Инго Мебиус - Убийца танков. Кавалер Рыцарского Креста рассказывает

60-е годы оказались поворотными — уголь окончательно уступил место на рынке мазуту. И я вынужден был переориентировать фирму на новый вид топлива.

Вначале приходилось закачивать мазут вручную в 200-литровые бочки и стаскивать их в подвал. Это и обусловило приобретение цистерны на 10 000 литров. Но сначала приходилось довольствоваться емкостью на 3000 литров — по крайней мере, избавляло от наполнения и транспортировки 200-литровых бочек. Потом была приобретена передвижная емкость уже на 9000 литров, а еще позже в подвале (в этих целях пришлось снести перегородку) была установлена сварная емкость на 34 000 литров. Поскольку из-за высокого спроса на мазут и этого оказалось мало, пришлось купить и подержанную автоцистерну на 17 000 литров, необходимую для самовывоза мазута из портов, сортировочных железнодорожных станций и так далее. Автоцистерну мы использовали на паях с фирмой «Вегенер». Разумеется, это значительно увеличивало накладные расходы — транспорт, хранение. К тому же и сами оптовики стремились на рынок, невзирая на это мне все же удавалось достичь ежегодного оборота в 7,5 млн. литров.

Впоследствии Бад-Мюндер был объявлен заповедной зоной, что, в свою очередь, обусловило появление особых требований к хранению горюче-смазочных материалов и приобретение всякого рода дополнительных устройств. Но это еще были пустяки. Главное было впереди — с прокладкой газопровода мы потеряли 50% оборота. И тут уже не было никакой возможности перестроиться на сбыт газа. Истинным счастьем для меня было, когда в 1989 году фирма «Эссо» решила приобрести земельный участок, супермаркет и фирму.

Но несмотря на все взлеты и падения это были хорошие времена. Я, будучи человеком, не терпевшим канцелярщины и сидения в кабинетах, был в прекрасных отношениях с заказчиками. Бухгалтерию взяла на себя моя жена, а позже дочь Ортруд, родившаяся уже в 1957 году. А в декабре 1959 года на свет появилась моя пятая дочь Ангелика.

В 60-е годы мы регулярно летом проводили три недели на Средиземном море Небольшой прицеп с встроенной кухней и большая палатка становились нашим прибежищем на период отдыха где-нибудь на юге Франции в районе Тулона или в Испании в Лорет де Map. Размещение в отеле 7 человек — такого мы себе позволить не могли, к тому же свобода «дикого» туриста, предпочитающего жить в палатке у самого моря даровала необычайные, ни с чем не сравнимые впечатления, которых обычно лишены те, кто снимает номера в отелях. Мы всегда брали с собой надувную лодку, акваланги и кинокамеру.

Дома мы остались только летом 1964 года. Меня уговорили выстроить дом в рамках акции многодетных семей. И на Георгштрассе возникло наше новое жилище, в котором место нашлось и для моих родителей.

Незабываемым событием стал морской круиз по маршруту Генуя — Сицилия — Тобрук — Эль — Аламейн — Каир — Сирия — Кипр — Крит — Турция — Венеция. Поездка была организована бывшими служащими Африканского корпуса. Нас было 80 человек, все воевавшие в Африке, с женами. Массу впечатлений вызвал осмотр мест прежних сражений в Тобруке и Эль-Аламейне. Арабы встречали нас, как друзей. Мы возложили венки на огромном военном кладбище, где покоились итальянцы, и на кладбище Британского содружества наций. Было много экскурсий по местам глубокой древности, например, в Гизу, где находятся знаменитые египетские пирамиды.

Работа работой, семья семьей, но я был и оставался верен и нашему объединению. Бад-Мюндер остался небольшим городом, все друг друга знали, и ты как коммерсант неизменно состоял как минимум в одном объединении, а то и в нескольких.

Я оставался верен своему легкоатлетическому объединению, хотя был членом стрелкового клуба, в котором в 1953 году был удостоен титула «Короля». А последние 21 год я был бессменным председателем объединения. За этот период число членов союза выросло с 650 до 1500 человек. Общегерманские турниры, первенства, спортивные праздники в масштабах федеральных земель, округов — все это создавало неповторимую атмосферу спортивного братства, а приток молодежи обеспечивал преемственность в самых различных видах спорта, число которых тем временем достигло десятка.

