Олег Вороной - Под знаком тигра

Тайга, Тайга-Матушка всё сильнее тянет. Хорошо в лесу, покойно. Люди давно надоели, шум, суета — это не для меня. Лес валю. Интересно. Попробуй, свали дерево, чтоб оно упало не туда, куда упадёт, а куда мне надо. Тут и глазомер, и сила нужны. Правильно запил сделать. И пилить, чтоб пилу не зажало. Всё оно просто только со стороны. А сам, поди, попробуй. Да когда дерево падать начнёт, уйти надо успеть на безопасное расстояние. А то, бывало, мужики не успевали и гибли. Опасное дело. Зато как ухнет лесина в снег — прямо «салют победы», аж сопки загудят!..

Нравится мне это дело. Хотя, конечно, леса всё меньше остаётся, всё труднее его брать. Но на мой век хватит. А там, глядишь, люди вообще перестанут пилить дикий лес и будут пилить только посаженный. Хотя здесь, в Приморье, лес сам быстро восстанавливается. Главное, чтобы пожаров не было.

Так вот, насчёт совести. Появилась она у меня! От… тигрицы. И тигрёнка. Вот как на человека зверюга влияет! Потому что — непростой это зверь. И красоты необыкновенной, и ума. Это я, как бывший охотник-профессионал, говорю.

В позапрошлый год валил я лес в Можайском ключе. А там кедрачи, кабана много. Охотился частенько. Вот и нарвался как-то раз на тигрицу с тигрятами. Нос к носу столкнулся.

Ветер был сильный. А какая работа при ветре? При ветре валить деревья нельзя. Вот и получился выходной день. Иду по волоку, по сторонам приглядываюсь. Двустволка наготове: вдруг кабан выскочит. Выскочил. Тигрёнок. Я сразу и не понял, кто это. Показалось — барсучок на меня бежит. Потом смотрю, что барсучок какой-то не такой. Ёлы-палы! Тигрёнок! А я чуть уже не выстрелил — барсучатина о-очень полезная, особенно барсучий жир. Вот бежит на меня тигрёнок, уже метров двадцать до него, деревья вокруг глумят, качаются, а я стою, держу его на мушке и думаю: а где тигрица? Только подумал, а она ка-а-ак выпрыгнет на волок, встала перед тигрёнком, да ка-а-ак рявкнет!

Испугался я очень. Не помню даже, как на дереве оказался. И ружьё в руках. Порычала тигрица, постояла, повернулась уже уходить. И что на меня нашло?! Взял, да и стрельнул в тигрицу. И страха уже не было! Остервенение какое-то вышло: раз ты меня, Человека, напугала, на дерево загнала, то — на тебе, получай.

Попал прямо в сердце. Лежит тигрица, дергается в конвульсиях, а рядом два тигрёнка друг к дружке жмутся — перед выстрелом второй тигрёнок подбежал… Слез я с дерева, пошёл к бараку, товарищам рассказал. Решили закопать, как говорится, «от греха подальше». Закопали. А куда её? Шкуру продать очень сложно: перед этим милиционера поймали со шкурой тигрёнка, судили. Охотинспекции туда-сюда шастают. Да и попробуй, выделай её, шкуру-то, до товарного вида, чтобы никто не узнал. Нет, очень сейчас это непросто и рискованно.

Через пару дней утром выхожу из барака — собачка залаяла, глядь, — сидят два тигрёнка возле трелёвщика. Глаза голодные…

И тут у меня в сердце что-то ворохнулось! Как цыплёнок зашевелился и клювом изнутри в скорлупу упёрся. Так жалко стало тигрят.

Пошёл в барак, достал из ведра мясо, что для борща приготовили, разрезал на куски и пошёл к тигрятам.

Те сидят, друг к дружке жмутся, на меня голодными глазами смотрят. Бросил кусок. Сразу насторожились, закрутили носами. Но сидят — боятся. Побросал остальное мясо, отошёл подальше и наблюдаю, как они урчат, толкаются и давятся от жадности. Оголодали.

Ну вот, стали тигрят подкармливать. Товарищи сначала злились на меня: мол, самим мяса мало. А потом смирились.

Так всю осень и кормили. Иногда тигрята по несколько дней не показывались. Может, сами что-то ловили. Потом стал приходить один тигрёнок. Второй погиб, наверное.

В начале марта бригада переезжала на другую лесосеку. Загрузились и выехали. И тут на дорогу перед машиной выскочил наш тигрёнок и побежал впереди машины.

Красивая картина такая. Солнце, белая дорога, и по ней скачет золотой тигрёнок. На всю жизнь в памяти. Потом соскочил он с дороги, сел и внимательно так смотрел на нас, пока машина мимо проезжала. Прощался, что ли?

Следующей осенью заехали поохотится к тому бараку. Остановились возле. Смотрим и ничего понять не можем: вокруг барака разбросаны кости разных животных. Потом догадались: наш тигрёнок теперь здесь живёт.

Повернулись мы и уехали, чтоб не тревожить зверя.

Теперь вот и деревья жалеть стал. Если есть возможность, обязательно сначала валю подкладочное дерево, а потом остальные деревья так, чтобы стволы ложились на него и не ломали подрост. И так бывает вдруг неловко, когда падающее дерево вдруг застонет. Тигрицу вспоминаю. СОВЕСТЬ ЭТО.

Шумела уссурийская тайга, беспокоилась. Впереди суровая зима и ледяные арктические ветры всё смелее и смелее летали между сопок, выдувая земное тепло из самых потаённых распадков. Ещё неделя-другая — и под слой листвы проникнет тяжёлый холод.

Ветер всегда расширяет сознание. Нет ветра — мысли в основном о том, что вокруг. Дует ветер — и поневоле думаешь и о Сибири, через которую ветер проносится, и об Арктике, откуда ветер родом. Ну а если ветер с юга, то вспоминаешь и про Вьетнам, и про Индонезию, и про Австралию.

Я иду по охотничьей тропе и думаю о ветре.

Ветер раскрыть хочет быстрее

все лепестки розы бордовой,

жаждет набрать прелести счастья

и донести запахи цвета

к дальним созвездьям, к тем новым звёздам,

чтобы светили в полную силу,

чтобы узнали, что значит роза…

Смотрю на огромные качающиеся деревья, которые, кажется, не задерживают ветер, а наоборот — подталкивают его. Смотрю на крутые сопочные склоны и соображаю, с какой великой силой ветер давит на них как на лопасти огромной крыльчатки, и что будто именно он вращает Землю.

Неспроста самые высокие горы возле экватора. Подует хорошенько, раскрутит планету — и Земля долго вращается в космическом вакууме, пока следующий ветер не поддержит вращение.

А что тут удивительного? Я сам видел на вершинах гор покорёженные ветром треангуляционные знаки. Это с какой силой воздушный поток давит на стальную треногу, что она не просто сгибается, а ещё и скручивается?! И принимает такой вид, словно здоровый мужик взял хорошую кувалду и, остервенясь, отвёл душеньку.

Значит, порывы ветра сравнимы с кувалдой. А если под кувалдой не металлический уголок, а многокилометровый склон горы? А если сама кувалда по размерам такая же, как гора? Нет, на самом деле — неужели ветер вращает Землю?

Стоп! Это если ветер западный. А если ветер восточный? Тогда он замедляет вращение. Интересно, а какой ветер преобладает на нашей планете? Ну а если ветер северный или южный, что тогда — и полюса должны смещаться?