Луна и Смерть - Федерико Гарсиа Лорка

Адам и Ева.

Стараньями змия

разбилось зеркало

на сотню осколков.

А камнем

яблоко было.

Баю-бай,

не бойся

взглядов беспокойных.

   Баюшки-баю.

Сон не потревожат

бабочка ночная,

слово, или фраза,

или луч-пролаза

из замочной щелки.

   Баюшки-баю.

Ты похоже,

зеркало,

на мое сердечко.

Сад мой, где любовь

ждет со мною встречи.

Спи себе спокойно,

пробудись же, если

на губах моих умрет

поцелуй последний.

Бременеющий радугами

воздух

разбивает над листьями

зеркала в звезды.

Неужели сердце мое —

это сердце твое?

Кто же мысли мои отражает?

Кто мне эту страсть

беспочвенную

внушает?

Почему мой наряд

меняет цвета?

Всё на свете – скрещенье дорог.

Отчего же ты видишь на небе

столько звезд?

Брат, это ты

или я?

И чьи это руки

так охладели?

Я вижу себя в огнях зарницы,

и людской муравейник

в сердце моем копошится.

Филин

устал размышлять,

очки протирает

со вздохом,

светляк

катится кубарем под гору,

падучие звезды

мерцают.

А филин, хохлясь, крыльями бьет

и о чем-то мечтает.

Сливаются реки,

свиваются травы.

(А я

развеян ветрами.)

Войдет благовещенье

в дом к обрученным,

и девушки встанут утрами —

и вышьют сердца свои

шелком зеленым.

(А я

развеян ветрами.)

Земля и небо,

извечный угол.

(А биссектрисой

пусть ветер будет.)

Дорога в небо,

гигантский угол.

(А биссектрисой

желанье будет.)

Башня и тополь.

Неподвижная тень

и тень живая.

Тяжелая исполинская тень

и тень зеленоголосая, луговая.

Друг против друга камень и ветер,

камень и тень вековая.

Роза ветров!

(Преображение

точки.)

Роза ветров!

(Точка настежь.

Прообраз почки.)

Пора проститься с сердцем однозвучным,

с напевом безупречнее алмаза —

без вас, боровших северные ветры,

один останусь сиро и безгласо.

Полярной обезглавленной звездою.

Обломком затонувшего компа́са.

Саван луны – долина.

Старая кровь под землею.

Травы напитаны кровью.

Свет вчерашний и завтрашний.

Саван травы – небеса.

Свет и песка полоса.

Смерть свою встретил я.

Саван земли – долина.

Смерть маленькая моя.

Собака завыла у пепельного портала.

Моя обнаженная рука

бесконечные горы бессмертников

пронизала.

Развеялся пеплом собор.

Луна на песке заметает след.

Маленькая моя смерть.

Смерть – она, мужчина – я.

Я один и она одна,

смерть маленькая моя.

Саван луны – долина.

Дрожат и стонут снега

за этой дверью старинной.

Мужчина, и что? Только это:

я один и она одна.

Долина, любовь, песок и луна.

Семь сердец

ношу по свету.

В колдовские горы, мама,

я ушел навстречу ветру.

Ворожба семи красавиц

в семь зеркал меня укрыла.

Пел мой голос семицветный,

разлетаясь легкокрыло.

Амарантовая барка

доплывала без ветрила.

За других я жил на свете

и живу. Мою же душу

в грош не ставят мои тайны,

и для всех они наружу.

На крутой вершине, мама

(той, где сердце заплуталось,

когда с эхом побраталось),

повстречались я и ветер.

Семь сердец

ношу по свету.

Своего еще не встретил!

Мой циферблат конфетный

в пламени тает, бедный.

А ведь меня морочил,

вечное завтра прочил.

Сласти, цветы, чернила…

(Господи – все, что было!)…

в огненное жерло.

(Все, что меня ждало!)

Сеньориты былого

бродят замершим садом —

те, кого не любили,

с кавалерами рядом.

Кавалеры безглазы,

сеньориты безгласны;

лишь улыбки белеют,

словно веер атласный.

Словно в дымке, где розы

все от инея