Борис Громов - Поход «Седова»

Последнее торжественное собрание, много теплых, искренних слов, приветствий, пожеланий друзьям, остающимся на долгое одиночество вдали от семьи, и последнее прости.

Крепко жмем руки, желаем самого главного — здоровья. О работе никто не говорит, не нужно, стоит лишь посмотреть на лица, горящие твердой решимостью выполнить свой долг перед страной, чтобы быть уверенным и убежденным, что республика не просчиталась, послав их на самую тяжелую, ответственную работу.

Празднично убранный «Седов» гудками напоминает о необходимости выходить в море.

Тихо, словно нехотя, проходим вдоль берега, мимо новых строений, развевающегося красного флага, мимо маленького кусочка земли, который вдруг стал таким дорогим и близким. С берега несется «ура», мы отвечаем залпами винтовок и протяжными, щемящими сердце гудками.

— Вот он, — задумчиво произносит Шмидт, — новый камень в фундамент строющегося социализма.

Медленно, в сизой дымке тумана, уплывают семь крохотных, машущих белыми платками фигурок, темные стены домов, наконец, отлогий, издали гладкий мыс бухты Тихая.

Мы снова в Британском канале — широком, плохо наезженном тракте на юг, по дороге к теплу, далеким берегам Республики Советов.

Бухта Тихая. На первом плане строящаяся радиостанция.

Торосистая льдина у мыса «Седова», в бухте Тихой (остров Гукера).

С огромным трудом и напряжением всей команды пробиваемся на юг. Облегчившийся от груза «Седов» уже не может с прежней легкостью проламывать себе путь. К тому же сейчас во всем районе нахождения экспедиции произошла сдвижка огромных старых ледяных полон, толщиной более 3 метров.

Двигаемся чрезвычайно медленно, поминутно застреваем, простаиваем часами, чтобы силой машин вырваться от прижавших нас айсбергов. В тумане скрылась Земля Франца Иосифа, а за двое суток прошли едва 47 миль — расстояние ничтожное, по сравнению с обычной скоростью ледокола во льдах.

Сегодня мы получили радиограмму с научного судна «Персея», который сообщает, что кромка льда находится от нас в 40 милях.

Видимо, это расстояние нам придется брать с боя. Случается, что за целую вахту (дежурство команды) ледокол не продвинется ни на шаг, а впереди не видно просвета, до самого горизонта белый саван ледяной пустыни, решившийся не выпускать нас из своих цепких об’ятий. То-и-дело окончательно ставший ледокол отходит назад, чтобы с наскоку протаранить себе путь.

Сегодня стали окончательно. Капитан, экономя драгоценный уголь и чувствуя бесполезность попыток прорваться вперед, распорядился грузить трюмы льдом. Вся команда работает на совесть, пешнями (что-то вроде лома) откалывает огромные ледяные куски, лебедкой подавая их наверх.

В таких тяжелых условиях ледокол не был ни разу за всю экспедицию.

Тронулись вперед. Но несмотря на то, что трюм нагружен льдом, скорость от этого едва увеличилась. Далеко, на светлом небосклоне появилась широкая темно-синяя лента — признак близости свободной воды. Как ни труден путь, но этот факт бодрит участников экспедиции, предполагающих увидеть кромку льда через 15 миль.

Опять появились медведи, опять началась азартная охота на белого зверя, не понимающего опасности и подходящего к самому борту ледокола. Последний раз вдогонку за раненым медведем побежали Шмидт и я. Мы далеко ушли от судна, которое совсем скрылось за отвесными торосами, и оказались в полосе молодого льда. В результате Шмидт попал в полынью, окунулся в студеную воду и едва выплыл на обламывающиеся края льдин. Медведя мы так и не догнали. Повидимому, он сумел спрятаться за большими торосами.

4 сентября, в ясное солнечное утро, мы достигли долгожданной кромки льда. Вначале ворчливый океан встретил нас мертвой зыбью. Но уже к полудню волны утихли, и наступил штиль.

Идем широкими площадями разводьев, в темно-синей воде, в которой купаются огромные причудливые айсберги. Несколько раз попадаем в полосы сала — нового льда, имеющего формы неправильных расплывчатых кругов. Моряки называют это очень метко «блинчатым льдом».

К вечеру нагрянул туман и сырая промозглая погода. Густая серая мгла закрыла горизонт. Поэтому неудивительно, что лишь на расстоянии двухсот метров от борта ледокола неожиданно увидели силуэт неизвестного судна. Вслед за ним из тумана выплыли еще два парохода и парусная яхточка.

Оказалось, что это норвежские зверобои, промышляющие в наших водах. С внешней стороны — пароходишки весьма плачевного вида, маленькие, деревянные, сильно обтрепанные и облезлые. Наш красавец «Седов» перед ними казался гигантом. Недаром норвежские зверопромышленники называют наши ледоколы ледяными крейсерами.

Палубы их судов завалены медвежьими, моржовыми и тюленьими шкурами, а также необработанными тушами. Теперь нам ясно, почему в этом районе наш ледокол так мало встречал зверья. Видимо, энергичные норвежцы сумели порядком перебить животных в наших водах. Не следовало ли бы в целях сохранения медведей и уже почти истребленных моржей установить более жесткие правила охоты в полярном секторе СССР?

Самое любопытное то, что эта замечательная встреча во льдах произошла при абсолютном молчании обеих сторон. Мы как хозяева вод вправе были ждать приветствия, но зато, повидимому, «галантные» иностранцы забыли морские правила вежливости. Поэтому «Седов» гордо, без единого сигнала прошел мимо судов и скрылся в тумане.

Тяжелая, упорная борьба с гигантскими ледяными полями, из которой «Седов» вышел победителем, не прошла для него безболезненно.

Наш ледокол ранен глубоко и серьезно. При столкновении со льдинами оказались сорванными несколько клепок, в результате чего сегодня внезапно трюм начал быстро наполняться водой.

Визгливо затрещал звонок. Был дан авральный сигнал, по которому все участницей экспедиции бросились откачивать воду и переносить уголь в другие трюмы. На дне ледокола слои воды более одного метра. Матросы спешно залечивали раны. Плотники цементировали борта, накладывая деревянные пластыри. Но, как потом оказалось, вся эта кропотливая работа пошла на смарку, пробоины не удалось заделать, ибо вода с исключительной энергией размыла цемент и не дала ему затвердеть.

К вечеру обнаружили второе несчастье. Огромный винт ледокола, вероятно, при ударах об айсберги, потерял одну лопасть и получил трещину в другой. Теперь уж «Седов» не в состоянии итти полным ходом, без риска расшатать вал и втулку. В прошлом году аналогичный случай был с «Красиным». Тогда ему пришлось срочно добираться в док для починки. Это сейчас нужно и «Седову». Он славно прошел свой путь, прекрасно боролся со льдами и теперь вправе требовать вполне заслуженного капитального ремонта.