Профсоюз сумасшедших - Леонид Чернов

собрать я

Свою любовь к вековечной Свободе,

Но боюсь — загорится бумага.

'

......... Удивительное дело!

Думаю, что неспроста

Сегодня в тёмном проходе на меня глядело

Лицо Иисуса Христа.

'

Уважаемый Коллега!

Ты думаешь, что Твоя Голгофа,

Трагедия Твоего Места Лобного —

Наивысшая искупительная необъятность?

Ошибаешься! Ничего подобного!

Твоя трагедия перед трагедией Леонида Чернова —

Только маленькая неприятность.

'

………. Впрочем,

Разве вы поймёте,

Вы, — привыкшие к мыслительной жвачке?

Ведь мои мысли —

Свинец в пулемёте,

Ружейный огонь

Пачками.

'

....... Пылай — пылай, зарево глаз!

Гори — гори, моя голова!

Потей, мозг, в сумасшедшей работе.

Сегодня в первый раз

Я сказал огневые слова: —

Я — абсолютно свободен.

МИР — НАШ!

Мир — на вулкане.

Мир — я сам.

Мир — моей души мистерия.

Крикну, прикажу глазам,

И вот —

Предо мной разостлалась прерия.

'

…….. А утром — пьяный своей душой,

Взорванный воздухом пьяным, —

Совершу сумасшедший стомильный прыжок,

В девственный лес,

К сонным лианам!

'

Мне странно думать, что есть тоска.

Самому богу равен по силе я.

Как возлюбленного будет меня ласкать

Полная солнца Бразилия.

'

Мыльный пузырь мои жалкие цепи.

Мозг мой — безумье пилота.

Я разрушил чугунные скрепы,

Здравствуй, моя Свобода!

'

Каждой букашке отныне жить!

В целой Вселенной — ни одного гробика.

Смотрите, как бодро корабль мой бежит

В объятья стоцветного тропика.

'

Безумным восторгом

Взметнется свисток его,

Сотни улыбок вспыхнут на звездах

Сейчас я у тропика, завтра я в Токио,

Ночью — в Париже,

Вечером — в воздух!

'

Тело моё — в гениальной новелле.

Птицы — всё могут!

Ночью звенит мой певучий пропеллер —

Сердце.

К звездным сверканиям, к богу!..

... Просто не верится...

'

..... Цезарем в старый Рим!

— Северный полюс?

— Есть!

Сказкам братьев Гримм

Чудовищная месть.

'

Солнцу — мой первый крик.

Второй — тротуарным тумбам,

Взлезшим на берег.

Сейчас я вместе с Колумбом

БАЛ ГЕНИАЛЬНЫХ.

Оснастил белопарусный бриг —

В путь

К миллиардам Америк!

'

Путь Океана. Измерь его.

В блесках — обрывки веков!

Вместе с хохочущим Блерио

Средь облаков.

'

Здравствуй, Шопэн!

Как поживаешь? Сыграй мне.

Знаю твой плен.

— Камнем их! Камнем!

'

А когда целомудренная ночь

Соберёт облака

В чернильную груду, —

Попрошу в сомненьях моих помочь

Эдиссона, Софокла и Будду.

'

Весёлый народ!

Летим!

Соберу их — и буду

Шутить.

'

А когда лучами рельс

Расползётся в подвалы тьма, —

Придёт старикашка Уэлльс,

Ленин, Маяковский и Александр Дюма.

'

Эй, все великие, кто был и есть!

Уважаемые товарищи! Закатим бал.

— Леонид Чернов. Имею честь.

Всех вас до единого в себя впитал,

Как сказку.

'

В пляску, гениальные!

В пляску!

— Эс-та-та! Эс-та-та! Эс-та-та!..

Вальс.

Оркестр.

Закружило.

На всем земном шаре нет места,

Которое бы нам не служило.

'

Солнце экватора.

Небо Италии.

Музыка Сирии.

Сонной Сахары истерики.

Лава Везувьего кратера.

Сибирские дали.

Реки безмерной Америки.

'

Всё в нас.

Мы во всём!

Шире, Вселенная, шире!

