Авторов Коллектив - Фривольная поэзия

Когда идет по стогнам града,
Полустыдясь, полушутя,
Красавица – почти дитя —
С святой безоблачностью взгляда, —
На свежесть уст, на блеск лица,
На образ девственный и стройный
Гляжу с любовию отца,
Благоговейно и спокойно.
Когда ж случится увидать
Черты поблеклые вдовицы,
Полупониклые ресницы
И взор, где крадется, как тать,
Сквозь усталь жизни, жар томлений,
Неутомимых вожделений, —
Мутятся помыслы мои,
Глава горит, и сердце бьется,
И страсть несытая в крови
Огнем и холодом мятется.

Не робей, краса младая,
Хоть со мной наедине;
Стыд ненужный отгоняя,
Подойди – дай руку мне.
Не тепла твоя светлица,
Не мягка постель твоя,
Но к устам твоим, девица,
Я прильну – согреюсь я.

От нескромного невежды
Занавесь окно платком;
Ну – скидай свои одежды,
Не упрямься, мы вдвоем;
На пирах за полной чашей,
Я клянусь, не расскажу
О взаимной страсти нашей;
Так скорее ж… я дрожу.

О! Как полны, как прекрасны
Груди жаркие твои,
Как румяны, сладострастны
Пред мгновением любви;
Вот и маленькая ножка,
Вот и круглый гибкий стан,
Под сорочкой лишь немножко
Прячешь ты свой талисман;

Перед тем, чтобы лишиться
Непорочности своей,
Так невинна ты, что мнится,
Я, любя тебя, – злодей.
Взор, склоненный на колена,
Будто молит пощадить;
Но ужасным, друг мой Лена,
Миг один не может быть.

Полон сладким ожиданьем,
Я лишь взор питаю свой;
Ты сама, горя желаньем,
Призовешь меня рукой;
И тогда душа забудет
Все, что в муку ей дано,
И от счастья нас разбудит
Истощение одно.

Девятый час; уж тёмно; близ заставы
Чернеют рядом старых пять домов,
Забор кругом. Высокий, худощавый
Привратник на завалине готов
Уснуть; дождя не будет, небо ясно, —
Весь город спит. Он долго ждал напрасно;
Темны все окна – блещут только два —
И там – чем не богата ты, Москва!

Но, чу! – к воротам кто-то подъезжает.
Лихие дрожки, кучер с бородой
Широкой, кони черные. Слезает,
Одет плащом, проказник молодой;
Скрыпит за ним калитка; под ногами
Стучат, колеблясь, доски. (Между нами
Скажу я, он ничей не прервал сон.)
Дверь отворилась, – свечка. Кто тут? – Он.

Его узнала дева молодая,
Снимает плащ и в комнату ведет;
В шандале медном тускло догорая,
Свеча на них свой луч последний льет,
И на кровать с высокою периной,
И на стену с лубошною картиной;
А в зеркале с противной стороны
Два юные лица отражены.

Она была прекрасна, как мечтанье
Ребенка под светилом южных стран.
Что красота – ужель одно названье?
Иль грудь высокая и гибкий стан,
Или большие очи? – но порою
Все это не зовем мы красотою:
Уста без слов – любить никто не мог,
Взор без огня – без запаха цветок!

Она была свежа, как розы Леля,
Она была похожа на портрет
Мадонны – и мадонны Рафаэля;
И вряд ли было ей осьмнадцать лет:
Лишь святости черты не выражали.
Глаза огнем неистовым пылали,
И грудь, волнуясь, поцелуй звала —
Он был не папа – а она была…

Ну что же? – просто дева молодая —
Которой все богатство – красота!..
И впрочем, замуж выйти не желая,
Что было ей таить свои лета? —
Она притворства хитрости не знала
И в этом лишь другим не подражала!..
Не все ль равно? – любить не ставит в грех
Та одного, та многих – эта всех!

Я с женщиною делаю условье
Пред тем, чтобы насытить страсть мою:
Всего нужней, во-первых, мне здоровье,
А во-вторых, я мешкать не люблю;
Так поступил Парни питомец нежный:
Он снял сюртук, сел на постель небрежно,
Поцеловал, лукаво посмотрел —
И тотчас раздеваться ей велел!

