Франсуаза Саган - Замок в Швеции

Фредерик. Мне очень хорошо. Просто здесь слишком жарко.

Элеонора (тихо). Послушайте, мне вас жалко. (Отпускает его руку.)

Входит Агата. Она чем-то озабочена. За ней Себастьян и Офелия.

Агата. Время тянется слишком долго. А не включить ли ваше э-лек-три-чество и послушать немного музыки?

Себастьян. Небывалый случай. Пойду по этому поводу заведу граммофон.

Фредерик. А я схожу за пластинками. (Выходит.)

Граммофон играет вальс.

Офелия. Агата!

Агата. Да, малыш?

Офелия. Как думаете, Жюльен — красивое имя для мальчика?

Агата. Да, а тебе зачем?

Себастьян делает Офелии отчаянные жесты.

Офелия. Затем.

Агата пожимает плечами.

Гуго. Не знаю, разбирается ли Фредерик в тракторах, но во всяком случае, он увлекся деревенской жизнью. Ха-ха…

Офелия. Агата!

Агата. Да, малыш?

Офелия. Ребенок бывает после девяти месяцев?

Агата. Да, малыш.

Пауза. Все заняты своими мыслями.

Зачем вы вяжете, Офелия?

Себастьян. Агата, вы любите вальс?

Агата. Постойте, Себастьян. Зачем, Офелия?

Себастьян. Позвольте пригласить вас, Агата. Фальсены, черт возьми, всегда прекрасно танцевали.

Офелия. Для моего ребеночка.

Агата (а ужасе). Что?

Элеонора и Гуго отрываются от карт.

Элеонора. Что случилось?

Себастьян. Ничего. Офелия сошла с ума.

Агата. У Офелии будет ребенок…

Общее замешательство.

Это большое несчастье, но и большая радость, Гуго. Род Фальсенов не умрет. Сказать вам по правде, Элеонора, я уже стала беспокоиться.

Элеонора. Офелия, у вас будет ребенок?

Офелия. Да, я назову его Жюльеном.

Агата. Жюльен Фальсен — хорошо звучит. Но сколько проблем!

Гуго (громоподобно). Что все это значит? Я не прикасался к Офелии с тех пор, как… мы… э, разлучились…

Офелия. Нет, Гуго, ребенок не твой. Он — Себастьяна.

Тем временем Себастьян с помощью стула забрался на шкаф.

Гуго. Где он, где этот негодяй?..

Себастьян (со шкафа). Не злитесь, Гуго. Вам меня не поймать. Я все исправлю.

Элеонора. Себастьян… Хватит. Слезай.

Себастьян. Чтобы этот грубиян меня удавил? Спасибо. Говорю вам, все исправлю.

Гуго (в бешенстве). «Исправлю»… «исправлю»… Как вы исправите, идиот?.. Она моя жена.

Себастьян. Может быть, я и не сумею все исправить, но сознавайтесь, здесь больше вашей вины, чем моей.

Гуго. Слезайте!

Себастьян. Ни за что на свете. И перестаньте кричать при Офелии. Я не намерен иметь плаксивого и неполноценного ребенка.

Элеонора. Себастьян, ты преувеличиваешь.

Себастьян. Что вы все кричите? Подумайте лучше о том, как маленькое невинное существо, на появление которого с помощью Офелии можно надеяться, освежит затхлую атмосферу этого замка.

Офелия. Это будет кстати.

Себастьян. Я уже вижу, как большие сильные руки Гуго баюкают маленького хрупкого Жюльена… Как трогательно.

Гуго. Я вам кости переломаю!

Агата. Я всегда говорила, Себастьян, вы бессовестный, бесчестный человек. Вы ренегат. С вашим приходом в нашем доме поселились позор и горе. Пусть боги…

Гуго. Да замолчите вы!

Себастьян. А почему вы так кричите? Вы — настоящий циник, Гуго. Почему вы хотите лишить вашу жену житейских радостей? Она не вещь. Кто займется ею? Никто. Если бы Фредерик меня не надоумил!..

Гуго. И этот туда же. Где он?

Себастьян. Пока еще не на шкафу, хотя бедняга вот уже целых пятнадцать дней мечтает туда забраться.

Элеонора. Фредерик не имеет ничего общего с этой историей. Будьте справедливы, Гуго.

Гуго. Прошу вас!..

Себастьян. Мы уже получили благословение. Если нужно, мы поселимся на этом шкафу. Вместе с ребенком. Здесь тесновато, но материнская любовь способна творить чудеса.

Офелия (плача). Не хочу, чтобы Себастьяну было плохо. Он был так мил со мной. Он как Ричард…

Гуго. Какой Ричард?

