Генри Джеймс - Пресса

- Его обнаруживают, - вожделенно пробормотал, словно в раздумье, Маршал.

- Он становится сенсацией, - продолжал Байт, - благодаря собственному крушению, а он вовсе не настолько сокрушен, чтобы не знать, какой вокруг него поднят шум.

Мод такое положение вещей тоже крайне воодушевляло:

- От всего отказаться и в то же время все иметь.

- О, даже лучше, - сказал ее друг, - иметь куда больше, чем все, и больше того, от чего отказался. Бидел, - не преминул он растолковать "третьему лишнему", - будет теперь иметь много больше.

Мистер Маршал силился это освоить:

- Больше, чем если бы умер?

- Больше, - засмеялся Байт, - чем если бы не умирал. Именно то, чего вы, если я вас понял, желали себе и что так желали иметь. То, что я помог бы вам обрести.

- Кто же в таком случае помогает ему?

- Никто. Его звезда. Его гений.

Мистер Маршал огляделся вокруг, словно в надежде обнаружить подобных помощников и в своей сфере. Она, его сфера, включала и ревущий Стрэнд, но Стрэнд - сплошная мистика и безумие! - ревел: "Бидел! Бидел!" Какой-то газетчик, издалека заприметив беседующую группу, уже поспешал к ним.

- Но как, черт возьми?..

- Вон, познавайте, - и Байт указал ему на приближавшийся источник.

- А вы? Вам они не нужны? - бросился бедняга Маршал к уже удалявшейся паре.

- Газеты? - они остановились, чтобы ответить. - Нет, с нас хватит. Мы покончили с этим. Мы ставим точку.

- И я больше вас не увижу?

Испуг и последняя надежда вцепиться отразились на лице Маршала, но Мод, мгновенно схватившая все, что хотел выразить ее друг, нашла нужные слова, чтобы оборониться:

- Мы выходим из дела.

С чем, повернувшись, уже в прямом смысле, спиной к Флит-стрит, они и пошли. Они шли вверх по холму, молча, глухие к выкрикам очередного мальчишки-газетчика, пренебрегая очередным "экстренным", шли не останавливаясь, пока несколько минут спустя не очутились в относительной тишине Ковент-Гардена, где еще не стерлись следы недавнего бурного уличного движения, но уже воцарился покой. Рев со стороны Стрэнда умолк, клиент их исчез навсегда, и теперь из открывшегося перед ними пустого пространства они могли, подняв глаза, увидеть звезды. Среди них, конечно, была и счастливая звезда Бидел-Маффета, и мысль, что это так, на мгновение притупила заносчивое чувство победы. Он все еще нависал над ними, он, бессмертный, властвовал над ночью; а они были далеко внизу, и теперь он довлел над их миром. И все же чувство облегчения, спасения, света - пока неугасимого - их доброй старой иронии остановило обоих и поставило лицом к лицу. Теперь между ними было больше, чем прежде, всякого разного, но оно не разделяло, а, напротив, соединяло, подобно глубокому потоку, по которому их несло, заставляя теснее прижаться друг к другу. И все же, все же... что-то точило Мод.

- Значит, все было подстроено?

- Не мною, как перед Богом... с того момента, как я не видел его.

- Так им самим?

- Наверное, так. Ведь все к его услугам. Нет, он для меня непостижим!

- Но ты считал, - напомнила она, - что именно так и будет. О чем-то ты тогда думал.

Байт замялся.

- Я думал, это будет грандиозно, если он сумеет. Он и сумел, и вышло грандиозно, только меня при этом предали. Продали и предали. Вот почему я ухожу.

- Вот почему и я ухожу. Нам нужно заняться чем-то иным, - и Мод улыбнулась ему, - что требует поменьше ухищрений.

- Нам нужно любить друг друга, - сказал Говард Байт.

- А мы на это проживем?

Байт вновь призадумался; потом решительно заявил:

- Да.

- Ах, - прибавила Мод, - нам нужно заняться литературой. Теперь и материал у нас есть.

- Для доброго старого "кирпича"? На звякающие "осколки"? Ах, на них нужен материал получше - хотя и этот годится.

- Дa, - подтвердила она, поразмыслив, - годится, только в нем большие прорехи. Кто он - мертвец в запертом номере?

- Я не это имел в виду. Это уже, - сказал Байт, - Бидел в лучшем виде объяснит.

- А как? Где?

- В Прессе. Завтра же.

- Так быстро? - удивилась Мод.

- Если он вернулся нынче вечером - а сейчас еще нет десяти, времени хоть отбавляй. Завтра это будет во всех газетах - вселенная подождет. Он всем нам сядет на голову. В этом его шанс. И это, - добавил молодой человек, - сделает его важной фигурой.

- Важнее, чем прежде?

- Четырехкратно.

Она напряженно слушала и вдруг схватила его за рукав:

- Иди к нему!

Байт нахмурился:

- Идти? К нему?

- Сейчас же! Ты дашь объяснение! Ты!

Он понял, но лишь покачал головой.

- Нет уж, баста. Низкий ему поклон.

Не сразу, но она поняла, и тут же у нее мелькнула еще одна мысль:

- Значит, по-твоему, главная прореха в том, что у него не было никаких оснований, ничто ему не грозило?..

- Хотел бы я знать, - сказал Говард Байт.

- Сделал ли он что-то такое, что могло смутить Прессу?

- Хотел бы я знать, - повторил Байт.

- Я думала, ты знаешь.

- Я тоже думал. Еще я думал, я знаю, что он умер. Вот и это он объяснит, - добавил Байт.

- Завтра?

- Нет... потом; это отдельный сюжет. Скажем, днем позже.

- И тогда, - сказала Мод, - если объяснит!..

- Закроет прореху? Не знаю! - И у него вырвался вздох: он терял терпение; он покончил с этим; еще немного, и прорвется раздражение. Так стремительно они жили. - Впрочем, тут потребуется тьма объяснений, - только и обронил он.

Его сдержанность была логична, но Мод, быстро взглянув на него, определила - внезапная усталость.

- Но остается - помнишь? - миссис Чёрнер.

- О, да, миссис Чёрнер. Мы очень удачно ее изобрели.

- Если это она довела его?..

Байт усмехнулся, но не дал себя поймать.

- Вот как? Так это она довела его?..

Мод сразу осеклась, и, хотя улыбалась, оба, настороженные, теперь молча стояли друг против друга.

- Как бы там ни было, - решилась Мод наконец, - теперь она выйдет за него. Так что видишь, как я была права.

Погруженный в свои, все больше терзавшие его мысли, он потерял нить разговора.

- Права?

- Что не продала свое интервью с ней?

- О, да, - вспомнил он, - совершенно права. - Но тут же повернул все в другую сторону. - А за кого выйдешь ты?

Вместо ответа она посмотрела на него в упор. Затем огляделась, убедилась, что нет никаких препятствий, и далее, наклонившись, с нежностью, заставившей ее почувствовать себя преображенной, совсем другой - другой, даже, наверное, и на чужой глаз, - она крепко его поцеловала. А потом он взял ее под руку, и они вместе пошли дальше.

- Вoт это по крайней мере, - сказала она, - мы поместим в газете. Доверим Прессе.

I Глаза кaрпа (фр.).

II От человека часто требуют больше, чем он есть сам (фр.).

III Виши у себя дома (фp.).

I Улицы в северо-западной части Лондона.

II Не понимаете? (Искаж. фр.)