Макс Брэнд - Джон Кипящий Котелок

Однако люди не переставали говорить, что убил его я. О Каддигане, который прославился позже другими делами, в этой истории не упоминали вовсе. Так уж случилось, что если кто и вспоминает меня сегодня, то исключительно как человека, который прикончил легендарного Красного Коршуна.

На мой взгляд, история преступной жизни Грешама, хотя он был единственным, кто мог бы подтвердить или опровергнуть эти догадки, такова. Красного Коршуна Питер разыскал почти сразу, когда отправился мстить за брата. Но, казнив кровожадного индейца, обратил внимание на удивительное сходство между ним самим и вождем. Остальное было плодом его смелой фантазии. Нескончаемая охота на краснокожего служила хорошим предлогом для того, чтобы часто уезжать из Эмити, не вызывая подозрений. В это время он принимал обличье вождя и вместе со своей хорошо организованной бандой совершал какой-нибудь очередной налет. Затем покидал лагерь, а в городе появлялся все тот же Питер Грешам.

Его давно уже нет в живых, но я и по сей день не в состоянии осмыслить, как в нем уживались два столь разных человека. Один — добрый и справедливый джентльмен, каким он впервые предстал передо мной. Второй — исчадие ада, безжалостный и алчный Красный Коршун. И лишь в одном случае две души сливались в одну — когда дело касалось Дженни Лэнгхорн!

Дженни всегда избегала разговоров о нем. Но с тех пор, как она стала моей женой, из ее случайных, уклончивых ответов я заключил, что она не вышла замуж за Грешама потому, что от этого ее удержало какое-то странное предчувствие. Что-то в нем отталкивало ее. Объяснить, что именно, она не могла, но доверилась своему женскому чутью — оно-то ее и спасло!

Мы до сих пор живем поблизости от Эмити. Майор Лэнгхорн здравствует и поныне. Уже дряхлый старик, он дважды в неделю приезжает нас проведать. Каждый раз мы садимся на веранде, и он излагает мне свою очередную идею, которая должна изменить мир к лучшему.

После гибели Красного Коршуна я сразу же расстался с ролью Кипящего Котелка и стал фермером, тихим, работящим. Не очень зажиточным, но очень счастливым.

За десять лет, что пролетели с той поры, я не раз оглядывался в прошлое. И отчего-то моя прежняя жизнь представлялась мне вымыслом, странной историей, какую можно лишь прочесть в книжке.

Напоследок скажу, что у моей жены есть одна любопытная теория, о которой она любит порассуждать. Не знаю, откуда у нее взялись такие мысли, но иногда я и сам готов в это поверить. Словом, Дженни считает, что, не будь ее, наши отношения с Грешамом переросли бы в настоящую дружбу. И возможно, я вернул бы его на путь истинный, а он привил бы мне хорошие манеры.

Но такого не произошло.

Эмити — мир, дружелюбие.