Поездка в Обонежье и Корелу - Владимир Николаевич Майнов

на стенах келий; в рассказе о сне Волотомана Волотомановича правда и кривда являются «двумя зайцами, двумя братьями», которые не спорят только, а в «кулачки бьются» и побежденная только правда уносится «под облакы», а кривда идет по земле. Собирание былин, стихов и иных произведений не входило в предположенную нами программу поездки, а потому мы и записывали лишь между делом и больше занимались личностью самих певцов, чем тем, что они пели и сказывали; тем не менее следует заметить, что в местах, нами посещенных, по части народной поэзии не записанного осталось очень мало, чтобы не сказать, что не осталось ровно ничего: Рыбников, Киреевский и Гильфердинг напечатали все, что знают местные сказители. Собственно в каликах чрезвычайно заметно ремеслинничанье; они часто прерывают пение, чтобы счесть брошенные им в чашку деньги, говорят среди пения друг с другом, покрикивают на поводырей, постукивают последних преисправно в затылок и вообще относятся к делу с точки зрения преимущественно хлебной; сказитель наоборот; тот видимо признает важность передачи слушателям старины, он будто священнодействует и даже не преминет перекреститься перед началом сказа. В Вознесенье калики ходят кучками в 3, 5 и более человек и либо каждый имеют своего поводыря, либо берут поводыря «слогом, сообща. За поводырство мальчуга получает рвань, вместо одежды, и пищу; винцо же принадлежит лишь каликам, что не мешает однако поводырям при посредстве утайки денег спиваться окончательно с круга в 15-16 лет. Редко платят калики жалованье поводырям (от 50 к. до 1 р. в месяц). Поводырь приучается к слоняны», к лени и ничегонеделанью, к воровству, обману, и, в конце концов, становится отвратительным нарывом той среды, из которой от вышел. Слепцы-калики в день зарабатывают иногда до 2 р. и более на пяток, а так как кормятся они по большей части на даровщинку, то это представляет весьма сносный заработок, которому вполне может завидовать любой судорабочий.

Мариинская система обязана своим существованием также Петру Великому, с именем которого сочетается все благое в этих местах. Всегда смотря на Россию как на посредницу между Европой и Азией, Петр чуть ли еще не в первый приезд на Онегу задумал соединить Каспийское море с Балтийским, Астрахань со своим «парадисом». Ясно, что для Олонецкого края эта действительно гениальная для того времени и при тех именно условиях мысль имела весьма важное экономическое значение. Главный соединительный пункт Волжских вод с водами озер Онежского и Ладожского прозорливый глаз Петра нашел в нынешнем Вытегорском уезде. В те времена местность города Вытегры была довольно заселена и имела торговое значение; при ручье Вянге, на реке Вытегре, была Вянгинская пристань, а другая пристань, Бадогская, была на р. Ковже. Между этими двумя пристанями хлеб и иные продукты перевозились с Ковжи на Вытегру сухим путем. Таким образом водораздел Волжского и Онежско-Ладожского бассейнов находится между Бадогами и Вянгинскою пристанью. Завершив войну со Шведами на юге полтавскою победою, Петр послал в 1710 году знаменитого инженера того времени Перри, приглашенного из Англии во время пребывания Царя в Лондоне, произвести необходимые изыскания в трех разных направлениях. Перри, видно наученный работать самим Петром, скоро окончил работу и в том же году представил свои изыскания Царю. Сам Петр в 1711 г. посетил местность, осмотренную Перри, и, переходя по лесам и болотам, для проверки изысканий Перри, спал в шалаше,; сплетенном из древесных ветвей. Дело передано было на рассмотрение Сената, который утвердил в 1712 г. исследования и план Перри и назначил 10,000 р. на производство работ. Ни весть почему, но в том же году Перри выехал в Англию, мысль о прокопке канала была оставлена и только 75 лет спустя, в царствование уже Павла I случайно попался на глаза проект Петра о судоходстве; стали прикидывать, во что обойдутся работы, и Петровскую смету вытянули ровно в 40 раз; ясно, что задумались над затратою такой суммы, но покойная Императрица Мария Федоровна нашла возможность позаимствовать на такое дело из сумм Воспитательного Дома 400,000 р. и в 1810 году вся система была открыта для судоходства под именем Мариинской. Народ в шутку называет ее «шпитальной», так как вся история, только что нами приведенная, хорошо ему известна. Построенная на деньги Воспитательного Дома, который специально занимается детоуничтожением, система верна принципам своего прародителя и занимается как уничтожением детей, случайно или по воле родительской на нее попадающих, так и неуклонным уничтожением этих самых родителей и имеющих сделаться таковыми.

Народ отлично помнит,. что делал в этих местах Петр, как он жил и как он относился к крестьянину. Еще граф Сиверс, строитель системы, застал в живых живой памятник времен Петровых. Это был крестьянин Пахом, имевший тогда 115 лет от роду и живший близ деревни Рубежа, неподалеку от соединения нынешнего канала с рекою Вытегрою. Пахом показал Сиверсу и его спутникам то место, на котором при его памяти стоял шалаш, где «Осударь» (так Обонежские крестьяне называют Петра, не упоминая никогда его имени, что иногда ставит в тупик новичка; потом привыкаешь и уясняешь себе, почему народ считает излишним прибавлять к этому званию имя Петр), после десятидневных трудов своих, отдыхал. Седой, как лунь, Пахом передал им свои воспоминания о Петре, Перри и Кормчине, который сопровождал англичанина и помогал ему в его изысканиях. рассказы Пахома о Петре, как и все воспоминания о нем тамошнего народа, исполнены были глубокого благоговения. При каждом произношении имени Царя, старик поднимал глаза к небу, прижимал руку к сердцу, присоединял всегда к титулу «Осударя» эпитет батюшка, или «надежа». «А батюшка-Осударь, говорил Пахом, был роста высокого, всех людей выше целою головою; часто встряхивал он своими черными кудерьками, а пуще, когда случался в раздумьи. Не гнушался он нашего житья-бытья, кушивал нашу хлеб-соль и пожаловал отцу моему серебряный полтинник.» Таких полтинников, а также и чарочек раздарено было Петром в Обонежье множество, так что, путешествуя в этом краю, то и дело приходится слышать: «Так у деда (прадеда) и остался Осударь кушать и пожаловал в ту пору ему эту самую чарочку». Мы сами видели две такие чарочки и между прочим по поводу одной из них слышали рассказ, который прекрасно характеризует Петра,. как человека, и отношения его к народу. «Был этот случай в Вожмосальме у бедного, пребедного мужика народилась дочь; надо малютку крестить, а к горюну никто в кумы нейдет. Проходил Осударь в это время чрез Вожмосальму и узнал, что такая беда с мужиком. Пришел он к бедному мужику и говорит,