Александр Бруссуев - Кайкки лоппи

В машинном отделении Джон заметался, как угорелый. Слава богу, проект судна был более-менее знаком, поэтому на поиски необходимых для реанимации парохода устройств время не терялось. Он запустил сепаратор дизельного топлива, чтоб наполнить расходный бак, открыл закрытые ранее воздушные клапана и начал сливать все еще кипящую воду из баллона-спасителя. Слава богу, что подогреватели мазута запустились автоматически, как и насосы. Он надеялся, что прогрев тяжелого топлива не займет дополнительного времени — все-таки не в Арктике же они стояли. Чем холоднее мазут, тем он гуще, а значит, тем сложнее ему воспламениться. Насосы, гоняющие топливо через подогреватели выли, как оголодавшие собаки. Оно и понятно, тяжело им качать жидкость, по консистенции, схожей со сгущенкой.

В ЦПУ он выловил урку-моториста, который на самом деле по документам проходил, как «уборщик машинного помещения». Голландцы за копейку удавятся. Ну, да ладно, большого ума и квалификации для того, чтобы закрыть клапан на баллоне, когда вся вода из него выдавится, не требовалось.

Не переводя дыхания, он махнул рукой поджидающему ЭйБи и побежал на главную палубу. Баас обрадовался ему, как родному. Сразу же была выставлена оборона. Дед и ЭйБи снизу по бортам, единственный ОЭс на верхней палубе, куда крепилась стрела кормового грузового крана. Хвала всем тупым неграм, они пока не решились карабкаться по этому прямому «мосту» в надстройку. Или, может быть, заводилы у них кончились, после того, как Юра порвал на части самого боевого?

Своих бойцов он проинструктировал стрелять экономно и держаться до последнего автомата. Это было забавно, но магазины они не меняли, предпочитая выбросить за борт опустошенный «Калашников» и браться за новый. Негры оружие свое, даже если оно было задрипозного китайского производства, холили и пестовали. Все магазины были полными, некоторые рожки скреплялись попарно скотчем, так что можно было по мере опустошения одного отсоединить его и, перевернув, пользоваться вторым.

Свободных людей, за исключением второго штурмана, больше не было. Но он, пожилой урчелла Делафуэнто, нужен был на мостике. Судну повезло, что вторым был не какой-нибудь питерский недоучка из «Навигационного колледжа» — бывшего Ленинградского речного училища или аналогичного украинского заведения, не имевшего никакого понятия об управлении главным двигателем на маневрах, а опытный филиппинец.

По дороге в рубку он зашел все-таки в овнеровскую кабину, благо ключ торчал снаружи. В принципе, капитан и сам мог уже выйти, ключ требовался только со стороны трапа, изнутри же стояла обычная защелка. Но Нема сидел, где ему было велено мерзким арабом.

Он возмущенно засверкал стеклами очков, когда Джон открыл дверь.

— Кто вы такой? Кто разрешил поднимать на судне бунт? — заклекотал он.

Джону потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что капитан искренне возмущается, вон, даже ноздри надул. Можно было расценивать это, как принятие стороны пиратов, можно было понимать, как возмущение нарушением идиотского кодекса ISPS, но разбираться не было времени и желания. Джон, не замахиваясь, ударил капитана Номенсена в зубы, а когда тот упал на палубу, притворившись избитым до полусмерти, два раза изо всех сил пнул ногой, не выбирая части тела.

Закрыв дверь на два оборота, он прикладом сломал ключ. Теперь мастер даже по собственной воле не сможет выбраться из «заточения». Делафуэнто только посмеялся, показав вверх большим пальцем руки. Как же Джону сейчас позавидовали все моряки, у которых пил кровь гнуснопрославленный голландский капитан!

Но отвлекаться на анализ ССП (общечеловеческий) не стоило, Родина все еще была в опасности. На мостике было пустынно, если не считать двух трупов. Второй штурман только осклабился, реагируя на не самое приятное зрелище непонятным образом.

Договорились, что как только главный двигатель разгонится до рабочих оборотов, Делафуэнто примет контроль над управлением на мостик и сразу же включит подрульку, дабы чуть сорваться с места. Джон на минутку выскочил на крыло, чтобы окинуть поле битвы с самого верху и схватился за голову. Со всех сторон к судну плыли лодки. Деревня полыхала, на берегу до сих пор слышались взрывы послабее, кто-то стрелялся из оружия. Яхта, пришвартованная с другой стороны бухты, казалось, изменила свое местоположение, она теперь была, вроде бы, гораздо ближе к выходу, чем предполагалось раньше. Впрочем, разглядеть точно не удавалось — обломок скалы, что торчал посреди этого залива, заслонял всю картину. Не видно было ни отелей, ни оборудованных шезлонгами и душевыми кабинками пляжей, ни сверкающих яркими огнями баров и ресторанов — ничего. Наверно, потому что их тут не было.

Джон для порядка пустил пару пуль в одну из лодок, кто-то с криком перевесился через борт и, подрыгав ногами, соскользнул в воду. Надо было бежать в машину, если, конечно, не пытаться готовить хлеб-соль для дорогих гостей.

Спускаясь вниз, он слышал, как огрызаются выстрелами расставленные им люди.

Второй дизель-генератор завелся без всякой предварительной подготовки, помолотил немного, разогреваясь, и охотно взял на себя половину всей нагрузки. Теперь все внимание нужно было уделить главному двигателю. Прибежал урка и доложил, что все, вода в баллоне кончилась, пошел воздух.

— Ты хоть клапан продувки этот закрыл? — спросил Джон.

— Так точно, — по-военному сказал моторист. — Я пойду заменю старшего механика.

Хотелось, видимо, пострелять парню. Джон в ответ только вздохнул.

Где-то на востоке небо посветлело. Близился рассвет, а «Меконг» пока никуда со своего места не делся. Собирающий автоматы боцман выглянул в носовую дырку в фальшборте для буксирного каната и доложился сначала Пашке, а потом Юре:

— Много лодок идет с берега.

— Фатально, — ответил старпом, боцман закивал головой, но ничего не понял.

— Слушай, Джулиус, подмени пока Эфрена, ему там, наверно, страшно с непривычки, — сказал второй механик. Он со своего места видел, как то с правого крыла мостика, то с левого кто-то ведет огонь. «Кто-то из наших, не иначе», — подумалось Юре, и он успокоился. Значит, скоро судно пойдет. Нельзя было допускать, чтоб прикрывающий левый борт повар почувствовал свое одиночество.

Автоматы постепенно кончались. Но также редко теперь начали звучать ответные выстрелы. Те люди, что приплыли на помощь бандитам, видимо, были безоружными, если не считать длинные ножи и копья. Они предпочитали залезать на борт в самом удобном месте — посреди парохода. На бак и ют никто не совался. Во-первых, высоко, приходилось бы забрасывать веревки с крючьями. Во-вторых, страшно.