Печать Соломона (книга вторая) (СИ) - "О. Бендер"

— Хозяин…

В конце концов, словно на что-то решившись, глава личной охраны метнулся к Астароту и с какой-то отчаянной яростью принялся нашептывать что-то тому на ухо. Выслушав пламенную речь, демон кивнул и плавно двинулся к повелителю, осторожно кладя ему руку на правое, все ещё человеческое плечо.

— Милорд, прошу вас! В вашем состоянии… — нервно откашлявшись, просипел Астарот, но его попытка вразумить владыку демонов оказалась прервана не менее грубо, чем до того оправдания Велиала.

— Прочь! — сопровождавший приказ короткий взмах преображенной руки Абаддона, несмотря на кажущуюся слабость владельца, подбросил обращавшегося к нему демона в воздух и, оставив глубокие раны на плече и груди, отшвырнул на несколько метров в сторону прямо под ноги одному из молохов-охранников, и не подумавшего смягчить удар для прилетевшего в его сторону тела. Астарот, едва сумев прохрипеть что-то нечленораздельное, грузно осел на полу и замер, прикрыв глаза и тяжело и рвано дыша.

Не обратив никакого внимания на состояние своего советника, Абаддон медленно прошёл ещё немного вперед и, остановившись, перехватил навершие трости в свою демонскую руку, с силой ударив в каменную плиту под ногами. Из места удара тут же начала в две стороны расползаться трещина, формируя на удивление ровный круг, отграничивающий место будущей битвы и её участников от зрителей.

Андрас, чьи проблемы внезапно отошли на второй план, едва успел покинуть расколовшуюся под его ногами плиту, бросив вопросительным взгляд на такого же растерянного Скуггу, не знающего, следует ли ему защищать своего начальника от дуэли с сильнейшим демоном этого мира, являющегося к тому же Ипостасью — сущность, способной разрушать и созидать целые галактики.

Их молчаливую дилемму решил сам Альфред, с ухмылкой шагнувший внутрь круга:

— Настоящий поединок? Абби, ты божественно старомоден, мне нравится! — шеф обернулся, блеснув сталью глаз на подчинённых. — Не советую вмешиваться, господа. По правилам магического поединка круг испепелит всякого, кто попытается войти в него после начала дуэли, и выпустит наружу лишь одного по её окончании. Так что наслаждайтесь зрелищем.

Слушающий своего противника Абаддон удивлённо моргнул, после чего взгляд его заметался между уже стоящим в круге Альфредом и его телохранителем:

— Ты… будешь сражаться сам?

Заслышав неподдельное удивление в словах владыки демонов, Альфред едва заметно усмехнулся краями губ:

— Отчего нет? Эта история началась с того, что ты попросил моей помощи. Давай же не будем нарушать красоту симметрии!

Бросив эту странную фразу, мужчина жестом пригласил оппонента зайти в созданный им же круг и удовлетворённо кивнул, когда тот с потухшим и каким-то разочарованным видом сделал шаг внутрь, отчего трещина в каменных плитах, отделившая их от внешнего мира и разбившая всех присутствующих на сражающихся до смерти и бессильны что-либо сделать свидетелей, на секунду вспыхнула багровым пламенем.

— Итак, первый раунд! — громогласно возвестил Альфред, демонстративно раскланиваясь на публику. — Я бы попросил вас, достопочтенный Бабаэль, пройтись с табличкой вдоль ринга, благо вы и без того почтили нас своим присутствием, явившись практически в купальнике, но боюсь получить отказ. — Не дождавшись никакого ответа от адресата, кроме взгляда, полного почти осязаемой ненависти, он, ничуть не смутившись, скомандовал: — Нет? Ну и ладно. Тогда приступим!

Встав друг напротив друга Абаддон с Альфредом церемонно поклонились и замерли без движения, давая повод всем собравшимся подготовиться к неизбежному.

Андрас, пользуясь заминкой, неслышно приблизился к тихо паникующему Скугге и дёрнул его за рукав:

— Какого черта они оба застыли, как памятники себе? Что все это значит?

— Магическая дуэль! — убито отозвался великан. — Каждый из них может жахнуть по противнику так сильно, как только сможет и насколько позволяют умения. А еще надо защититься, так что копят энергию.

— К слову об умениях, — усвоив новую для него информацию, поспешил задать самый актуальный для него вопрос демон: — Я никогда не думал об этом, но насколько силен твой босс? Потому что Абаддон — очень.

