Святослав Пелишенко - Хождение за два-три моря

«Сурск» пыхтит за кормой все ближе, но ему нас не догнать. Шлюз № 8. Останавливаемся, ждем. Ворота перед теплоходом открываются, мы вежливо пропускаем его вперед и заходим следом.

Приятные все-таки ребята шлюзовщики, выдержанные, с железными нервами. Ведь могли бы и выгнать. Яхта в шлюзе — тело инородное. Швартуемся к «Сурску», Сергей выскакивает на его палубу и бежит за хлебом.

— Куда лезешь? — кричит вахтенный. — Освободите кнехт, с меня премию снимут!

При этой мысли лицо матроса грустнеет. Неожиданно я замечаю у шлюза ларек с пивом и, понимая, что туда уже не успеть, тоже грустнею. Данилыч грустнеет, заметив на борту «Гагарина» новую борозду. Возвращается Сергей. Грохочет вода, открывается щель передних ворот. Я показываю судовому врачу отходящий ларек.

— Пиво?! — тихо говорит Сергей. И только тут мы понимаем, что такое настоящая грусть…

На этом участке нам придется туго. Шлюз далековато, километрах в семи. Какое-то время держимся впереди, но «Сурск» пыхтит все ближе. Я вспоминаю непритязательный анекдот про червяка, которого переехал паровой каток. Забыв о пивной грусти, все дружно смеются.

Канал изменился. Здесь он похож на цепь небольших озер. Берега зеленые, появились деревья, машины, дачи.

— Смотри, кацапы жить научились! — Данилыч приятно удивлен.

Дачи двухэтажные, из белого кирпича, это скорее особняки, а не дачи.

— А давайте, господа, тут заночуем!

— Зачем?

— Отдохнем. Напросимся к хозяйке какой-нибудь на ночь… А?!

— У хозяйки такого особняка без вас найдутся…

— Не скажи. Тут должно быть много вдов, — со знанием дела говорит шкипер. —

Пока двухэтажный дом отгрохаешь, не один инфаркт хватит.

Мы опять смеемся. Сегодня все кажется смешным: такой день. Ясно, что ночевать мы здесь не будем. Надо идти, пока идется, не упускать полосы везения. Сейчас, кажется, как раз такая полоса. «Сурск» вырывается вперед, но ненадолго. Навстречу движется крупный лесовоз, «Сурск» поневоле замедляет ход, и в шлюзе № 7 мы снова вместе.

— Знаешь, как назовем эту главу? — говорит Сергей. — «Их было много на каждом километре»!

— Кого «их»?

— Шлюзов.

Он прав. Шлюзы идут косяком, как сельди. Мотор ревет на «самом полном». Если мы и дальше не отстанем от «Сурска»…

— Вечером на Волге будем! — оканчивает мою мысль Данилыч и подмигивает. Вид у него немного хмельной. Я и сам чувствую, что хмелею от удачи, от скорости, с которой мы проходим этот путь вниз.

— Сынки мои дорогие! — растроганно говорит капитан и обнимает меня за плечи.

— Постойте так… снимаю! Теперь я, — Сергей щелкает «Зорким» и тоже лезет в широкие объятия шкипера. Шлюз № 7 еще не исчез из виду, а мы уже у шлюза № 6.

Людей на берегах все больше. Сегодня суббота, многие семьи выехали на пикник. Вот целая компания. Дети плещутся в воде. Нахальный пацан плывет к яхте. Его веселая рожица у самого борта.

— Уберите ребенка! — Данилыч отворачивает в сторону.

Несколько матрон сидят на камнях и равнодушно наблюдают, как отпрыски лезут под винт. Сильные половины окопались в стороне, от жен их заслоняет кустик. За этим чахлым бруствером мужчины нелегально выпивают. Увидев яхту, толстый дядька в трусах теряет бдительность, встает во весь рост, призывно размахивая бутылкой, и тут одна из матрон оживает, еще как! Дядька оправдывается, разводит руками — бес попутал! Вид у него и смущенный, и веселый — хлебнуть он успел.

— Привет из Одессы! Дай бог не последняя!

А вот другая компания, моложе. Горит костер, ветер доносит ароматы шашлыка. Парень и девушка самозабвенно целуются в воде, от друзей они прикрыты вербой, а со стороны канала все видно великолепно. Парочка не из пугливых, «Гагарин» проходит совсем близко, но они только поворачивают головы, затуманенным взором провожают яхту и вновь берутся за свое.

«Молодцы!» — одобряет Данилыч. Сергей вздыхает.

Девушка в воде красивая, девушки у костра тоже красивые, все до единой… Шлюз № 5.

Кажется, мы загоним «Сурск» насмерть. Мы висим у него на хвосте, как лайка на медведе. Мы распоясываемся, мы наглеем. Мы уже не ждем, пока теплоход зайдет в шлюз. К черту! Мы первые заходим в камеру, первые ее покидаем. Мы режем нос и корму «Сурска» как хотим. Маневры на грани аварии, но сегодня все удается, аварии не будет. «Сурск» этого не знает, «Сурск» нервничает.

— Куда прешь, ну куда ты прешь?!

— Привет из Одессы! — Мы хохочем. Необычайно смешно. «Сурску» не уйти, никуда это толстобрюхое корыто не денется.

— Ему остается только открыть кингстоны… — И тут, как бы послушавшись Сергея, теплоход останавливается и начинает разворачиваться поперек фарватера.

— Готов. Сейчас затонет, чтобы ценой гибели преградить нам путь.

— Притворяется. Уводит от гнезда, где жалобно пищат маленькие, еще слепые «сурекчата»…

— Ух они нас ненавидят сейчас! — смеется шкипер. — А мы их любим, вот оно!

Это правда. Мы любим смешной «Сурск», который проделывает нелепые маневры, кружится, словно подранок, потом опять разворачивается и набирает ход. Мы любим его, как охотник любит зверя, за которым идет по следу. Ему от нас не уйти… Шлюз № 4.

Это становится похоже на отсчет времени перед запуском: семь, шесть, пять, четыре… Скорей бы «пуск», скорей бы Волга. Но время и так спешит, вместе с нами он летит вперед, вперед и вниз. Как тянулось время еще вчера, еще сегодня ночью! Теперь его ускоряет наглядная близость цели. Зачем, собственно, нам именно в Астрахань? Волга откроет новые пути — Каспий, северные озера, Балтику, Белое море. Можно, правда, опять спросить — зачем? У альпинистов всегда спрашивают; «Зачем вы лезете в горы?» Зачем вообще путешествовать? В угоду прагматикам люди, прошедшие на лыжах к полюсу или проплывшие по пути древних мореплавателей, вынуждены лепетать об изучении «предельных возможностей» собственных организмов. Бросьте: и без того интересно. «Зачем?» — вопрос о неудавшемся. Зачем в Астрахань? Зачем об этом писать? Я не хочу думать над ответами — во всяком случае, сегодня к черту рассуждения!

Мы катимся вниз.

Мы пьем компот. Глядеть на Сергея с Данилычем — одно удовольствие. Какие веселые, тугие, багрово-черные рожи! За время путешествия исчезла интересная бледность, исчезли дряблые намеки на живот, мы стали крепкими и поджарыми, как одичавшие псы. Я пробую держать угол на вантах. Эту штуку показывал Даня: нужно взяться руками за тросики и поднять туловище; вся трудность в том, что тросик выскальзывает, обжигая ладони. Я на пуд тяжелее Дани, мне еще ни разу не удавалось удержать на вантине свой вес. А сегодня удается!