Бернардо Гимараенс - Рабыня Изаура

— Любая твоя попытка, — говорил ему друг, — освободить девушку будет безнадежной глупостью, в результате которой ты только ввяжешься в новые неприятности, подвергнешься лишним унижениям и окажешься смешон и жалок. Ты уже прошел через два весьма жестоких испытания: одно — на балу, и это — последнее, еще более печальное и унизительное. У тебя были неприятности с полицией, когда ты вознамерился оспаривать рабыню у ее законного владельца. Так вот, дальше будет еще хуже, уверяю тебя, ты будешь падать в пропасть разорения с пугающей быстротой.

Прислушиваясь к советам и увещеваниям Жералдо, Алваро пытался собраться духом и заставить себя отказаться от своей любви и всех своих филантропических намерений. Но все напрасно. Прошел месяц в безуспешной борьбе с самим собой, с благими порывами своего сердца. Алваро почувствовал себя обессиленным и понял, что эта попытка преодолеть чувства была бессмысленным сопротивлением всесильной судьбе. Напрасно искал он утешения в серьезных занятиях и в легкомысленных развлечениях света, чтобы изгнать из своей памяти образ милой невольницы. Она постоянно присутствовала во всех его мыслях, то сверкающая красотой и изяществом, величественная и обольстительная, как в тот вечер на балу, то бледная и униженная, подавленная тяжестью испытаний, закованная в кандалы, обратившая к нему молящий взор, как бы говоря:

— Приди, не оставляй меня. Только ты можешь разбить сковавшие меня цепи.

В конце концов Алваро утвердился в мысли, что могущественное провидение, сведя его с этой очаровательной и несчастной рабыней, избрало его своим оружием благородной и всемогущей миссии, цель которой вырвать ее из рабства и дать соответствующее ее красоте, добродетели и талантам место в обществе.

Поэтому с неукротимостью фанатика, а может руководимый высшими соображениями, он решил не оставлять своего благородного замысла, каковы бы ни были результаты его усилий.

Алваро отправился в Рио-де-Жанейро. Он ехал наудачу, не имея определенного плана действий, не зная, что предпринять для достижения своей цели, но у него было смутное предчувствие, что небо поможет успешно довести до конца это предприятие. Прежде всего он хотел обосноваться поблизости от Леонсио, для того, чтобы собрать сведения и обдумать способы достижения своей цели — свободы для Изауры.

Он сошел на берег в столице, намереваясь вскоре уехать в Кампус. Однако до того как отправиться туда, он навел справки о финансовых делах Леонсио у коммерсантов.

— О! Мне хорошо известен этот сеньор, — сразу же сказал первый коммерсант, к которому обратился Алваро. — Этот кавалер банкрот, он совершенно разорен. Если вы его кредитор, держите ушки на макушке. Он завяз в долгах. Фактически у него только дом, продажа которого с трудом даст на круг погашение пятидесяти процентов каждому кредитору.

Для Алваро это известие было словно зарница, озарившая заблудившемуся в ненастной ночи путнику близкое и гостеприимное пристанище.

— А вы, сеньор, значит, тоже кредитор этого плантатора? — спросил Алваро.

— К несчастью, и один из основных…

— А как велико состояние этого Леонсио?

— В настоящее время ничтожно, так как я вам уже говорил, что его пассив более чем вдвое превышает все его имущество.

— А его долги оцениваются в какую сумму?

— Приблизительно в четыреста или пятьсот тысяч, а его поместье в Кампусе, с рабами и имуществом стоит не более двухсот тысяч. Мы исчерпали всю возможную обходительность, предоставив ему опять отсрочки, уже в нарушение закона, но все бесполезно. Теперь мы собираемся прижать его, наложив арест на все его имущество.

— А кто же его другие кредиторы? Вы, сеньор, можете назвать мне их имена?

— Пожалуйста, — ответил торговец и начал перечислять Алваро имена и адреса остальных кредиторов.

Действительно, состояние семьи уже в последние годы жизни отца Леонсио находилось в упадке, а в делах царил беспорядок.

Старый командор, предаваясь перед смертью излишествам и безумствам, непростительным даже в молодости, находясь почти постоянно в столице и совершенно забросив управление поместьем, промотал значительную часть своего состояния. В результате плохого управления делами стали существенно уменьшаться не только урожаи, но и количество рабов из-за смертей и частых болезней. Командор и его сын постоянно покупали новых, но, как правило, в кредит, что неуклонно увеличивало груз долгов.

После смерти командора дела пошли еще хуже. Леонсио, обладавший, для нас не секрет, каким образованием и нравом, был человеком абсолютно не подходящим для управления крупным хозяйством в сельской местности.

