Джеймс Тейбор - Глубокая зона

Она посмотрела на бездыханную Стилвелл. Крикнула, пытаясь позвать на помощь, потом еще сильнее, но шлем защитного костюма заглушал голос. Она схватила запястье Стилвелл, чтобы проверить пульс, однако в толстых перчатках ничего не нащупала.

Можно было побежать на пост за медсестрами, но проклятый костюм мешал быстро двигаться, ушло бы слишком много времени. Без кислорода Стилвелл погибнет. Мозг Халли молниеносно, как в случае с Катаном у сенота, рассчитал все шансы. У этой женщины АКБ. Если я окажу ей помощь, могу заразиться. Если не окажу, она умрет. Если я все-таки заражусь, возможно, нам удастся уничтожить инфекцию.

Она рванула молнию, сняла шлем, дважды изо всех сил крикнула: «Помогите!», отбросила простыню и пятнадцать раз нажала на грудную клетку, ожидая боли в зашитой кисти. Однако боли не почувствовала. Адреналин, подумала Халли.

Затем запрокинула голову Стилвелл кверху, убедилась в проходимости дыхательных путей, сделала три выдоха в рот лежащей без сознания женщины. Еще пятнадцать нажатий, еще три выдоха. Халли ощутила вкус крови во рту, из носа Стилвелл истекала кислая жидкость. Не обращая внимания, Халли продолжала делать искусственное дыхание.

В дверях появилась медсестра. Увидев происходящее, бросилась на пост. Защитные костюмы до невозможности замедляли движения. Халли продолжала работать. Нажатия, выдохи, нажатия, выдохи. Она уже потеряла им счет, когда в палату ввалилась бригада в синих костюмах. Кто-то оттолкнул ее от кровати, вытеснил в коридор.

Смысла надевать это больше нет. Халли без шлема брела по коридору к посту, где остались только две медсестры, обе в костюмах. Остальные были в палате Стилвелл. Одна раскладывала лекарства, стоя спиной к Халли. Вторая занималась с документами и, услышав шаги, не сразу подняла глаза. Когда же она все-таки посмотрела на Халли, то увидела высокую белокурую женщину с зашитым, перепачканным кровью лицом в защитном костюме, но без шлема. Медсестра уронила ручку.

– Мне нужна палата, – сказала Халли.

Дон Барнард пришел в защитном костюме. Халли попробовала придумать шутку на этот счет, но ничего не вышло.

– Мне сказали, ты спасла ей жизнь. – Из-под шлема и маски его голос будто доносился из шкафа.

– Рада это слышать. – Халли теперь сама лежала в боксе изолятора. – Она заслуживает того, чтобы жить.

– Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно.

На его лице отразилось сомнение.

– Ну, правда, Дон. Смотри… – Она указала на поднос, на котором остались лишь крошки от чизбургера, жареного картофеля и шоколадного мороженого. – Аппетит хороший, температуры нет, болей нет, пульс, давление, дыхание – все в норме.

Он кивнул.

– Знаю. Инкубационный период от трех до пяти дней. Сегодня только первый день.

Барнард опустил взгляд на пол, потом посмотрел на стену, на потолок. По его лицу она поняла – что-то случилось.

– Дон, что такое? Ленора умерла?

– Пока держится. Дело не в этом.

– А в чем тогда?

Он посмотрел ей прямо в лицо. Сквозь маску она видела только его глаза, и они ее пугали.

– Что такое, Дон?

– Оно не работает, Халли. – Чужой голос. Глухой, упавший.

– Что не работает?

– «Лунное молоко». Оно не работает.

По ее телу словно пробежал электрический ток. Не может быть. Он ошибается.

– Да ты что, Дон? Мы же предоставили результаты моих исследований. И работы Лу. С новой порцией «лунного молока» все должно получиться. Мы были почти у цели. Им надо… – Взглянув на его лицо, она осеклась.

– Нет. Все не так. У всех семи лабораторий один результат. Либо на этот раз получен другой материал, либо испорчены образцы.

– Расскажи подробно, что произошло.

– Структуры, полученные в результате секвенирования белков, – те самые, над которыми работала ты, – не совмещаются как положено. Дело не в твоей работе, а в новом материале. Будто к замку вдруг перестал подходить ключ. И все лаборатории столкнулись с этой проблемой на одном и том же этапе трансфекции. Возможно, «лунное молоко» мутирует так же быстро, как АКБ.

– Боже. Если нельзя провести трансфекцию, дверь остается закрытой. Мебель не переставишь.

– Вот именно, – уныло произнес Барнард. – Будь у нас время на повторное секвенирование, мы нашли бы, как говорят компьютерщики, способ обойти проблему. Но времени нет.

Оба замолчали. Халли больше не принимала лекарства, ум работал яснее, и она мгновенно поняла: только что ей вынесли смертный приговор. Она не видела перед собой ни Дона, ни палату. Ее словно ударила гигантская волна и стала затягивать все глубже и глубже, свет померк, звуки утихли, вокруг не осталось ничего, только шум в ушах.

Халли очнулась, встала с кровати; оторопелая, прошла по комнате.

– Хоть бы одно окно было в этом проклятом боксе, – зло бросила она. – Хочется увидеть солнце.

Барнард только покачал головой.

– Мне жаль, Халли. Мне очень жаль… Думаю, тебе нужно позвонить домой.

Он подошел ближе, обнял ее. Из-за костюма ей казалось, что она в объятиях человека, сделанного из надувных мячей, но через прозрачный пластик она видела его лицо, и от этого становилось легче. Внутри что-то оборвалось, и неожиданно Халли зарыдала так отчаянно, что заболели ребра. Барнард крепко прижимал ее к себе, по его щекам тоже текли слезы. Проходящая мимо медсестра на секунду задержалась в дверях, увидела происходящее и пошла дальше.

Через два часа после ухода Барнарда Халли смотрела телевизор, подвешенный под потолком палаты. Телеканал «Фокс» первым выдал сенсационный репортаж, но теперь другие каналы тоже узнали новость, и куда бы она теперь ни переключалась, везде были вариации на одну и ту же тему:

«…прерываем наше вещание специальным выпуском новостей. Как оказалось, над населением нашей страны нависла угроза эпидемии заболевания, вызываемого опасной бактерией. По поступившим данным, новый патоген занесен в страну военнослужащими, возвращающимися из Ирака и Афганистана. Неясно, является ли это следствием бактериологической атаки со стороны «Талибана» или «Аль-Каиды». Как сообщают, для заболевания характерны крайне быстрое распространение и устойчивость к воздействию лекарственных средств. По сведениям, поступившим из пожелавшего остаться неизвестным правительственного источника, президент проинформировал ближайших советников, что это, возможно, самая страшная угроза для нации со времен Перл-Харбора.

Белый дом заявил, что сегодня в пятнадцать часов президент О’Нил проведет специальную пресс-конференцию. Прямой репортаж смотрите на нашем канале».