысль была тут же приведена в исполнение. После того как в воду высыпали весь запас флуоресцеина (четыре килограмма), начался оживленный обмен мнениями и предположениями. Одни считали, что окрашенная вода сольется с каскадами Хенн-Морт и выйдет на поверхность в устье подземной реки, в водоеме Хетр на шестьсот метров ниже. Другие полагали, что флуоресцеин просочится сквозь всю толщу массива и выйдет на поверхность через грот Гуэй ди Эр (Адский глаз) у подножия горы, пройдя под землей путь в три километра и спустившись примерно на восемьсот метров. Последние оказались правы, так как через пятнадцать часов поток, вырывавшийся из-под земли у Гуэи ди Эр, окрасился в светящийся зеленый цвет изумительных тонов. В результате обильных дождей поток вырвался на поверхность с характерным звуком громкого взрыва. Большая часть нашей группы спустилась до деревни Арба и отправилась к гроту Гуэй ди Эр для наблюдений за окрашиванием, однако пещера была затоплена, и добраться до сифона было невозможно: метрах в ста пятидесяти от входа вода преградила нам путь.

Опыт с окрашиванием воды открыл нам начало и конец подземного потока, который исчезал в трещине массива на высоте тысячи трехсот метров и выходил на поверхность в гроте Гуэй ди Эр. Возникла мысль проследить путь окрашенной воды, пользуясь колодцами, где был замечен флуоресцеин.

Я обнаружил один из таких колодцев и назвал его колодцем Ветра. Исследование его продвинулось лишь на глубину восьмидесяти метров и было прекращено, так как Пьер Жикель нашел другую расщелину. Новую пропасть штурмовали одна за другой три группы; они открыли в ней несколько ярусов и внушительные по размерам колодцы.

Здесь, как и в колодце Ветра, вопреки нашему желанию, исследование было прекращено из-за недостатка снаряжения, а также и потому, что срок экспедиции 1956 года истекал.

Если колодец Ветра и его сосед, названный пропастью Пьера, соединяются в глубине единой подземной системой, где произошло окрашивание вод — а у нас были серьезные основания в это верить, — значит, обе пропасти должны иметь соответственно шестьсот и семьсот метров в глубину.

Что же касается водной системы, охватывающей всю подземную часть массива, начиная с самых высоких участков гор до ее выхода на поверхность в гроте Гуэй ди Эр, то ее мы назвали системой Тромба в честь энергичного пионера, начавшего исследования массива Арба.

В то время пока марсельцы и спелеологи из Экса действовали в наиболее высоких участках массива Арба, группа под руководством Раймонда Гаше, президента Спелеологического общества Франции, и Жана Дедона, президента Парижского спелеоклуба, занималась систематическим научным изучением пещеры Пен-Бланк, когда-то исследованной Мартелем, который углубился в нее более чем на восемьсот метров. К концу четвертой летней экспедиции парижские спелеологи сделали в этой пещере сенсационное открытие.

Они прошли пять километров по подземным лабиринтам через гигантские залы, исследовали целый ряд больших внутренних колодцев глубиной до четырехсот метров, и это было далеко не все.

Наконец, 15 августа 1956 года, через десять дней после опыта с окрашиванием, доктор Ив-Анри Дюфур из Парижского спелеоклуба при помощи акваланга преодолел сифон грота Гуэй ди Эр и установил, что эта пещера продолжается выше по течению подземного ручья. Таким образом, и провансальцы и парижане пережили немало удивительных приключений в одной из самых пустотелых гор, какую только можно себе представить.

В случае удачи они могли бы даже встретиться под землей во время предстоящей экспедиции в огромной системе запутанных лабиринтов, которая, по-видимому, выходит на поверхность в Гуэй ди Эр.

Экспедиция 1956 года в массиве Арба оказалась очень трудной и утомительной из-за проливных дождей. Тем не менее спелеологи добились поразительных результатов, установив, что пропасть Марселя Лубана сообщается с Хенн-Морт, то есть выяснив до конца происхождение гидрогеологической системы пропасти Хенн-Морт.

Кроме того, открытие и исследование пропасти Пьера до глубины двухсот метров открывало перед нами новые перспективы, так как эта новая пропасть расположена в каменистом русле, где течет подземный поток Кум-Уарнэда, воды которого, как показало окрашивание, появляются в гроте Гуэй ди Эр у подножия массива Арба.

29 июля 1957 года двадцать шесть спелеологов из Экса и из Марселя опять встретились на Кум-Уарнэде. Собравшись вокруг посадочных знаков и костра, дым которого в нужный момент должен был подать сигнал летчикам, молодые люди нетерпеливо следили за небом, стараясь увидеть или услышать самолет «Дакота» с военной базы воздушнодесантных войск в По. Майор Ренон и лейтенант Дюраль должны были сбросить на парашютах три тонны снаряжения для экспедиции «Хенн-Морт 1957 года».

Было восемь часов утра. К несчастью, густой туман окутал все вокруг. Время от времени робкие просветы и лучи солнца подавали надежду, что туман рассеется и парашюты будут сброшены, но эти признаки оказались обманчивыми.

Дважды мы слышали шум самолета, пролетавшего на большой высоте: он искал окно в облаках, пытаясь нас обнаружить. Но все было напрасно — облачность оставалась сплошной. Наше разочарование усугублялось еще тем, что самолет, возвратившийся на аэродром По, забрал с собой наши завтраки и обеды. Уверовав в успех воздушной доставки, мы неосторожно оставили летчикам все снаряжение, в том числе и мешки с продовольствием!

Смирившись душой, но отнюдь не желудком, участники экспедиции «Хенн-Морт 1957 года» затянули пояса. Пришлось удовлетвориться одной болонской колбасой и единственной булкой, оказавшейся на дне рюкзака одного из участников, человека весьма предусмотрительного и запасливого. Круг колбасы был огромен, но его, как и хлеба, после справедливой дележки оказалось явно недостаточно, чтобы насытить двадцать шесть здоровых парней, проголодавшихся на свежем воздухе после утреннего восхождения.

К счастью, назавтра с самого утра день занялся великолепный. Легкий ветер и ясное небо вселяли в нас уверенность, что самолет должен прилететь к восьми часам. Мы ждали его с надеждой и волнением, как попевшие кораблекрушение на необитаемом острове. Появление самолета было встречено громкими криками «ура!».

Разноцветные парашюты начали раскрываться в каких-нибудь трехстах метрах над нашими головами. Лёгкий ветерок раскачивал их, относя немного в сторону, где они опускались на травянистый склон Кум-Уарнэда.