Джеймс Голдмен - Лев зимой

ДЖОН. Да что ты могла сделать? Тебя никогда не было рядом.

ЭЛИНОР. Тебя маленьким оторвали от меня — виноват Генри.

ДЖОН. Меня от тебя оторвали повивальные бабки, я с тех пор я тебя не видел.

ЭЛИНОР. Тогда вини меня, если это тебе помогает.

РИЧАРД. Нет, виноваты именно повивальные бабки. Они выбросили ребенка, а в колыбель подсунули послед.

ДЖОН (настолько спокойно, что, видимо, откровенно). В тебе есть все, о чем может мечтать маленький братишка. Не знал? Я всегда видел тебя во сне, мне так хотелось быть таким, как ты.

ЭЛИНОР (открывая объятья). О, Джонни.

ДЖОН. Хорошо, мама. Приласкай меня, как мать.

ЭЛИНОР. Да, если ты позволишь мне.

ДЖОН (подойдя к ней). Позволю тебе? Позволю тебе обнять меня так, как ты меня не обнимала. Ты можешь это сделать. Представь себе, что я Ричард.

ЭЛИНОР обнимает ДЖОНА. ДЖОН на грани истерических слез.

Вот так, вот так. А теперь поцелуй мою паршивую щеку и погладь мои волосы.

ЭЛИНОР. Джон, о, Джон.

ДЖОН (вырываясь из ее рук). Нет, это все ложь! Ты знаешь, кто я такой? Я фамильное ничтожество. Джеффри умен, Ричард храбр, а я вообще ничто.

ЭЛИНОР. Только не для меня.

ДЖОН. Но я докажу тебе, что ты ошиблась, Элинор. Я еще не проиграл. (Хочет идти). Джеффри.

ДЖЕФФРИ. Минутку.

ДЖОН. Что такое?

ДЖЕФФРИ. Беги, беги. Я занят.

ДЖОН. Я приказал тебе. Я главный. Когда я зову, ты приходишь.

ДЖЕФФРИ. В Шиноне новость. Будто что-то упало, оказалось — ты.

ДЖОН. В лесах полно советников.

ДЖЕФФРИ. А во дворцах полно королей.

ДЖОН. Ты что, действительно хочешь уйти от меня?

ДЖЕФФРИ. Нет, я уже ушел.

ДЖОН. Мне все равно, мне теперь никто не нужен. (Выходит).

ДЖЕФФРИ. Мамуля, вот и я.

ЭЛИНОР. Похоже, что Джон потерял советника?

ДЖЕФФРИ. А ты его нашла.

ЭЛИНОР. Мамуля может рассказать тебе кое-что неприятное.

ДЖЕФФРИ. Она мне не доверяет.

ЭЛИНОР. Ты должен знать, что Генри не поставил крест на Джоне. Он будет удерживать Вексэн до тех пор, пока луна не посинеет от холода, а что касается женитьбы Ричарда, сначала нам придется увидеть второе пришествие. Одно шитье костюмов можно растянуть на годы.

ДЖЕФФРИ. Я знаю, ты знаешь, что я знаю. Я знаю, что ты знаешь, что я знаю. Мы знаем, что Генри знает, и Генри знает, что мы знаем, что он знает. У нас довольно осведомленная семейка. Тебе нужны мои услуги или нет?

ЭЛИНОР. Почему ты бросаешь Джона?

ДЖЕФФРИ. Потому что ты берешь верх.

ЭЛИНОР. Еще не взяла.

ДЖЕФФРИ. Возьмешь, если я помогу тебе. Я сумею справиться с Джоном. Он проглотит все, что я ему скажу. Я возьму его за ручку и подведу к любой западне, которую ты пожелаешь для него расставить.

ЭЛИНОР. Ты хорош, Джеффри, просто великолепен! А Джон уже согласился?

ДЖЕФФРИ. На что?

ЭЛИНОР. На то, чтобы сделать тебя советником за то, что ты предашь меня.

ДЖЕФФРИ. У меня есть принципы!

ЭЛИНОР. Тогда сколько ты получил у Генри?

ДЖЕФФРИ. Получил у Генри?

ЭЛИНОР. Ну да, какова ставка за то, что ты меня продашь ему? Или ты додумался до того, что узнал способ, как продать каждого каждому?

ДЖЕФФРИ. Нет еще, мамуля, но я работаю в этом направлении. Мне все равно, кто будет королем, а тебе и Генри не все равно. Хочу понаблюдать над тем, как вы будете поедать друг друга.

ЭЛИНОР. Да, это так. Ты так и думаешь.

ДЖЕФФРИ. Ты осуждаешь меня?

ЭЛИНОР. У тебя талант к ненависти.

ДЖЕФФРИ. Ты должна знать — ты мастак в этом деле.

ЭЛИНОР. Как? Ты же любил меня все эти годы.

ДЖЕФФРИ. О, прости меня, господи, я прогневил королеву. Мадам, чтоб вы пропали.

ЭЛИНОР. Ты нужен нам. Помоги.