Агата. Это же наш егерь!

Все потрясенно молчат.

Гуго. И он тоже? Это потрясающе. А кто еще? Офелия? Тебе не стыдно?

Себастьян. Вот в этом, милейший, я с вами согласен. Я-то думал, что я первый, в крайнем случае второй.

Офелия (плача). Это все. Ты ведь меня не спрашивал, Себастьян.

Себастьян. Не плачь, душенька, я прощаю тебя.

Гуго. Вы ее прощаете? Вы делаете ребенка лишенной рассудка молодой женщине, и вы же ее прощаете!

Себастьян. Не настолько уж лишенной рассудка. Кроме того, я обязуюсь жить с ней и содержать ее…

Гуго. То есть чтобы я содержал вас обоих, так, что ли?

Себастьян. Вы муж или нет? (Смеется.)

Входит Фредерик.

Фредерик (удивленно). Ты что, Себастьян?

Гуго. А, вот и вы!

Фредерик. Да, я. А что с Себастьяном?

Гуго. Пока он жив. Как только спустится, я его убью. Он сделал ребенка Офелии.

Фредерик. Офелии? Зачем?

Гуго. Вы кончили задавать вопросы? (Делает шаг в сторону Фредерика)

Себастьян. Не волнуйтесь за меня, дружище. Он скоро успокоится. И не оставит малютку сиротой.

Гуго. Идемте, Агата, нам нужно поговорить.

Они выходят. Себастьян спускается и берет Офелию за руку.

Себастьян. Не могла помолчать… Ну, пошли. Будем вдвоем бродить по коридорам…

Офелия. Нет, теперь втроем.

Они выходят.

Фредерик. Если бы не ты, я бы не вошел… Не могу больше.

Элеонора. Бедный мой Фредерик. Я иногда весьма люблю тебя.

Фредерик. Вы меня весьма любите… Какое странное определение к слову любить.

Элеонора. Просто мне сейчас пришло это в голову.

Фредерик. Элеонора, я еще раз прошу. Помогите мне понять вас, помогите сделать вас счастливой.

Элеонора (в бешенстве). Вот… Так и должно было случиться. Теперь вы хотите понять меня… А знаете ли вы, мой мальчик, почему я бросила и Париж, и Лондон, и Стокгольм? Парижских, лондонских, стокгольмских мужчин? Знаете, почему с двадцати восьми лет я живу в пустом замке?

Фредерик (ошеломленно). Нет, я не вижу…

Элеонора. Да потому, что все мужчины, которых я знала, хотели только одного — понять меня. Вот оно, ваше поколение.

Фредерик. Не вижу ничего плохого…

Элеонора. Ах, не видите? Вы в самом деле полагаете, что женщины хотят, чтобы их понимали? Да им наплевать на это, дружок. Женщины хотят, чтобы их держали, слышите, держали, а попадают всегда на глупцов, которые вместо любви занимаются с ними разговорами. Как женщине мне ничего не надо объяснять, и Гуго это понял. Если он узнает, что я ему изменяю, он не станет искать причины. Он меня убьет. Он меня кормит, он дорожит мной и доказывает это каждую ночь. Вот так.

Фредерик. Если вы им настолько довольны… (Легкий смешок.)

Элеонора. Вы намекаете на постель? Увы, пять лет Парижа не проходят бесследно: женщины, как и мужчины, обучаются там скучать и разыгрывать комедию.

На сцене Себастьян и Офелия. Они в современной одежде, сидят на полу. Уже очень поздно.

Себастьян (грустно). Я преклоняюсь перед небом, пославшим мне такую расторопную спутницу жизни. Если не считать того факта, что она руками хозяина дома обрекла меня на смерть, то во всем остальном она обеспечивает мое существование.

Офелия. О ком ты говоришь?

Себастьян. О тебе. Подумать только, всего несколько лет назад я свободно, стуча каблуками, входил в эту комнату. А теперь я живу не то в карцере, не то на чердаке с беременной женой, спасаясь от Ирода по имени Гуго.

Офелия. А мне интересно. Я уже привыкла. Смотри, что я тебе принесла. (Разворачивает сверток и достает красивый светло-серый мужской свитер.)

Себастьян. Что это? Я считал, что ты совершенно здорова.

Офелия. Этот свитер я украла у Фредерика. У него их полно, а ему все равно приходится носить старинный костюм. Свитера ему не нужны.

Себастьян (переодеваясь). Замечательный свитер. Единственное, чем приятно наше изгнание, это возможность носить нормальную одежду.