Генри Хаггард - Братья

«Значит, мы умрем вместе», – мысленно сказала себе она и гордо пошла вперед среди глубокой тишины; поклонившись Салах ад-Дину, Розамунда взяла руку Вульфа и стояла, не выпуская ее. Султан посмотрел на них и проговорил:

– Как бы долго ни откладывался роковой день, он все же наконец должен наступить. Скажите, франки, готовы ли вы осушить последние капли кубка, о котором я говорил вам?

– Готовы, – ответили они в один голос.

– Сожалеете ли вы, что положили жизни свои за спасение всего Иерусалима? – спросил он опять,

– Нет, – Розамунда посмотрела на Вульфа. – Мы ликуем, что Господь был так благ к нам.

– Я тоже радуюсь, – произнес Салах ад-Дин, – и тоже благодарю Аллаха, в былые времена пославшего мне вещее видение, которое отдало в мои руки святой город Иерусалим без кровопролития. Теперь свершилось все, что было суждено. Уведите их.

На мгновение они приникли друг к другу, но эмиры, разлучив их, увели Вульфа в правую сторону, а Розамунду – в левую; она ушла с бледным лицом и высоко поднятой головой, думая, что сейчас увидит палачей и спрашивая себя, встретит ли она перед смертью Годвина. Ее отвели в комнату, наполненную женщинами, но без палача, и закрыли за ней дверь.

«Может быть, эти женщины задушат меня, – подумала Розамунда, когда они подошли к ней, – чтобы не пролилась царственная кровь?»

Но нет, нежными руками, молча, они сняли с нее платье, омыли ароматной водой, причесали ее волосы и перевили их жемчугом и драгоценными камнями. Они одели ее в тонкие льняные материи, набросили роскошные вышитые одежды и царскую мантию пурпурного цвета, покрыли ее драгоценностями, которые она носила в былые времена, и прибавили к ним другие, еще более великолепные, голову ее покрыли прозрачным покрывалом, вышитым золотыми звездами. Оно было очень похоже на ту вуаль, подарок Вульфа, которую она надела в памятный вечер, когда Хасан увез ее из Стипля. Розамунда заметила это и улыбнулась, как грустному предвестию, потом тихо промолвила:

– Скажите, зачем хотят насмехаться над моей гибелью, заставляя надеть эти великолепные одежды?

– Такова воля султана, – услышала она в ответ, – и из-за них вы заснете сегодня не менее счастливая.

Теперь все было готово, дверь отворилась, Розамунда вышла во двор, вся сверкающая в свете ламп. Затрубили трубы, и вестник крикнул:

– Дорогу, дорогу! Дорогу для высокой госпожи и принцессы Баальбека!

В сопровождении почтенных женщин, которые убирали ее, Розамунда прошла во двор и снова преклонила колени перед Салах ад-Дином, потом молча остановилась перед ним.

И снова затрубили трубы, и с правой стороны закричал вестник:

– Дорогу, дорогу! Дорогу храброму и благородному франкскому рыцарю Вульфу д'Арси!

В сопровождении эмиров и знатных вельмож вышел Вульф в великолепных доспехах, отделанных золотом: с его плеч свисала мантия, усеянная драгоценными камнями, а на его груди сверкала «звезда счастья Хасана». Он подошел к Розамунде и остановился подле нее, опершись на рукоятку своего длинного меча.

– Принцесса, – произнес Салах ад-Дин, – я возвращаю вам ваше положение и титулы, потому что вы показали великое благородство, и вас, сэр Вульф, я желаю почтить, как умею. Но своего решения я не изменяю. Пусть они пойдут вместе и выпьют кубок своей судьбы, как жених с невестой.

Снова затрубили трубы, снова закричали вестники, и Розамунду с Вульфом провели к дверям церкви, постучались в них, и тогда они открылись. Из церкви донесся звук пения женщин, но не печальную молитву пели они.

– Сестры ордена все еще здесь, – сказала Розамунда Вульфу, – и они хотят ободрить нас на пути к Небу.

– Может быть, – ответил он, – не знаю… Я изумлен.

У церковных дверей мусульмане остановились, но столпились при входе, точно желая видеть, что будет дальше. А через церковь шла одинокая фигура в белой одежде. Это была настоятельница.

– Что нам делать, мать моя? – спросила Розамунда.

– Идите за мной оба, – позвала она, и они подошли к решетке алтаря и по ее знаку опустились на колени.

Теперь они увидели, что по обеим сторонам алтаря стояло по христианскому священнику. С правой стороны был епископ Эгберт, он вышел вперед и начал читать над ними венчальные молитвы.

– Они венчают нас перед смертью, – прошептала Розамунда.

– Да будет так, – шепнул ей Вульф.

Обряд совершался, сестры сидели на своих резных местах и ждали. Жених и невеста обменялись кольцами. Вульф назвал Розамунду своей женой, Розамунда назвала Вульфа мужем. Наконец старый епископ ушел к алтарю, и другой монах, закрытый капюшоном, выступил вперед и прочитал над ними благословение глубоким и звучным голосом, который странно взволновал их, точно голос, донесшийся из-за гроба. Он, благословляя, простер над ними руки и посмотрел вверх, капюшон спал с его головы, и свет от алтаря осветил его лицо.

Это был Годвин.

Они снова остановились перед Салах ад-Дином, теперь их свита увеличилась благодаря присутствию настоятельницы и монахинь Святого Креста.

– Сэр Вульф д'Арси и вы, Розамунда, моя племянница, принцесса Баальбека, – обратился к ним султан, – последние капли вашего кубка, сладкие или горькие, или сладко-горькие, испиты: та судьба, которую я задумал для вас, свершилась, и вы, по вашим собственным обрядам, сделались мужем и женой. Только смерть, посланная Аллахом, нарушит ваш союз. Вы оказали милосердие осужденным на смерть, сделались средством милосердия, а потому я также милую вас и дарую вам мою любовь и почет. Теперь оставайтесь здесь, пользуйтесь вашим положением и богатством или, если желаете, уезжайте и живите за морем. Да будет над вами благословение Аллаха! Таково решение Юсуфа Салах ад-Дина, повелителя верных, победителя и халифа всего Востока.

Полные радости и изумления, они опустились перед ним на колени и поцеловали его руку. Потом, бросив друг другу несколько слов, замолчали, и Розамунда взволнованно высказала ему слова благодарности:

– Султан, да благословит и да наградит вас Бог. Бог христиан и мусульман, Бог всего мира, хотя мир поклоняется ему различными путями, – да пошлет Он вам счастье за ваше царственное деяние. Выслушайте же нашу мольбу. Может быть, многие наши единоверцы все еще живут в Иерусалиме и не могут заплатить выкупа. Возьмите мои земли и драгоценности, велите их оценить, и пусть это будет платой за свободу нескольких бедных рабов. Таково наше свадебное приношение. Мы же уедем в нашу страну.

– Да будет так, – изрек Салах ад-Дин. – Я возьму земли и употреблю всю сумму их стоимости, как вы желаете. Драгоценности тоже оценят, но я возвращаю их вам в виде приданого. Этим монахиням я дарую позволение остаться здесь, в Иерусалиме, и без всякой опасности для себя ухаживать за больными христианами, если они того захотят, я делаю это, так как они приютили вас… Эмиры, отведите новобрачных в дом, приготовленный для них.