Александр Рогов - В глубинах пяти морей

Предпринимаешь круговой поиск. Плывешь над травой, время от времени проверяя, надежна ли страховка. Вот впереди как бы стена из взвешенных в воде частиц. Это луч солнца прорвался сквозь трещину во льду. И вот тут особенно ясно осознаешь, что рассеянный свет для нас, аквалангистов, гораздо предпочтительнее, чем прямые лучи солнца.

За волшебным солнечным занавесом вдруг обнаруживаю стайку сельди, что крутится над зостерой. Значит, повезло. Готовлюсь увидеть самое интересное — сокровенное таинство природы. Рыбы скользят над самой травой, постепенно сбиваясь в плотные кучки. Каждая из них становится все теснее, кружась над облюбованным местом подводного луга. В воде в это время висит мутное облачко из икры, молок и рыбьей чешуи. Стайки уходят, распадаются, вновь возвращаются. Те ли это рыбы или уже другие? Не разобрать, на меня они не обращают никакого внимания: все во власти любовного танца. Зрелище это вознаграждает нас, аквалангистов, за долготерпение, за все неудобства и тревоги. Наблюдать его не устаешь. Однажды в стайку нерестящейся сельди ворвалась крупная треска. Разинув пасть, она металась в центре стаи. Нам было вменено в обязанность добывать всех хищников, охочих до сельди и ее икры. Треску загарпунили и выволокли на лед. В желудке хищницы мы обнаружили двадцать сельдей, заглоченных за какую-то минуту. Выходит, не поторопись аквалангист — успела бы треска набить брюхо поплотнее. В момент подхода к нерестилищу рыбы не обращали внимания даже на свирепых хищников, самоотверженно стремясь к одной цели — выметать икру.

Совсем другое дело — отнерестившаяся сельдь. Она приобретает стайную осторожность. И теперь уже треске, что охотилась у выхода с нерестилища, приходится гоняться за рыбками, которые отчаянно удирают от нее плотной стаей.

Мы тщательно обследовали нерестилище близ мыса Левин Наволоко, уточнили и нанесли на карту его границы. Наследующий год их нужно будет вновь определить, и тогда станет ясно, больше пришло сельди или меньше.

Раньше ученые вынуждены были довольствоваться определением границ нерестилищ уже после того, как сходил лед. Делалось это при помощи крючковой драги — довольно примитивного орудия, изготовленного из проволоки в форме буквы «М». Драгу забрасывали со шлюпки, и если проволока цепляла траву с икрой, это говорило о том, что данный участок находится в пределах нерестилища. Способ весьма трудоемкий и неточный. Дело в том, что приходилось делать не один десяток параллельных рейсов — разрезов и при этом ориентироваться по береговым опознавательным знакам. Ну а волны и ветер стремятся снести шлюпку с нужного курса. Да и где гарантия, что драга захватит именно те растения, на которых икра?

Границы нерестилища, определенные нами подо льдом, были уточнены после того, как площадка освободилась ото льда. Надо сказать, что пробы на количество икры, взятые подо льдом, превысили даже самые оптимистические ожидания. Интенсивность икрометания оказалась в сотни и тысячи раз выше, чем при определении ее с помощью драги. Почему такие расхождения? Ну, во-первых, подводные исследования, разумеется, более точны. А во-вторых, ведь мы определяли этот показатель в момент нереста, а раньше приходилось это делать намного позднее — после схода льда. И за это время в полной мере проявлялись гастрономические вкусы довольно многочисленной группы морских обитателей, которые не прочь полакомиться икрой. Это крабы, бычки, камбала, треска да и самцы сельди.

Обследуя нерестилища, мы добывали различные морские растения в районе, облюбованном сельдью. И икру находили обычно только на зостере. У этой травы строение листьев таково, что оседающие икринки цепляются за ворсинки на тонких, плоских, как у осоки, листьях, после чего за осевшие икринки цепляются все новые и новые, пока на листе не повиснет целая гроздь прозрачных, размером с булавочную головку, янтарных шариков.

Попадалась сельдяная икра и на фукусах. Однако здесь икринки прилипали только к краям, водорослей, вероятно потому, что «листья» пузырчатки в этих местах лохматились. Ихтиологи предрекли гибель большинству икринок на фукусах, так как в отлив основная масса этих растений бессильно повисает на обсыхающих камнях.

День шел за днем, Весенний лед начал крошиться под тяжеловесным снаряжением. Поэтому компрессорную установку и все остальное пришлось разместить на береговых припайных льдинах. Ластоногие исследователи царства Нептуна, скользя по наледи, медленно продвигались к краю чернеющей воды. Погружались теперь без страховочного фала. Кругом появились разводья и трещины, и вынырнуть на поверхность не представляло труда.

...Двинешься вперед по лужам, а ласты, как лыжи, оставляют борозды на протаявшем льду. Маска запотевает, и хочется, чтобы скорее треснуло под тобой рыхлое ледяное поле. Наконец чувствуешь, как мягко оседает льдина, и со всеми легководолазными атрибутами проваливаешься в морскую пучину. Вместе с тобой под воду устремляются крошево из мелких льдинок, воздушные пузыри и порции пресной воды с поверхности льда. Льдинки и пузыри всплывают вверх, а бесцветная пресная вода, подобно легкому мареву, еще долго держится у поверхности, не перемешиваясь с голубой морской водой.

В морских угодьях кипит жизнь: туда и сюда шныряют сельди, появляется из ила невидимка-камбала, неспешно, важно проплывают пестрые, как петухи, бычки-керчаки в брачном наряде. Все они, отъевшись на нерестилище, начинают заботиться о своем потомстве. Самка бычка оставляет караулить отложенную икру своего единственного друга. Ведь она откладывает намного меньше икринок, чем, например, расторопная сельдь. А без такой бдительной охраны будущее потомство вполне может слопать свой же брат-бычок.

Как-то на дне возле нерестилища нашли мы старую выброшенную сеть. Ячеистая стенка сети шла от берега вглубь залива и казалась какой-то замшелой. Тщательно рассмотрев ее, мы обнаружили, что ячейки сплошь покрыты сельдяной икрой. Отрезаем кусок сети и передаем Мухамедиярову на экспертизу. Он поначалу очень удивился находке, но, поразмыслив, пришел к выводу, что необходимо понаблюдать за развитием икринок на сети и на кустах зостеры. А это уже определенный эксперимент: если окажется, что выход мальков из икринок, держащихся на сети, достаточно велик, это откроет перспективы для создания искусственных нерестилищ. Таких работ в море еще не проводили, поэтому первый опыт, поставленный, по сути, по воле случая, очень заинтересовал ученого. И он уверен — нужно доводить это дело до конца. Эта проблема давно уже назрела. Сотрудники Беломорской биостанции искали способы помочь воспроизводству поголовья сельди. Исследования показали, что зостера — колыбель сельдяного потомства — по каким-то пока не разгаданным причинам переживала период упадка. Периодически эта морская трава просто-напросто исчезала с подводных лугов Белого моря, но через пять-шесть лет ее заросли вновь восстанавливались.