Заязочка - Тот, кто в озере живёт

Северус трансфигурировал один из пергаментов в носовой платок и протянул ей.

— Прошу прощения, но свой я уже отдал Минерве… Мерлин, женщины — это…

Он оборвал сам себя и, присев около её стула, заговорил мягко и тихо, как обычно успокаивал заблудившихся в подземельях перепуганных слизеринских первачков:

— Послушай меня, Гермиона. Я не виню тебя за то, что ты поддалась на провокацию Джодока и позволила ему связать нас этим браком. По сравнению с могучим тысячелетним существом мы оба — несмышлёные дети, и откажись ты в тот момент, он всё равно придумал бы, как сыграть свою шутку. Что вышло, то вышло, и с этим придётся жить. Учись достойно принимать неизбежное. Помнишь, что я говорил про «хочу» и «надо»? Поверь, «надо» не всегда становится тяжким грузом. Просто нужно постараться не бесконечно жалеть себя, а поддерживать друг друга по мере сил. Не жди от меня ухаживаний и прочей сопливой ерунды — этого не будет. Но какую угодно помощь и защиту ты получишь в любой момент. Всегда. И наших детей, когда бы они ни появились, будут воспитывать двое родителей. Ты поняла?

— Д-да… — прошептала Гермиона, пряча лицо в вымокшем до нитки платке.

— Прекрасно, — заключил Снейп, выпрямляясь и возвращаясь за стол. — Значит, слёз больше не будет?

— Н-нет…

— Десять баллов Гриффиндору. Кстати, о чае…

Он щёлкнул пальцами, вызывая эльфа. Через несколько минут на краю стола уже стоял поднос с двумя чашками чая и корзинкой с булочками.

— И ещё я попросил бы тебя не распространяться по поводу гибели Волдеморта, — сказал Снейп. — У Министра имеются свои соображения на этот счёт.

Гермиона молча кивнула.

Вечер закончился прекрасно, почти что так, как и мечталось Гермионе. Успокоившись, она с молчаливого позволения мужа устроилась на диване, обложившись книгами из его библиотеки. И чай был вкусным, а булочки — как всегда — выше всяких похвал… Возвращаясь около полуночи в гриффиндорскую башню, Гермиона, как ни странно, чувствовала себя почти счастливой…

В кругу беззаветных друзей интересный

Рассказ повествуешь — не правда, не ложь.

Заветную тайну о мире чудесном

В душе схорони и замочек не трожь.

Возвращаться в башню родного факультета после всех переживаний и приключений было даже как–то странно. Авроры вернули её вещи. Гермиона прекрасно понимала, почему они исследовали одежду: им был нужен слепок ауры для поисков. Но сам факт, что чужие люди копались в её белье, вызывал отвращение. Пустые спальни и гостиная выглядели непривычно. Никто не болтал о квиддиче, не обсуждал наряды и кто с кем встречается. Нигде не валялись учебники, черновики домашних заданий, экземпляры «Ежедневного пророка» и «Ведьмополитена». Но это было ненадолго. Скоро в Хогвартс должны были вернуться ученики.

Гермиона поёжилась, представив себе, как в неё вцепятся главные факультетские сплетницы Лаванда и Парвати. И не только они. Но деваться было некуда.

Студенты ворвались в гостиную с шумом и топотом.

— Гермиона! — обрадовался Рон. — Как ты?

Её окружили, теребили, хватали за руки. Колин щёлкнул её новенькой колдокамерой.

— Как ты? — повторила Джинни, встревожено заглядывая в глаза.

— Мы так за тебя переживали! — подключилась Лаванда. — Ты даже не представляешь!

— Это мы вычислили Малфоя! — сказал Шеймус. — Провели самое настоящее следствие. И напоили его Веритасерумом.

Гермиона даже приоткрыла рот от изумления. Оказывается, её никто не бросил! Не только Северус и Гарри, но и все остальные переживали за неё, искали. Такая тяжесть свалилась с души…

— Спасибо вам, ребята, — смущённо проговорила она.

— Да ладно тебе, — махнула рукой Лаванда, — лучше давай, рассказывай.

— Да что там рассказывать, — попробовала отбиться Гермиона.

Разумеется, у неё ничего не получилось. Её усадили на диван и потребовали информации.

— Ну, говори! — теребила её Лаванда. — В «Пророке» написали, что всё под контролем, и никто не пострадал. Тебя авроры спасли, да? А это чудище — оно такое же, как в книжке на картинке? Ты его видела?

— Видела, — поёжилась Гермиона, — именно такое.

— Кошмар! — глаза Парвати светились как у кошки. — А оно что?

— Ребята, оно не оно, а он. И он меня пальцем не тронул. Хотя было очень страшно и противно.