Его безумства и сумасбродства и, наконец, его роковая и неукротимая страсть к Изауре заставили его совершенно потерять голову, увлекая по наклонной плоскости разорительных расходов, без какого бы то ни было разумного расчета. Из-за огромных расходов, на которые он был вынужден пойти вследствие побега Изауры, распорядившись искать ее по всем уголкам империи, он окончательно скатился в бездну разорения. За короткое время молодой плантатор стал совершенно неплатежеспособным, оставшись без гроша в кармане и со множеством опротестованных векселей в бумажниках его кредиторов. Когда же они, спохватившись, решили объявить его банкротом и наложить арест на его имущество, то поняли, что с трудом смогут вернуть себе половину того, что он задолжал, и поэтому горели желанием прибегнуть к исключительным средствам.

Переговорив с кредиторами, Алваро предложил им продать все векселя за половину цены. Чтобы избежать разнотолков в результате подобного предложения, он заявил им, что не имеет ни малейшего намерения унизить или притеснить несчастного, но, наоборот, хотел бы избавить его от позора наложения судебного ареста на имущество и оставить проказника в покое под покровом нищеты. В самом же деле, несмотря на отвращение и презрение, которые Леонсио вызывал у него, Алваро не собирался доводить до крайности средства мести, попавшие ему в руки в результате счастливого стечения обстоятельств. Он в десять раз был богаче своего противника и охотно, если бы не было другого выхода, заплатил бы сумму, равную состоянию Леонсио, за свободу Изауры.

Теперь, когда провидение вложило в его руки судьбу этого своенравного, высокомерного и жестокого соперника, оставаясь великодушным, Алваро не желал его гибели.

Кредиторы не раздумывали ни минуты, принимая его предложение. С облегчением они предпочли закрыть счета легким и быстрым способом за наличные деньги, получив половину, нежели подвергаться расходам, издержкам и испытывать трудности при продаже за долги рабов и недвижимости, когда не было никаких гарантий, что они смогут получить больше половины долга.

Став хозяином всех долговых обязательств Леонсио, то есть всего его состояния, Алваро отбыл в Кампус, чтобы по своему усмотрению наложить арест на имущество, и, вооружившись всеми бумагами и документами, в сопровождении писаря и двух судебных исполнителей, появился в доме Леонсио, чтобы лично объявить ему приговор.

— О! Проклятье! — воскликнул Леонсио, в отчаянии вцепившись в волосы.

Услышав из уст Алваро этот уничтожающий его вердикт, оглушенный и почти обезумевший от удара, он хотел выбежать из гостиной.

— Подождите, сеньор, — сказал Алваро, удерживая его за руку. — Теперь что касается рабыни, о которой, только что шла речь. Как вы собирались поступить с ней?

— Освободить её, я уже сказал вам, — грубо ответил Леонсио.

— И что-то еще. Кажется, вы сказали мне, что собирались выдать ее замуж. Простите мое любопытство, было ли на то ее согласие?

— О! Нет! Нет! Меня принудили, сеньор! — решительно воскликнула Изаура.

— Это правда, сеньор Алваро, — вмешался Мигел, — она выходит замуж, так сказать, по принуждению. Пообещав ей свободу, сеньор Леонсио вынуждает ее выйти замуж за этого бедного человека, которого вы, сеньор, видите здесь.

— За этого человека?! — воскликнул Алваро, полный изумления и негодования, взглянув на указанного Мигелем гомункулуса.

— Да, сеньор, — продолжал Мигел. — И если бы она не согласилась на это замужество, ей пришлось бы провести остаток дней своих в заточении, закованной в тяжелые цепи, как она жила все время со дня возвращения из Ресифе по сей день…

— Палач! — вскричал Алваро, не в состоянии более сдерживать свое негодование. — Наконец-то меч правосудия настиг тебя, чтобы наказать за чудовищную жестокость!

— О, какой стыд! Какой позор, боже мой! — воскликнула Малвина, склонившись к столу и. закрыв лицо руками.

— Моя бедная Изаура! — взволнованно произнес Алваро, протягивая пленнице руки. — Приди ко мне… В душе я торжественно поклялся моей честью спасти тебя от тяжелого и унизительного ярма, убивавшего тебя, так как видел в тебе чистоту ангела и благородное и гордое смирение мученицы. Я уверен, что это было святое предназначение, данное мне свыше. И вот мои усилия увенчались счастливым исходом! В конце концов, моими руками всевышний мстит за попранную невинность и добродетель и наказывает палача.