Надежда Ладоньщикова - Угол отражения (сборник)

И – только небо впереди,
уснули кошки, что в груди,
а позади – не больше десяти
домов.
Степь.
И – только, камень, пролети,
а впрочем – не жалей кости, серп.
А нет – так разреши пройти.
Жизнь первой ласточкой была,
и – добела. Потом – дотла.
и позвала
Степь.
Крест.
И только небо впереди,
уснули кошки, что в груди,
а позади – не больше десяти
домов.
Лес.
И все же – разреши пройти.
И кто-то шел, и кто-то звал,
и кто-то – ничего не знал,
не знал, что впереди провал,
и пал.
Экзамен сдал, и мир стал мал,
а тот, кто знал и кто не звал,
отстал.
Он первой ласточкой не стал,
не пел, не спал, а долго ткал,
чтобы дотла и добела –
колокола.
Сползли все тени со стены,
из окон улетели сны,
а он все ткал и ждал войны.
Пришла.
Идешь, поймешь,
скорбей не множь,
и так хорош
крест.
Еще аккорд, еще верста,
вместо распятого Христа –
воскрес.
И – залпы пламени вдали,
цветы на знамени Земли.
Только ничью не раздели
месть.

Чтоб не писать таких громоздких фраз,
не складывать их в выцветшие строки,
я постараюсь в следующий раз
родиться музыкантом на Востоке.

Чтоб не искать нездешней красоты
я больше ничего искать не стану –
останется мне тонкие цветы
высаживать на берег океана.

А если вдруг захочется сказать
хоть что-нибудь живому человеку,
на этот случай буду собирать
я детям сказки до скончанья века.

Я буду слушать свет, прищуря глаз,
и в лучшие мгновения счастливца
подумывать, что в следующий раз
я постараюсь вовсе не родиться.

Детское блаженство весеннего покоя.
Солнце, не похожее на глаза и память.
Я тогда не знала, что это такое –
петь, держа Весы уставшими руками.

А потом и старческая – та же улыбка свету,
солнце в окна светит, не качнет покоя.
Я пришла сюда, уже оставшись где-то,
я опять не знаю, что это такое.

За жизнью – жизнь, как только скорлупа расколота,
остается море, где капля искупалась.
Помню, что любовь – расплавленное золото,
солнце – только то, что от нее осталось.

Аккорд попрошу: продлись,
весь до дна!
Утром явилась мысль.
Растрепанная, как волна.

Отсвет дня голубой,
зеркала глубина…
Эта встреча с собой
будет только одна.

И опять я застану только зимнюю тень.
Промелькнут бесконечные летние лица,
я опять нарисую угасающий день,
где все некогда, некогда было солнца напиться.

Я опять расскажу себе: все это сон,
что тебе это солнце, и лица, и годы,
и на кванты твой космос давно разнесен.
Примеряй, примеряй – и погоду, и моду.

Вот, обновки любя, время кутает нас
то в осеннюю даль, то в апрели, играя.
Отчего же я снова, измерив семь раз,
очерчу, отчерчу? Отчертя, отсекаю?

Защитит меня шляпа от осенних ветров,
заслоняя последний играющий лучик.
И, не веря в приметы, сожгу я без слов
на снегу прошлогодние слезы – и тучи.

Не бойся теней – это только твои рукава,
А эти шаги – звуковая волна души.
А эта беда – растущая в камне трава,
Она прорастет, подожди, придушить не спеши.

Не бойся волны! Она – океана ответ,
и разобьется она на миллиарды огней.
А если, проснувшись ночью, подслушаешь шорох лет,
снова усни до утра и не бойся теней.

Не бойся цепей, как сережек, колечек и бус –
Их скоро порвут, из груди вырастая, цветы.
А если, проснувшись ночью, услышишь, как дом твой пуст,
не уходи – может, ангел выйдет из темноты.

В процессе ремонта
Мой бог закатился под шкаф,
А может, куда-то еще,
Но я знаю, что он найдется.
В процессе ремонта
Никто не бывает прав
И, тыкаясь в двери,
Никто не находит солнца.

И тени приходят,
Пугая, ползут вдоль стены,
в стаканах, в дверях, в зеркалах,
И мешают закончить ремонт.
А лучик свободен.
Его не накроют сны,
Его не накроет страх,
Его остановит зонт.

