Тимофей Печёрин - Ключи стихий

Живым существам подобные фортели были бы не по силам. Не говоря уж про боль, с которой они неизбежно оказались бы сопряжены. Вот только существа, подплывшие к шхуне со стороны Из-Монта-Фог, уже не чувствовали боли. И двигались отнюдь не благодаря силе собственных мышц. Поскольку к миру живых уже не принадлежали.

Эти ходячие трупы оказались не лишены кое-какой смекалки. Ее хватило, чтобы обойти «Черепаху» и подобраться к ней незаметно… почти. Свидетелем же того рокового мига, когда мертвяки вцепились в дощатый бок корабля, стал лишь боцман, вздумавший как раз отлить за борт. Он-то и погиб первым.

Затем пришел черед корабельного мага — юного, не отличавшегося большим мастерством, зато шустрого. Он недолго соображал, когда ходячие трупы один за другим перемахнули через борт, забираясь на палубу. И даже успел сжечь одного из них молнией.

А вот прочих членов команды нападение мертвяков застало врасплох. Кто-то схватился за кортик или саблю. Кто-то бросился на поиски оружия, оставленного в кубрике или еще где. Были среди моряков «Черепахи» и те, кто сразу перепугался и попробовал спрятаться, например, в трюме. Надеясь отсидеться во время заварушки, а там будь что будет.

Не получилось организованного сопротивления еще и потому, что капитан-хозяин шхуны не отдавал по этому поводу никаких распоряжений. И в схватке не участвовал. Вообще не предпринимал никаких действий. Но просто уставился как-то слепо на картину расправы со своей командой — оцепенев, точно кролик перед змеей.

С мертвяками, в свою очередь, подобного разброда не было. Действовали они слаженно — как даже не сплоченная команда, а части единого организма. Не раздумывая, обходясь без устных приказов и вообще без слов. А главное: в отличие от персонажей страшных сказок, эти мертвяки ни тупыми, ни неуклюжими не были, и на сонных мух не походили. Но двигались проворно, а били с такой силой, что даже оружия им не требовалось. Да и куда там оружию. Морякам оно не очень-то помогло, потерь среди ходячих мертвяков почти не было. Если не считать одного, сожженного магом и еще одного, кому чья-то сабля снесла голову. Голова, впрочем, скоро вернулась на место — водруженная парой нащупавших ее рук.

Есть такой обычай, что капитан покидает судно последним. Выполнить его владельцу «Черепахи» не довелось. Удрать он так за время сражения… вернее, расправы, не решился. А растерзан был далеко не в последнюю очередь.

И лишь когда на борту остались одни трупы — как ходячие, так и двигаться не способные — первые из названных позволили себе и кое-какие слова. Вернее, один из них. Тот, в чьем рту, уже лишенном губ, поблескивал золотой зуб.

— Вот я и снова стал капитаном! — прохрипел мертвяк, подбирая с борта саблю и вскидывая ее над головой.

Остальные мертвяки захрипели, засвистали и затопали в ответ, выражая так свое одобрение.

То, что сэру Ролану, как он сам выразился, предстояло посодействовать великому делу соединения Ключей Стихий, было еще мягко сказано. По большому счету все хлопоты, связанные со сбором Ключей, легли именно на плечи конфидента. Простого смертного, даром, что приближенного к королю. Ну и подчиненных его еще.

А ведь, казалось бы, у Прирожденных с их магическим могуществом было куда больше шансов договориться с дшеррами, каатами и лил’лаклами. Так нет же! Во всяком случае, тот единственный из хозяев Острова Огня, с которым довелось общаться Ролану, привел целый ряд доводов, конфиденту показавшихся одинаково нелепыми.

Во-первых, Прирожденные принципиально не вмешивались в дела смертных. Считая, что те должны сами справляться со своими трудностями и невзгодами. В противном случае человечество со временем вроде как превратится в подобие скота, неспособное к самостоятельному существованию и нуждающееся в постоянной опеке. Причем Братство с Острова Огня не желало сделать исключение даже в столь исключительных обстоятельствах — перед угрозой гибели всего живого.

Во-вторых, коль каждый народ получил по Ключу и избрал для него своих хранителей, никто не должен был иметь преимуществ. Иначе говоря, хранители одного Ключа, принадлежащего одному из народов, прав на остальные не имели. Не стоило и настаивать.

Ну а в-третьих, наконец, по мнению Прирожденного, Ролан и его спутники были избраны судьбой, высшими силами или разумом Черной Звезды — если таковой имелся. Не больше и не меньше. Ведь не зря же именно конфиденту Лодвига Третьего удалось заключить союз с Дшеррами, положив конец более чем вековой вражде. И Анику тоже не просто так донимали ее видения. Как и не было случайным попадание к Джилрою карты, приведшей к Ключу Огня. Не бывает таких случайностей, заверял Прирожденный.

Вот потому путешествию Ролана, Джилроя и Аники на борту «Перста Сабрины» не суждено было окончиться ни на Из-Монта-Фог, ни даже на Острове Огня. Теперь фрегат королевского флота держал курс к порту Веллунда. Дабы оттуда конфидент мог отправиться на встречу с Великим Дшерром. В том, что, по крайней мере, эта встреча увенчается успехом, Ролан был уверен почти полностью. Ведь именно боевые грифоны королевства, а также раздобытая конфидентом Серая Гниль избавили племя разумных ящеров от Роя, не один век терзавшего их материк.

Теперь, когда Рой был уничтожен, дшеррам достались новые земли — несопоставимо больше тех, что в свое время были захвачены людьми. При таком раскладе, считал конфидент, дшеррам в пору было не только смириться с прежде неприятным соседом, Колонией королевства. Но и пойти навстречу Ролану, если тот попросит Ключ Воды. Коль речь теперь зашла об угрозе не просто одному материку и народу, а всему миру.

Но вот с каатами, а паче — с недавними врагами рукокрылами переговоры обещали быть намного труднее. Ролан это понимал и потому намеревался отправиться и к тем, и к другим после визита к дшеррам. Интуитивно решив начать с того этапа, который считал полегче.

Он еще не знал, что в один из дней пути к Веллунду вся его миссия по сбору Ключей Стихий окажется под угрозой. Вообще не подумал об опасностях, поджидавших в море… как и о том, что затея эта может вызвать чье-то противодействие. Кого-то весьма могущественного. Нет — все, что волновало Ролана, это трудности в предстоящих переговорах. Нападения он не ожидал, уверившись в своей защищенности хотя бы на борту «Перста Сабрины».

Сам злополучный день выдался раздражающе душным и непривычно пасмурным, окрасившим море в неприятный темно-серый цвет. Не радовал и ветер: он то слабел, то начинал дуть не совсем в нужную сторону. А то и вовсе не туда. Небо и погода будто не могли определиться, помочь Ролану в пути или помешать, наслать шторм и волны высотой чуть ли не как стены Каз-Рошала или утихомириться.