Амеде Ашар - В огонь и в воду

Забывъ объ усталости, принцесса бросилась во дворецъ епископа, назвала себя стоявшему въ караулѣ офицеру, пробралась въ собственные покой его преосвященства и вышла оттуда, добившись всего, чего хотѣла, т. е. конвоя изъ смѣлыхъ и рѣшительныхъ солдатъ. Ее мучило мрачное предчувствіе.

— Теперь ужь мало догнать ее, сказала она маркизу, надо ее спасти… Дай Богъ, чтобъ мы не опоздали!

Изъ свѣдѣній, собраннныхъ въ гостинницѣ, гдѣ останавливалась графиня де Монлюсонъ, было очевидно, что графъ де Шиври опередилъ ихъ четырьмя или пятью часами. Конный отрядъ могъ еще, прибавивъ рыси, вернуть часть потеряннаго времени, но успѣетъ ли онъ догнать путешественницъ? Кромѣ того, принцесса узнала еще, что ночью видѣли, какъ другой отрядъ, тоже конный, выѣзжалъ изъ города по той самой дорогѣ, по которой поѣхала послѣ Орфиза съ теткой. Примѣты командира этого другаго отряда такъ сильно напоминали авантюриста, встрѣченнаго маркизомъ де Сент-Эллись въ Мецѣ, что онъ не могъ этого не сообщить принцессѣ.

— Никакого больше сомнѣнья! засада! вскричала принцесса. Въ эту самую минуту, бѣдная Орфиза уже, мажетъ быть, попалась въ нее!

— А вамъ бы въ самомъ дѣлѣ было больно, еслибъ ее похитили?

— Я останусь неутѣшной на всю жизнь!

— А между тѣмъ однакожь вы избавились бы отъ соперницы!… Чѣмъ больше я думаю, тѣмъ меньше тутъ что-нибудь понимаю… Что жь у васъ за сердце, въ самомъ дѣлѣ?

— Сердце любящей женщины, очищенной страданіемъ отъ всякаго эгоизма!

— И вы хотите, чтобъ я не обожалъ васъ?

— Обожайте, но только спасите ее!

— Ну, принцесса, надо, видно, прибѣгнуть къ талисману, сокращающему всякія разстоянія и отворяющему всякія двери.

Съ кошелькомъ въ рукѣ, маркизъ обратился къ командиру конвоя, даннаго имъ епископомъ. Хотя онъ и служилъ князю церкви, но былъ старый и опытный солдатъ. Онъ подумалъ съ минуту.

— Пять-шесть часовъ времени, сказалъ онъ, это какихъ-нибудь пять-шесть миль въ гористой сторонѣ по сквернымъ дорогамъ. Значитъ, надо взять на-прямикъ и не для того, чтобъ догнать карету, а чтобъ опередить ее. Ну, а я знаю именно такую тропинку, что часа черезъ два мы будемъ въ томъ самомъ ущельи, гдѣ должна ждать засада, если только она есть въ самомъ дѣлѣ.

— Такъ ѣдемъ же скорѣй! вскричалъ маркизъ, и сто пистолей попадутъ тебѣ въ карманъ, если выгадаешь еще полчаса изъ тѣхъ двухъ, о которыхъ говоришь!

Черезъ двѣ минуты, весь отрядъ вступалъ, при самомъ выѣздѣ изъ Зальцбурга, на тропинку, которая вилась узкой лентой по склонамъ горъ и спускалась въ тѣсныя ущелья. Обѣщанье маркиза удвоило усердіе конвойныхъ; у коней будто выросли крылья. Несмотря на непроходимую почти мѣстность, они быстро подвигались впередъ, одинъ за другимъ. Принцесса Маміани пустилась тоже съ ними и подавала всѣмъ примѣръ храбрости, не пугаясь ни глубокихъ рытвинъ, ни шумящихъ потоковъ, черезъ которые надо было переправляться въ бродъ, по скользкимъ камнямъ.

— А что, мы выгадаемъ полчаса? спрашивала она время отъ времени у проводника.

— Выгадаемъ, да еще нѣсколько минутъ лишнихъ, отвѣчалъ онъ, И какъ только встрѣчалось мѣсто поровнѣй, хоть и поросшее густымъ верескомъ, онъ пускалъ своего коня вскачь.

Случалось иногда, что принцесса, увлекаемая нетерпѣньемъ, обгоняла его.