ДЖЕФФРИ. И упустить возможность продать вас?

ЭЛИНОР. Будь советником у Ричарда.

ДЖЕФФРИ. Сгинь! (Уходит).

ЭЛИНОР. О, Джеффри, вот так надо делать дела. Он наш, если он нам понадобится. Мне хочется немного вина. (Садится на скамью). И почему у меня такие умные дети?

РИЧАРД наливает вино в кубок.

А ведь он нас и вправду продаст. Но лишь в том случае, если будет думать, что мы этого от него не ждем. Спектакль. Не могу достучаться до моих сыновой, если не разыгрываю сцены.

РИЧАРД подает ей вино.

(Поднимает глаза на него). Что случилось, Ричард?

РИЧАРД. Ничего.

ЭЛИНОР. Ну и тяжелая же эта штука, твое «ничего». Когда я пишу к тебе, посылаю за тобой, говорю с тобой, наконец, дотрагиваюсь до тебя, что я получаю в ответ — твои ничего, тяжелые, как камни.

РИЧАРД. Со мною не надо разыгрывать сцены.

ЭЛИНОР. Не смогу, даже если захочу.

РИЧАРД. А что это дает? Это мое единственное преимущество над тобой. Ты мудрее, хитрое и многоопытнее. Я холоднее. Меньше чувства. Кожа толще.

ЭЛИНОР (подходит к столу, садится). Я узнала себя самое несколько лет назад. Одно время у меня были большие аппетиты. Мне нравились и поэзия, и политика, и молодые люди, которые умели творить и то и другое. Даже Генри мне в те времена был нужен. Теперь у меня осталось лишь единственное желание — видеть тебя королем.

РИЧАРД. Единственное, что ты хотела бы видеть, это отцовские потроха на постели из салата. Тебе наплевать, кто выиграет, лишь бы Генри проиграл. Тебе и Филипп подойдет на нашем троне. Ты отдашь нас на съедение франкам или передашь нас под Папу Римского. Ты можешь пойти на все.

ЭЛИНОР (устало кивает головой). Хорошо, что ты это знаешь.

РИЧАРД. Ты Медея до кончиков волос, но я как раз не тот сын, которым ты могла бы пожертвовать ради мщения твоему супругу.

ЭЛИНОР. Я бы могла согнуть тебя. Могла бы носить тебя на руке вместо браслета — но я скорее умру.

РИЧАРД. Самое время, ты достаточно стара, чтобы умереть.

ЭЛИНОР. Как сильно изменило тебя мое заточение. Генри хотел ударить по мне, а ударил по тебе. Еще вина.

РИЧАРД наливает ее кубок.

(Смотрит на свою руку, держащую кубок). Когда-то мужчины жаждали обладания этой рукой. Генри было восемнадцать, когда мы встретились. Я была королевой Франции. Он пришел в Париж с севера, с умом Аристотеля и телом, подобным смертному греху. Все святые заповеди мы сразу разнесли в клочья. Три месяца ушло на то, чтобы разделаться с Людовиком, и в мае мы поженились. Молодой граф Генри и его графиня. Но через три года я была его королевой, а он был королем Англии. А было ему двадцать один год. На пять лет вас помоложе, генерал.

РИЧАРД. Я считать умею.

ЭЛИНОР. Сомнения нет, в твоей картинной галерее едва ли есть портреты любящих друг друга родителей, а ведь мы обожали друг друга. Тогда не было ни Томаса Бекета, ни Розамунды — только он и я. Затем на свет появились молодой Генри, ты и все остальные цветики в моем саду. Да, будь я тогда бесплодной, счастливее была бы я сейчас.

РИЧАРД. Это все сказано, чтобы меня поранить?

ЭЛИНОР. Все напрасно. Я сражалась с Генри за то, кто будет королем, чей восход это будет, и для кого из сыновей будет закат, но мы никогда не доживем до этого. Посмотри на себя. Я любила тебя больше, чем Генри, и всего лишилась из-за этого.

РИЧАРД. Чего тебе надо?

ЭЛИНОР. Я хочу, чтобы у нас с тобой было все по-прежнему.

РИЧАРД. Нет, ты не этого хочешь.

ЭЛИНОР. Ну, ладно. Я хочу Аквитанию.

РИЧАРД. Вот эту мамашу я хорошо помню.

ЭЛИНОР (хватает его за руку). Нет, она не такая, но если тебе так нравится, пусть будет так. (Встает). Мы можем выиграть. Я могу заполучить Элис для тебя. Я могу организовать свадьбу, но мне для этого понадобится Аквитаняя. Я должна ее вернуть.

РИЧАРД. Тебе лучше удалась сцена с Джеффри.

ЭЛИНОР. Следует мне написать завещание? «Ричарду — все»! Тогда ты мне поверишь? Где бумага?

РИЧАРД. Бумага горит.

ЭЛИНОР. И рвется, и размокает под дождем. Что же мне делать?

РИЧАРД (садясь на скамью). По-моему, Джеффри хорошо это сформулировал. Сгинь.