В процессе ремонта
Приходит осенний дождь.
Когда мы уйдем,
Кто-нибудь выбросит шкаф.
И вместо ремонта
Заклеит на стенах ложь.
Потом под дождем
Окажется тоже не прав.

Но нужно успеть,
Божья воля – в прятки играть,
Он только не может
выбросить зонт и шкаф.
Он может стереть.
Он может нарисовать.
Нужно успеть
тому, кто хочет быть прав.

Выйдите все –
Как будто переодеться,
Мне нужно сбросить с себя
тяжесть чувств, будто лишний вес.
мне нужно укрыться
чем-то из сердца,
людям душа – только лес, темный лес.

Выйдите все –
я думаю ни о ком.
Я вспоминаю вас
В контексте большой звезды.
И только тогда
выйдет из горла ком,
Когда с неба прольется много воды.

Этот дождь во дворе –
то же, что музыка в доме.
Тут никто ни при чем,
будто сбои в Божьем НИИ.
Так давно мы в игре,
а с условием всё не знакомят.
Я останусь с дождем,
чтоб остались только свои.

Оставляю ангар,
чтоб учиться падать на лапы.
мне не нужно чужих,
потому что их где-нибудь ждут.
их разбудит удар
моей сброшенной шляпы,
мой открытый маршрут.

Замолкает шум.
Больше не угрюм
дом.
это подо льдом
замолкает свет,
замолкает след
лет.
Я зайду туда,
в память, иногда,
в сон.
Со страниц –
весна.
Разольет струна
звон.

Что мне делать с весной?
хоть рассвет со мной,
я не знаю.
Вот огонь свечи,
вот стихи в ночи,
вот слова стираю.

Со свечи огнем?
Если вижу в нем
все решения?
Может, нет меня,
только след огня
у весны на шее?

Что мне делать с собой?
Напишу весной
новые куплеты.
Может, нет весны,
все трамваи – сны,
я на них уеду.

За окном найдешь
Мой любимый дождь,
Колыбельную.
До окна дошла
неба глубина
беспредельная.

Трамваи бродят за окном
да светит в воздухе фонарь.
И снежным коченеет сном
ушедший год. Идет январь.

Январь кончается на дне
реинкарнации времен,
остановившихся теней,
опавших в белый, снежный сон.

Когда родится новый год,
живущий всяк увидит сам:
весенним блеском он пройдет
по лужам и по небесам.

Зима, зима. Анабиоз.
Чистилище календаря.
Уходят тихо в бездну звезд
сюжеты, жившие не зря.

И светят звезды-зеркала,
храня земные наши сны
и нашу явь. Зима пришла
покоем снежной белизны.

И снова песнь трамвай поёт,
в домах – вечерний тихий свет.
Идет январь. Уснувший год
на всем, на всем оставил след.

Граалевой бездне земные вериги –
мягки, легки, как валенки.
Мне бы какую-нибудь религию,
религию бы – хоть маленькую.

О, счастливы, счастливы, свечи жгущие,
в храмах поющие где-то.
Мне же все видится: небо тучами,
серыми, фиолетовыми.

Горела свеча, догорела, погасла.
Знаю – вспомнится в старости,
как он сочинял вечерами маслом
домишко беленький в зарослях.

О, счастливы под куполами певучими,
счастливы жгущие свечи.
Мне бы Грааль, не разъеденный тучами,
Мне бы молиться, да нечем.

Уйди с волны не любящих тебя,
забудь – совсем! об их существованье.
В изменчивом тумане ноября
имеют смысл одни воспоминанья.
Уйди с волны.

Танцуй и пой, как будто никого
здесь не было и нет. Да ведь, по сути,
штрихом уединенья твоего
от самого рожденья были люди.
Уйди с волны.

Невидимые двери хороши.
Прозрачны, зыбки, призрачны, но все же
никто не выпьет из твоей души
ни капли яда. И нектара тоже.
Уйди с волны.

И осторожно, будто видя сны,
касаясь рукотворных изваяний
в миру – уйди с любой чужой волны
в свои рассветы – истинные, ранние.
Уйди с волны.