Ирина Шевченко - Алмазное сердце

Разговор с доктором много времени не занял — куда дольше я подписывал чеки. Возвратился как раз к тому моменту, когда Лисанна решила поинтересоваться у тётушки графом Гросерби. До чего же уместный вопрос!

Прислушался, внутренне уже настраиваясь на неприятные объяснения, но Судьба расщедрилась на отсрочку: бедная старушка дала такой ответ, что я сам чуть не запутался в собственных родственниках. Больно было видеть её такой, особенно после тех воспоминаний, которыми она с радостью делилась сегодня. Старых–старых воспоминаний, заслонивших собой всё, что случилось в последние несколько лет…

— Была рада видеть тебя, дорогой! — Тётушка расцеловала меня на прощанье. — А ещё больше рада, что в кои веки ты приехал ко мне с красивой девушкой, а не с этим своим тайлубийцем.

— Я думал, вам нравится Унго, — сказал я с недоумением.

— Мне нравится Унго, — согласилась она. — Мне не нравится, что ты до сих пор не выходишь из дома без няньки.

— Будет вам! — рассмеялся я. — В няньках я давно уже не нуждаюсь. А Унго просто незаменимый человек…

— И ты ничего не можешь сделать без его помощи, — закончила она. — Кто он тогда, если не нянька?

Я недовольно скрипнул зубами, мысленно признавая её правоту. Представить жизнь без верного тайлубийца было сложно.

— Но я вижу, что это в прошлом, — улыбнулась тётушка. — Мой мальчик повзрослел и встретил хорошую девочку… Которая уж точно не позволит большому чёрному человеку повязывать тебе галстук!

— Сана — моя добрая знакомая, не больше, — поспешил заверить её я.

— Не больше? — От прищуренных глаз разбежались во все стороны лукавые морщинки. Если и дальше так пойдёт, я зубы в труху сотру. — А я‑то думала, ты вспомнил своё давнее обещание не жениться, пока я не одобрю твой выбор. Жаль, что ошиблась. — Она с сожалением вздохнула. — Но если бы ты все же спросил моего мнения насчёт Лисанны…

Я упрямо молчал. Прощание затягивалось.

— Ну иди уже, иди! — Она сердито махнула рукой. — Не заставляй девочку ждать.

Обнял её, вдыхая знакомый с детства запах лавандового масла, и коснулся губами седой прядки на виске.

— А если бы все же спросил? — прошептал я, словно надеялся, что она не услышит.

— Я бы сказала, что надо брать! — ответила она так же тихо.

В холле на стене висело большое зеркало. Я остановился перед ним, прежде чем покинуть здание лечебницы, и неприязненно поморщился, взглянув на своё отражение.

Вот он я — мечта тётушкиных подруг и их незамужних дочерей. Молод, богат, недурён собой… Едва разбирающийся в законах правовед и вдоволь отоспавшийся в караулах офицер гвардии. Владелец поместья, которым не управлял ни дня, и где, наверное, уже не помнят, как я выгляжу. Дожил до тридцати лет с нянькой, до сих пор завязывающим мне галстук и утирающим сопли. Своего ума хватало в былые дни лишь на то, чтобы вовремя вставать из‑за карточного стола и не разбрасываться перчатками в защиту эфемерной чести прекрасных дам. Я искренне любил родных, но не слишком баловал вниманием. А те, кого считал друзьями, забыли обо мне, как только я уехал из столицы.

Если бы не история с алмазом, я так и остался бы в той жизни, беспечной и бездарной.

Если бы поиски камня не вылились в злоключения с бумагами, мог бы ещё несколько лет не появляться в Ро–Андире и не видеться с Улой и семьёй Бертрана. Едва ли опять сошёлся бы с Риком, за годы светской жизни превратившегося из близкого друга в дальнего приятеля. Наверняка все чаще забывал бы навещать тётушку Мадлен, и могло статься, что не попал бы сюда и на её похороны.

А ещё, не случись всего этого, я вряд ли стал бы менять свои планы, чтобы приехать в Уин–Слитт даже ради такого необычного действа как смотрины.

— Ну и придурок же ты, приятель. — Я показал отражению клыки.

То ощерилось в ответ: сам такой. И пальцем не шевельнул бы, чтобы хоть как то изменить свою жизнь, не отвесь мироздание солидный пинок. Да и после этого мало что сделал, только позволял пинать себя дальше…

Ладно. Я мысленно встряхнул себя за шкирку. Не время выть о загубленной судьбе, да и толку от этого занятия никакого. Лучше подумать, что делать дальше, пока ещё можно что‑то исправить.

Сана ждала в саду. Поднялась навстречу, заученным движением пригладила собранные в аккуратную причёску волосы. Никак не мог привыкнуть к их настоящему цвету. Ярко–рыжий, и тот казался более естественным, а этот — что‑то нереальное. Тёплое мягкое серебро, в которое так и тянуло окунуть пальцы…

— Что‑то не так? С дэйни Мадлен совсем плохо?

Представляю, какое у меня было лицо, раз она подумала такое.

— Нет. Напротив, доктор говорит, что у неё отменное здоровье для её возраста. Память подводит, но возраст опять же. От старости ещё не придумали лекарств.

Я подал Лисанне руку, и девушка нерешительно опёрлась на неё. Странно, что вообще не отказалась после того, как я вёл себя в эти дни.

— Прогуляемся к источникам? — предложил я. — Как можно побывать в Солайс и не выпить хотя бы стакан воды?

Дорогу я помнил. Через сад, по широкой аллее, мимо розария и вниз по пологому спуску. Мы проделали этот путь в полном молчании.

Остановились у рукотворной каменной чаши, в которую стекала вода бившего из‑под земли ключа. Дремавший под увитой плющом аркой старик–смотритель приоткрыл глаза, заметил единственных в этот час посетителей, приветливо кивнул и снова погрузился в заслуженную послеобеденную дрёму, рассудив, что мы обойдёмся и без его помощи.

На бортике фонтана стояли небольшие деревянные ковши. Я взял один из них, зачерпнул солнечные блики с поверхности водного зеркала и подал Сане. Коснулся её пальцев, на миг задержав в ладони.

— Хотел извиниться за своё поведение. Я вспылил из‑за ерунды, прости.

Она недоверчиво покачала головой:

— Разве алмаз — это ерунда?

Алмаз — нет. А то, из‑за чего я на самом деле взбеленился… Не знаю. Ровно как не знаю, стоит ли заводить сейчас этот разговор.

Сколько мы знакомы? Месяц? Чуть больше? Что нас связывает, кроме бутылочки уксуса, кипки старых бумаг и несостоявшегося поцелуя под андирскими звёздами? Разве что общая участь, попадись мы в руки Менно. До вчерашнего дня, пока не увидел их с Риком в саду, у меня и в мыслях не было… Почти не было…

Я зачерпнул себе воды и жадно припал к ковшу. Ключ был ледяной, и челюсти тут же свело — может, и к лучшему, не ляпну какую‑нибудь глупость.

— Джед?

— Да, конечно… В смысле — нет. — После холодного питья голос звучал хрипло. — Но это уже неважно. Что случилось, то случилось.

А случилось много чего. Или нет. Возможно, Унго прав, — а он часто бывает прав — и не стоит доверять слухам.

— Нужно возвращаться, — напомнила Сана.