…………………………………

23
Она была свежа, бела, кругла,
Как снежный шарик: щеки, грудь и шея,
Когда она смеялась или шла,
Дрожали сладострастно; не краснея,
Она на жертву прихоти несла
Свои красы. Широко и неловко
На ней сидела юбка: но плутовка
Поднять умела грудь, открыть плечо,
Ласкать умела буйно, горячо
И, хитро передразнивая чувства,
Слыла царицей своего искусства…

35
…Блаженная минута!
Он руку протянул – его рука
Попала в стену, протянул другую —
Ощупал тихо кончик башмачка,
Схватил потом и ножку, но какую!
Так миньятюрна, так нежна, мягка
Казалась эта ножка, что невольно
Подумал он, не сделал ли ей больно.
Меж тем рука все далее ползет,
Вот круглая коленочка… и вот,
Вот – для чего смеетесь вы заране? —
Вот очутилась на двойном кургане…

42
Она прижалась к юноше. Листок
Так жмется к ветке, бурю ожидая.
Стучало сердце в ней, как молоток,
Уста полураскрытые, пылая,
Шептали что-то. С головы до ног
Она горела. Груди молодые
Как персики являлись наливные
Из-под сорочки… Сашкина рука
По ним бродила медленно, слегка…
Но… есть во мне к стыдливости вниманье —
И целый час я пропущу в молчанье…

98
Два месяца прошло. Во тьме ночной,
На цыпочках, по лестнице ступая,
В чепце, платок накинув шерстяной,
Являлась к Саше дева молодая:
Задув лампаду, трепетной рукой
Держась за спинку шаткую кровати,
Она искала жарких там объятий.
Потом, на мягкий пух привлечена,
Под одеялом пряталась она.
Тяжелый вздох из груди вырывался,
И в жарких поцелуях он сливался…

………………………………..

Ты жаркие страсти скрываешь
Под гордо-холодной осанкой;
Казаться Дианой желаешь,
Когда рождена ты вакханкой…
Не верю, что бурей желаний
В груди твоей сердце не бьется:
Я вижу, как жажда лобзаний
На губках зовет и смеется.
Восторги болезненно пышут
На этом румянце широком,
Из глаз они льются и дышат
Горячим дыханья потоком,
Трепещут в прерывистой речи,
В движеньи, руках и осанке,
И полные смуглые плечи
Тебе изменяют, вакханке…
Весеннею негою ночи
Притворству расставлены сети…
Давно говорят наши очи:
С тобой мы далеко не дети!..
Я смело раскрою объятья,
И знаю – ты примешь их жадно…
Как стану тебя целовать я,
Глядеть на тебя ненаглядно!..
………………………….
………………………….

Я лукаво смотрел на нее,
Говорил ей лукавые речи,
Пожирая глазами ее
Неприкрытые белые плечи.
Я ее не любил; но порой,
Когда, взор свой склоняя стыдливо,
Грудь и плечи дрожащей рукой
Одевала она торопливо
И краснела, и складки одежд
Так неловко она разбирала,
И, готовая пасть из-под вежд
На ресницу, слезинка дрожала,
И аттический звук ее слов,
Как на лире струна, прерывался,
Развязаться был пояс готов,
И не скоро камей замыкался, —
В этот миг все движенья ее
Как невольник безмолвно следил я,
И полно было сердце мое…
В этот миг беспредельно любил я!

Наполним же звонкие чаши, Никоя,
Душистым наксосским вином!
Тебя ожидал с нетерпеньем давно я…
Возляжем на ложе вдвоем.

На это пурпурное шитое ложе
Мы бросимся жадно с тобой,
И пестро-златистая барсова кожа
Обнимет нас теплой волной!..

Пусть наши сердца загорятся, забьются,
Взволнуется юная кровь,
И крепко уста поцелуем замкнутся,
И вздохом раскроются вновь…

Мы будем, восторгов забывчивых полны,
В истоме и сладкой борьбе,
И, слившись, две белые груди, как волны,
Взаимно утонут в себе…

Дай страсти, Киприда, дай больше мне страсти,
Восторгов и жара в крови,
Всего ж не предай одуряющей власти
Больной и безумной любви…

Но пусть я спокойно, светло и здорово
Предстану пред жертвенник муз, —
Да снова скрепится, да здравствует снова
Труда с наслажденьем союз!