Владимир Москалев - Два Генриха

– Черт побери! – воскликнул Ноэль. – Выходит, в наших жилах течет кровь германских королей и нормандских герцогов!

– Да, но для всех я являюсь сыном графа Германа Верльского, первого мужа Герберги. Прошло не так уж много времени со дня его смерти до визита нормандца к герцогине Лотарингской, так что никто ничего не заподозрил, и я не стал бастардом в глазах людей. Правду знали трое: обе сестры и сам Можер. Вскоре узнал об этом и я. Умирая, мать открыла мне эту тайну. Ты можешь хранить ее, но имеешь право огласить, это как тебе угодно. На смертном одре Герберга пожелала, чтобы ты узнал обо всем, но не распорядилась о разглашении твоей родословной. Ей было уже все равно. Да и какая, в общем-то, разница – тот отец или этот? Оба графы. Нормандец даже знатнее. Вся разница в том, что, по сути, я – бастард. А замок этот – одно из владений ее первого мужа, который погиб молодым, не оставив после себя детей.

– А сестра Герберги, моя бабка Гизела? Как я понимаю, она тоже не обошла своим вниманием графа Можера?

– С нее он и начал. Вскоре она родила дочь, которая стала аббатисой монастыря святого Павла. И она твоя тетка. Но не родная, ведь дочери короля Конрада от разных матерей. После появления на свет дочери Гизела Баварская – ее мужем был Генрих Строптивый – родила еще троих детей. Все они давно умерли. Один из них – император Генрих Второй, мой двоюродный брат. А у аббатисы были сын и дочь. Сын – племянник покойного императора Генриха. Отчего бы ему не стать королем после смерти бездетного дяди? Казалось бы, так и должно было случиться, но на деле вышло иначе. Род Гизелы отошел в тень, бразды правления перешли в руки потомков Герберги, в жилах которой текла кровь одного из Каролингов, Людовика Заморского. А сын аббатисы был убит в рыцарском поединке.

– Выходит, отец, мы приходимся родней не только нормандским герцогам и германским императорам, но еще и франкским королям!

– Это так. Но через два года после смерти мужа твоя бабка Герберга вновь вышла замуж, а еще через год на свет появилась дочь Гизела Швабская, моя сестра и твоя тетка. Когда ей исполнилось двадцать шесть лет, она вышла замуж за короля Конрада Второго. Оба супруга вскоре отправились в мир иной, но от них остались дети. Догадываешься, кем они тебе приходятся по материнской линии?

– Кем же еще, как не двоюродными братьями и сестрами! Ведь именно это ты хотел сказать? Подумать только, а я их совсем не знаю. Постой… но если моя бабка Гизела была женой короля, значит, ее дети – принцы крови! Кто же тогда я?..

– Они франконцы, саксонской крови Оттонов в них нет. Ты же не имеешь ни того, ни другого. Но есть нечто, роднящее вас. Вы являетесь потомками угасшей династии Каролингов: твоя и их прабабка Матильда была дочерью Людовика Четвертого.

– Расскажи мне, отец, о моих кузенах и кузинах. Где они, сколько их, как мне повидаться с ними?

Старый граф усмехнулся и печально покачал головой:

– А ты уверен, что эта встреча доставит тебе удовольствие?

– Еще бы, ведь никого из них я никогда не видел.

– Двоих тебе не увидеть уже никогда. У моей сестры было трое детей: две девочки и один мальчик. Старшую дочь звали Беатрисой. Ровно десять лет назад она умерла от воспаления головного мозга. Врачи оказались бессильны. Но еще двумя годами раньше ушла в мир иной ее младшая сестра Матильда. Однажды на прогулке ее лошадь понесла и упала с обрыва в реку. Девчонка могла спастись, но запуталась ногами в стременах. Огромная льдина накрыла и лошадь, и всадницу. Обоих – мать и отца – подкосило это двойное горе: Конрад умер три года спустя, Гизела – через семь лет.

– Будь проклята эта сумасшедшая кобыла! – в сердцах воскликнул потомок короля Конрада. – Однако, отец, ты оказался прав, мое путешествие окажется невеселым: мне придется совершить паломничество лишь к могилам моих родичей.

– Ты забываешь о дочери аббатисы и третьем ребенке моей сестры Гизелы, мальчике.

– Этот хоть жив? Смогу я его увидеть? Кто он нынче?

– А ты не догадываешься? Твой дед тоже не любил ломать голову над подобными вопросами, предпочитая давать работу скорее рукам, нежели голове. И все же он неплохо соображал, иначе не иметь бы ему такой красавицы жены.

– Этот парень, сдается мне, уже далеко не молод, – стал рассуждать Ноэль, – и если он сын усопшего короля, то, выходит, что он… Святые небеса! Клянусь халатом Иоанна Крестителя, мой брат – король!