Кульминационным пунктом стало возведение здания спортивного объединения стоимостью в 1 миллион 200 марок. К тому времени я уже прекратил заниматься коммерцией и отработал на стройке 1000 часов. С группой специалистов мы взяли на себя проведение всех текущих работ, что существенно облегчило финансовое бремя.

В рамках коммунальной реформы 1973 года к Бад-Мюндеру присоединилось еще 16 населенных пунктов. Во всех общинах (низовых административно-территориальных единицах с правом самоуправления ФРГ. — Прим. перев.) существовало свое спортивное объединение. Во избежание нездорового соперничества в 1985 году по моему предложению было учреждено Рабочее сообщество спортивных объединений, которое я возглавлял в течение 17 лет с правом представительства в магистрате в комитете по делам молодежи и спорта. В Рабочем сообществе состояли 8000 человек, 30% из которых составляли молодые люди младше 18 лет.

На протяжении многих десятилетий все свои обязанности я отправлял на общественных началах. Это было для меня чем-то само собой разумеющимся, других вариантов для себя я не представлял и не представляю».

Однако заслуги этого человека оценивались по достоинству. Гюнтер Хальм неоднократно удостаивался высоких наград спортивного объединения, объединения стрелков, он кавалер Золотого знака спортивного объединения федеральной земли и многих других наград. За работу среди молодежи и многолетний труд на благо города в 1993 году ему была вручена Серебряная медаль города, которой удостаивают лишь за выдающиеся заслуги. В 1997 году в торжественной обстановке председатель совета федеральной земли Карл Хайсмайер вручил Хальму от имени Федерального президента крест на ленте за заслуги со словами: «Для меня особая честь вручить столь высокую награду кавалеру Рыцарского креста. Гюнтер Хальм проявил себя достойным образом на доверенной ему работе, делом доказав свою компетентность на уровне федеральной земли в целом и города в частности и вновь подтвердив такие качества личности, как прямота, искренность, исполнительность и готовность оказать поддержку».

По прошествии 37 лет трагическое событие ознаменовало конец его счастливого брака с супругой Ольгой, скончавшейся в возрасте 59 лет от рака печени.

Впоследствии Гюнтер женился вторично, причем на Регине Этеке, которая еще в 8-летнем возрасте «предсказала» ему брак с ней. Боевые действия в африканской пустыне 22 июля 1942 года определили всю дальнейшую жизнь Гюнтера Хальма. И именно эти события — первые воспоминания, связывающие Гюнтера Хальма с его второй женой.

«Я родилась 23 июля 1937 года в Кенигсберге в Восточной Пруссии в семье врача. Воину мы впервые почувствовали в Восточной Пруссии лишь летом 1944 года, до этого мы жили в тишине и покое. Мы, дети, ходили в школу, мой дед возглавлял строительную фирму, то есть лучшей жизни и вообразить себе трудно. Вот только нам пришлось обходиться без отца, который был призван в вермахт уже 1 сентября 1939 года.

27 августа 1944 года произошел первый воздушный налет на Кенигсберг, практически сровнявший город с землей. Благо мы жили в одном из пригородов, поэтому наш дом не подвергся разрушениям. Мы все высыпали на улицу и смотрели, что творилось в небе. Мне, тогда семилетней девочке, все казалось новогодним фейерверком. А когда несколько дней спустя мы с мамой поехали в город, мне это уже так не казалось. Дом, где находился кабинет моего отца, был полностью разрушен, установленный на втором этаже рентгеновский аппарат валялся на улице. Расположенный неподалеку замок также лежал в руинах. И в тот день для нас начался новый отсчет событий.

27 января 1945 года мы были вынуждены бежать из Кенигсберга. Мы с мамой, бабушкой, тетей, сестрой и братом направились на запад. А дедушка по отцовской линии пожелал остаться в городе. Мол, он русских хорошо знает, и ничего они ему не сделают. Дело в том, что в Первую мировую войну он четыре года провел в русском плену. И бабушка по отцовской линии, ей было в ту пору 80 лет, тоже решила остаться. Осталась и ее дочь, которая не могла бросить старую мать одну. Все были уверены, что мы покидаем родные места не навсегда, а от силы на месяц. Вышло же так, что мы уже никогда не увидели своих родных, которые остались в Кенигсберге. Моя бабушка уже после войны погибла от руки русского — он просто застрелил ее из пистолета. Тётя покончила жизнь самоубийством, не выдержав позора, — ее несколько раз изнасиловали. А в сентябре 1945 года русские расстреляли моего дедушку, по какой причине — неизвестно.