— Быть любиму подобной женщиной и не любить ея, — что за болванъ однакожь мой другъ! ворчалъ маркизъ про себя.

Наконецъ они вобрались на вершину горы, спускавшейся крутымъ, заросшимъ кустарниками, склономъ въ мрачное ущелье, сжатое между двумя стѣнами сѣроватыхъ скалъ. Вдоль самой дороги, которая вилась внизу, яростно гаумѣлъ бѣлый отъ лѣны потокъ.

— Вотъ оно! сказалъ проводникъ, указывая пальцемъ на глубокое ущелье.

Оно было пустынно и тянулось черной змѣей въ густой темнотѣ. Солдатъ взглянулъ на солнце, лучи котораго не достигали еще до этой ямы.

— Когда спустимся внизъ, сказалъ онъ, полчаса будетъ выгадано.

Въ то время, какъ принцесса Маміани и маркизъ де Сент-Эллисъ спускались, вслѣдъ за проводникомъ, по крутому обрыву высокой горы, карета графини де Монлюсонъ въѣзжала въ ущелье.

Дикій видъ его привлекъ ея вниманье. По обѣ стороны дороги, скалы поднимались высоко двойной стѣной, а внизу несся еще болѣе, стѣсняя дорогу, бѣшеный потокъ, клубясь и пѣнясь между кучами камней. Тамъ и сямъ цѣплялись ели по скатамъ изрытой дождями скалы и вѣтеръ шумѣлъ ихъ вѣтками, нарушая тишину безмолвнаго ущелья. На вершинѣ голой скалы высились развалины зубчатой башни. Лошади ступали медленно. Несмотря на полуденный часъ, дорога оставалась въ густой тѣни.

— Мнѣ кажется, сказала Лудеаку Орфиза, привыкшая къ плоскимъ берегамъ Луары и видѣвшая теперь въ первый разъ эти суровыя горы и дикія ущелья, — мнѣ кажется, что если рыцарь, о которомъ вы говорили, существуетъ не въ одномъ вашемъ воображеніи, онъ нигдѣ не найдетъ болѣе удобнаго мѣста для своихъ смѣлыхъ подвиговъ.

— Могу васъ увѣрить, возразилъ Лудеакъ, что если-бы мнѣ суждено было сдѣлаться атаманомъ разбойниковъ, то я именно здѣсь выбралъ бы себѣ притонъ.

— Вы заставляете меня дрожать отъ страху со всѣми вашими разсказами, сказала старая маркиза д'Юрсель: ждать опасности — значитъ накликать ее…

— Э! э! продолжала Орфиза, а я, право, была бы довольна, еслибъ мнѣ представился случай разсказать о какомъ-нибудь приключеніи моимъ прекраснымъ пріятельницамъ въ Луврѣ: Послѣ Фронды, это не со всякимъ случается!

— И вы это говорите, вы, которую прекрасный кавалеръ вырвалъ недавно изъ челюстей смерти въ ту самую минуту, какъ вы были на самомъ краю страшной пропасти! вскричалъ графъ де Шиври насмѣшливо.

— Разумѣется, и это чего-нибудь стоитъ, но именно этотъ случай, о которомъ вы мнѣ напомнили, и развилъ во мнѣ охоту насладиться еще разъ такой-же опасностью. Нападеніе, попытка похитить меня, неожиданная помощь отъ руки защитника, освобожденіе — все это сдѣлало-бы изъ моей скромной личности героиню романа, и я должна сознаться, что не была-бы слишкомъ огорчена, еслибъ мнѣ досталась такая роль, хоть-бы на часъ или на два.

— Мысль прекрасная, отвѣчалъ Цезарь, но я позволю себѣ однакожь выкинуть изъ нее одно только слово. Зачѣмъ же называть помощь, которая спасла бы васъ, неожиданною? Развѣ я не съ вами и неужели вы не вѣрите, что я готовъ пожертвовать жизнью вашей красотѣ? Пускай явится похититель и онъ узнаетъ всю тяжесть моей руки!

Въ эту самую минуту подъѣзжали къ тому мѣсту, гдѣ узкое ущелье терялось въ долинѣ, какъ ручей въ озерѣ. Обѣ стѣны, вдругъ раздвигались и составляли родъ цирка, покрытаго мелкой травой; дорога шла по самой серединѣ. Орфиза предложила остановиться здѣсь и позавтракать.