– Нынешний германский король Генрих Черный, ты попал в точку. Однако, судя по всему, ему нет дела до первого брака своей бабки Герберги. Во всяком случае, он не предпринимает никаких шагов в поисках своих родственников.

– Боится, они отнимут у него престол?

– Вряд ли. Кто посмеет стать поперек дороги сыну короля Конрада Второго? У него неограниченная власть, и в будущем он – император. А сейчас он король Германии и Бургундии, герцог Баварии и Швабии, регент Каринтии. Может быть, тебе удастся встретиться с ним, но не вздумай при этом корчить из себя знатную особу, брата короля! Даже в мыслях не держи заявлять о своих правах. Будь терпимым, проявляй послушание и стань для него другом, только и всего. Можно, конечно, не раскрывать своего происхождения и объявить себя под другой фамилией, но это будет нечестно, совсем негоже для рыцаря. А услышав название замка, Генрих, вероятно, догадается, кто перед ним. Если он будет рад этой встрече, вы станете друзьями; проявит холодность и враждебность – уйди от него. Но я говорю об этом на всякий случай. Кто знает, произойдет ли такая встреча?

– Что ж, посмотрим, угодно ли это будет небесам, как говорят монахи, – резюмировал молодой швабиец. – Но вот еще что: отправляясь странствовать, я могу повстречаться с дочерью аббатисы, своей кузиной. Как ее зовут и кто она?

– Кто – мне неизвестно, не знаю также ее имени.

– Тогда эту задачу мне придется решать самому, если только на этом все и кончится.

– Отнюдь, ведь Можер был женат, причем дважды. Он основал род графов де Корбейль, а до этого его женой была… монахиня[3].

– Монахиня? – рассмеялся молодой граф. – Но ведь это ни на что не похоже! Ты шутишь, отец? Или во времена последних Каролингов считалось модным выдавать замуж Христовых невест?

– Эта монашенка, сама о том не подозревая, оказалась графиней де Бовэ. Так вышло, что в этом графстве умерли хозяин с хозяйкой, и оно осталось без наследников. Герольды и ходатаи по делам королевства с ног сбились, ища законного владельца, но найти не смогли. Оставалась последняя кандидатура – незаконнорожденная дочь покойного графа де Бовэ, кроме нее наследовать графство было некому. Так и доложили королю Гуго. Тот приказал разыскать владелицу, достать хоть из-под земли, но поиски ни к чему не привели. Дочь графа по имени Изабелла как в воду канула. Хотели уже назначить торги, но король выхлопотал у судейских еще год срока. Он все-таки был честным малым и хотел торжества справедливости. И вот в то время, когда срок уже подходил к концу и поместьем собирался завладеть один вельможа, в Париже объявилась некая монашенка. Мало того, она оказалась в королевском дворце. Однажды король разговорился с ней, и она поведала ему свою печальную историю. Оказалось, ее мирское имя – Изабелла, а ее отцом был граф де Бовэ. Король искренне удивился и обрадовался такому внезапному стечению обстоятельств. Так монахиня стала графиней, а наш предок – ее мужем. Говорили, их любви завидовали все в королевском дворце, а когда Можер уехал в свое новое поместье, фрейлины лили горькие слезы.

– Не сомневаюсь, мой дед любил женщин и они его, коли так убивались, – заметил Ноэль. – И все же предпочтение отдал одной. Так и случается в жизни. Не удивлюсь, если окажется, что у него не было постоянной любовницы.

– Ошибаешься. Он оставил ее в Лане, собираясь уезжать в Париж. А когда они простились, она поняла, что потеряла его: такие, как он, не остаются надолго без женского внимания. Мне даже жаль ее, но так уж вышло. И потом, ведь она была ему неровней. Но очень любила и горько плакала, когда он уехал. Все ждала от него весточки, но доходили лишь слухи о его любовных похождениях. А однажды в Лан прибыл человек из Парижа. Он желал встретиться с Вией, так звали эту женщину. Встреча эта состоялась. Оказалось, посланца снарядила в дорогу одна высокопоставленная особа, которой понадобился яд. Узнав, что Вия хорошо смыслит в таких вещах, она и отправила к ней гонца. Тот хорошо заплатил, взял флакон с ядом и умчался. Но прошло совсем немного времени, и до Вии дошла весть, что яд предназначался Можеру, а отравительницей хотела стать Сюзанна-Розалия, первая жена юного короля Роберта. Видно, этот нормандец чем-то здорово досадил ей, коли она решилась на такой шаг. Позже выяснилось: она не смогла найти изготовителя ядов в Париже, поскольку была чужой и никого тут не знала. Но среди придворных оказались жители Лана, хорошо знавшие Вию и ее ремесло врачевательницы и искусницы в приготовлении всяких снадобий. Делу способствовало еще и то, что новой королеве Сюзанне стало известно о любовной связи Можера с Вией. Дама весьма желчного характера, эта особа загорелась мечтой погубить нормандца рукой его же любовницы.