Жадными губами жадно сосём

Красоту окрылённого Мира.

'

Тысячи вдохновеннейших лир:

Пушкины,

Блоки,

Бетховены,

Бруты...

Такого бала не видал

Мир

С первой своей минуты!

'

Плавься — плавься, бешеное Солнце!

Люди!

В цепь всемирного хоровода!

Негры, европейцы, малайцы, японцы!

Свобода!

Свобода!!

Своб…

КАК ЭТО ПРИШЛО.

Это пришло в один из вечеров...

Незаметно, вкрадчиво, вздорно...

Скрипки оркестра отчаянно плакали,

Когда я, Леонид Чернов,

Был на спектакле

В полутьме неряшливой уборной.

'

……… Взметнулись красные нити.

Распахнулась хрустальная дверца.

Звоните,

Звоните,

Любовные звоны сердца!

'

Забе́гали,

Засуетились по лицу красные пятна.

Сердце стучало

За салютом салют.

И стало до ужаса понятно:

— ... Люблю.

'

Здравствуй, Возлюбленная!

Ты думаешь —

Мы не вместе?

'Ты думаешь —

Ты далеко от меня?

Каждый миг Тебе, моей Невесте,

Миллион поцелуев моих отнять.

'

Распустить по ветру золотые волосы,

Развеять платьев шуршащих панно.

Каждый звук Твоего голоса

Пью,

Как драгоценное вино.

'

Слух мой мучительно ловит,

Где простучал Твой каблук фут.

В каждом Твоём слове

Перецелую каждую букву.

'

....... Ты — электричество.

Я — электричество.

Сжатые в страсть, мы— сияние.

В пространствах мирового величества

Вершится наше слияние.

'

И когда разольёт нежность

По земному лицу Заря, —

Нашу Любовь — в безбрежность,

Как динамитный заряд!..............

……………………………

1921-я весна.

В этой жизни, построенной с точностью ватера,

Слишком сильно мы любим, чтоб можно вдвоём.

А Любовь копошится ножом оператора

В деревянеющем сердце моём.

'

Пусть ещё бы надела мне сладкую маску,

Пропитав хлороформом легенд и баллад, —

А то начинила мне сердце сказкой

И швырнула в помойку, как мёртвых котят.

'

В каждом дне (фаршированном болью) не верится,

Что на роже Земли

Загораются сны.

Нафталином Любви пересыпать бы сердце

И во сне ожидать настоящей весны.

'

Ну а как? —

Если сердце — гимназист-непоседа —

Всюду жадно суёт любопытный свой нос,

Если бойким мальчишкою сердце поэта —

В карусель сумасшествий,

Кричаний

И грёз.

'

Вейся в свист, серпантин обжигающих нервов!

Конфетти из сердец,

В карнавале кружись!

Пусть весёлый поэт захихикает первый,

Что задохлась от вони «нормальная» жизнь!

'

Ветер — вечный союзник — целует нам волосы,

Солнце — путь нам сиренью, как добрый отец.

Засвисти,

Завизжи от экватора к полюсу,

Карусель сумасшедших сердец!

'

Январь 1923.

Опыт динамизма скульптуры.

'

Тебе, спалившей моноплан моей кровати,

Чтоб заживо-горящим авиаторам —

Нам к Вечности лететь,

Тебе в Евангельи страстей — «Вторая Богоматерь,

Единая в Любви среди людей».

'

Звеня трепещет тела Твоего динамо,

В электро-стул на казнь меня, преступника, влача.

А я проводку губ —

На раскалённый мрамор,

Благословляя смерть и Палача.

'

В Твоём бушующем Великом Океане тела

Моей подводной лодки перископ.

И вдруг —

Комета губ Твоих

Над грудью просвистела,

И капитана — белым метеором в лоб.

'

Но на холмах грудей — рубиновые вышки —

Беспроволочный радио сердец.

И телеграфом губ — отчаянные вспышки: —

... Корабль... огне.....крушение.... конец...

'

И захлебнувшись кипятке Твоих дрожаний,

Я мёртвым был всю ночь,

Которая как миг.

А утром — Твой живот,