— Ещё бы, — согласилась Джинни, у которой был свой опыт общения с монстрами. — А как тебя спасли? Там был настоящий бой, да?

— Не было никакого боя, — ответила Гермиона, — никто меня спасать не собирался. Меня вытащил профессор Снейп.

— Снейп?! — хором переспросили гриффиндорцы.

— Ну да.

— Вау… — пробормотал Колин. — Значит, Снейп дрался с монстром?

— Не дрался, он меня в кости выиграл.

— Ничего себе таланты у нашей профессуры, — удивился Дин. — Это, значит, они нас по ночам загоняют в спальни, а сами в кости режутся?

— Не знаю, — пожала плечами Гермиона и продолжила: — А потом появилась Луна. Она умудрилась открыть сундук и оживить сердце Джодока, и тот на ней женился.

— Что–о–о?! — переспросила Джинни. — Лавгуд?!

Остальные смотрели на Гермиону, приоткрыв рты от изумления. Гермиона кивнула.

— Она сама захотела, — ответила она, — говорила, что всё будет хорошо, и что в озере столько всего интересного.

— Вот это да! — выразил общее мнение Шеймус. — Я, конечно, видел, что Лавгуд малость того, но выйти замуж за…

— А где Гарри? — спросил Рон, озираясь по сторонам.

— Гарри в Св. Мунго, — ответила Гермиона, — он применил к себе частичную трансфигурацию, но неправильно.

— И что у него трансфигурировалось? — спросила Лаванда.

— Ноги, — вздохнула Гермиона. — Но ему обязательно помогут.

— А во что трансфигурировались? — спросил Дин.

— В акулий хвост. Ему нужно было плавать под водой. В общем–то, всё получилось, только обратно расколдоваться — никак.

— Ничего, — сказал Невилл, — в Св. Мунго ему помогут. Там хорошие специалисты именно по снятию неудачных заклинаний.

Колин тяжело вздохнул. Видимо, уже представил, какие снимки у него могли получиться.

— Я всегда знала, что от Лавгуд всего можно ожидать, — сменила тему Лаванда, — но ТАКОГО…

— Ой, — поморщилась Парвати, — а ведь ей пришлось с ним… Ну, вы поняли…

— Бу-э, — скривился Рон, — лучше уж со Снейпом.

Гермиона промолчала. Мерлин, а ведь она сама так думала. Ей стало стыдно перед человеком, который столько для неё сделал. Как будто это не Рон сказал гадость, а она сама. Тем более что противно ей вовсе не было, даже наоборот. Снейп был очень осторожен и явно старался доставить ей удовольствие. Правда, в глубине души Гермионе хотелось, чтобы её мужчина был немного менее техничным и более ласковым. Но ласковый Снейп — это оксюморон, разумеется. С другой стороны — может быть, к нему самому никто никогда не был ласков, и он просто не умеет? Что ж, жизнь покажет.

— Скоро ужин, — рассеянно заметила Гермиона. — Думаю, что там будут сделаны все объявления.

В Большом Зале было шумно и весело. Чувствовалось, что студенты были рады вернуться.

— О, и Хорёк здесь, — заметил Рон, — живой, паскуда.

Гермиона вздохнула. Именно Малфою она была обязана пережитым ужасом. А с другой стороны, если бы не его идиотская выходка, то еще неизвестно, чтобы было. Чем и воспользовались те же самые Малфои. Всё быстренько было представлено так, что Драко вовсе не пытался уничтожить Хогвартс вместе со всеми обитателями, а случайно потревожил Джодока, пытаясь провести некий ритуал. Причем не черномагический. Выходило, что и судить слизеринца было не за что. Обычная студенческая неосторожность. Миссис Малфой, похоже, здорово напугала Скримджера, а может и какой компромат всплыл, но Люциуса выпустили из Азкабана. Пока он содержался под домашним арестом, но было ясно, что его возвращение к активной деятельности — лишь вопрос времени. Честно говоря, это было неприятно. Но такая преданность всех членов семьи друг другу не могла не вызвать уважения.

— А чего это Снейп на месте Дамблдора? — спросил глазастый Колин.

— Прошу внимания, — послышался низкий голос Мастера Зелий.

Студенты повернули голову в сторону стола преподавателей.

— В связи с последними событиями, — сказал Снейп, — профессор Дамблдор больше не может исполнять обязанности директора Хогвартса.

Студенты зашушукались.

Гермиона смотрела на мужа во все глаза. Он был как всегда спокоен. А что он чувствовал на самом деле? Вот сейчас все узнают, кто теперь станет директором. И что будет? Возмущение? Неприятие? МакГонагалл сидела с неестественно прямой спиной. Переживала, что не ей досталась должность? Или была готова поддержать своего бывшего ученика? Второе вернее.