Скугга ответил не сразу, в бессильной ярости сдавив правой рукой висевшую у него на поясе расстегнутую кобуру с пистолетом.

— Выйди он против кого-то вроде тебя или меня? Я бы поставил на шефа. Но Ипостась… — голос телохранителя сорвался на сдавленный шёпот. — Какого дьявола?! Если тот ублюдок говорил правду и я действительно… — Скугга замолчал, но после непродолжительной паузы заявил: — Если я и впрямь оружие, которое Ал держал рядом с собой на крайний случай, то сражаться с Абаддоном должен был я!

Демон, не находя подходящих слов ободрения, похлопал великана по плечу, пристально вглядываясь в центр зала, где друг напротив друга застыли две неподвижные фигуры, а воздух начинал рябить от сконцентрированной вокруг них силы, и в конце концов пробормотал:

— Кто б тебе позволил, после того, что наговорил здесь этот мудак? Не удивлюсь, если в этом его план и состоял — заложить всех, чтобы вынудить Альфреда выйти на дуэль самому.

— Тогда ему это удалось, а мы в жопе… Смотри! — последнее слово Скугга рыкнул в полный голос, привлекая внимание не только Андраса, но и двух других демонов, стоящих на противоположной стороне. Противостояние начальника Таможни и повелителя демонов перешло в активную фазу: в руке Абаддона стало формироваться светящееся копье, словно сотканное из росчерков багрового пламени, которое демон занес над головой, готовясь метнуть в противника. Альфред же сделал небрежный взмах рукой, в которой спустя короткое мгновение материализовался… небесно-голубого цвета зонтик. Метнув лучезарную улыбку в адрес пялящихся на него Велиала и Бабаэля, он бережно раскрыл свое оружие, явив на свет четырех нарисованных на нем ярко-желтых утят, и выжидательно уставился на Абаддона.

Владыка демонов, разглядев, чем собирается сражаться противник, издал яростный рык и метнул копье в Альфреда, укрывшегося за импровизированным щитом, ударив в который, оружие взорвалось языком багрового пламени, не причиняя тому никакого вреда и взрывной волной разлетевшегося во все стороны, скрывая сражающихся от посторонних глаз стеной огня, взметнувшегося до потолка. Подняв над головой зонт, Ал с хитрым прищуром посмотрел на обескураженного таким поворотом демона и неожиданно ему подмигнул.

Абаддон, заметив пренебрежительный жест, замер на месте, пристально вглядываясь в глаза своего противника, стремительно загорающиеся пронзительным синим цветом. Секунду понаблюдав за этим действом, владыка демонов неожиданно рвано выдохнул и прикрыл глаза, полностью расслабляясь и выпуская из ослабевших рук трость. С ее ударом о мрамор и исчезновением последнего всполоха пламени тело Абаддона затрясло мелкой дрожью и неожиданно взорвалось мириадами кровавых брызг, повисших в воздухе туманным маревом. Раздался оглушающий и доносящийся со всех сторон зала, похожий на вопль новорожденного, крик. Его пронзительное звучание стремительно затухало, словно с невероятной скоростью удаляясь прочь, пока окончательно не исчезло, оставив за собой звенящую тишину. В ней громом среди ясного неба зазвучали багряные капли, скатывающиеся с беззаботной голубизны ткани зонта и, скапливаясь на кончиках металлических спиц, срывающиеся куда-то вниз.

***

Когда ко всем находившимся на каменной площадке башни вернулось ощущение реальности, вокруг уже царило относительное спокойствие, больше напоминавшее кладбищенское. Абаддона больше не было, от него не осталось даже костей, лишь устилавшие пол кровавые ошметки, дополнявшие картину других смертей, произошедших здесь сегодня.

Все невольные зрители произошедшего начали приходить в себя почти одновременно, поднимаясь с холодного мрамора и робко оглядываясь по сторонам. Первым на ногах оказался Андрас, тут же направившийся помогать ничком лежащему рядом Скугге. Не без труда подняв здоровяка, демон заметил, как вскочил с застывшей на губах улыбкой маньяка и перемазанный кровью с ног до головы Бабаэль, и, не теряя ни секунды, одним рывком поднял за шиворот находящегося в прострации Велиала, все это время машинально отряхивающего безнадёжно загубленный пиджак и с брезгливым ужасом осматривающего свои руки.